Давайте все убьем Констанцию
Шрифт:
– Третье мая 1942 года, – выпалил я.
– Погибла Кэрол Ломбард. Авиакатастрофа. Гейбл в слезах… [17]
Крумли переглянулся со мной.
– Вы только это можете вспомнить? Про звезд кино – кто когда умер?
– Ну, вот что. Хватит меня дурачить, – произнес голос из загробного мира. – Что вы тут делаете?
– Мы пришли, гм, чтобы… – начал Крумли и сбился.
– Дело в том, что… – продолжил я.
– Не надо, я понял, – старичок зашевелился и поднял настоящую пыльную бурю. – Вы – вторая серия.
17
Кларк
– Вторая серия?
– В последнее время на Маунт-Лоу добираются только те, кто собрался сигануть с обрыва. Правда, никто так и не решается – все спускаются обратно и там, внизу, находят утешение под колесами. А вот сегодня в полдень…
– Сегодня?!
– А почему бы и нет? Можно ведь и проведать иногда старую рухлядь – а то я уже мхом тут зарос без женской ласки, считай, с 1932 года. Несколько часов назад слышу – кто-то крадется через мои залежи дурных новостей… А потом как завопила! Сказка про горшочек каши. Помните? «Горшочек, вари!» И он стал варить. Девочка его запустила. А слово, чтобы остановить, забыла. И чертова каша затопила весь город. Людям приходилось проедать в каше дорожки, чтобы прийти друг к другу в гости. А у меня, вот, не каша, а старые газеты… Так о чем я?
– Завопила.
– Ну да. Где-то примерно между London Times и Le Figaro… Вы когда-нибудь слышали, как кричит осел? Я аж штаны промочил – как она заорала. Думал, стены рухнут от ее крика. Стоит ведь одну стопку завалить – и они все, как костяшки домино… Вся печатно-массовая архитектура. Верная гибель!
– Как при землетрясении…
– Хуже! Бывали у меня землетрясения. Трясло дай боже… Пережил и «Потоп на реке Янцзы», и «Римские походы Дуче». Даже во время самых мощных толчков – в 1932-м – мои карточные домики устояли. А эта фурия – она же страшнее атомной войны… Пришла, начала на меня орать, обвинять во всех грехах, стала требовать какие-то газеты. За такое-то число такого-то года, за такое-то такого-то… Я говорю ей: посмотри в левом ряду сверху, потом в правом… У меня ведь все по порядку. Слышали бы вы, что она там устроила! Прямо «Пожар в Лондоне» номер два. А потом как хлопнет дверью – и побежала. Наверное, обрыв искать, чтобы с него сигануть. Машину-то вряд ли за ней прислали… Что, так и не догадались, о ком речь? Я ведь нарочно не стал называть имя.
– Откуда же мне знать, – недоуменно пожал плечами я.
– Видите письменный стол с кошачьим наполнителем? Разгребите мусор и найдите там бумаги с вензелями.
Я подошел к столу. Под слоем пыли и какого-то птичьего помета мне удалось обнаружить стопку абсолютно одинаковых приглашений.
– Кларенс Раттиган и… – Я запнулся.
– Читайте, читайте! – сказал старик.
– …и Констанция Раттиган, – выдохнул я, после чего продолжил: – Рады сообщить о своем бракосочетании на вершине Маунт-Лоу 10 июня 1932 года, в три пополудни. Доставка наверх по железной дороге и на моторе. Шампанское для гостей.
– Вы такое не получали? – спросил Кларенс Раттиган.
Я поднял взгляд к потолку и покопался в архивах.
– Кларенс Раттиган и Констанция Раттиган… Постойте-постойте. А как же девичья фамилия невесты… Констанции?
– Намекаете на инцест?
– Ну да, звучит немного странно.
– Смешно сказать, – прошелестели губы, – но это Констанция заставила меня сменить фамилию! Моя фамилия была Оверхольт. И она сказала, что ни за что в жизни не поменяет свой шикарный псевдоним на какую-то второсортную дешевку.
– То есть вы покрестились другим именем прямо перед брачной церемонией?
– Нет, не другим именем. Я вообще принял крещение в первый раз. Дьякон там, в Голливуде, подумал, что у меня не все дома… А вы когда-нибудь пробовали спорить с Констанцией?
– Я…
– Только не говорите мне, что да! «Люби меня – или уходи» – так, кажется, она пела. Очень красивая мелодия. В общем, вымазали меня каким-то маслом – или елеем, черт его разберет… Наверное, второго такого идиота не нашлось во всей Америке – который бы своими руками сжег свое свидетельство о рождении…
– Будь я проклят…
– Да нет, это будь я проклят. Ну, что вы так смотрите?
– На вас смотрю.
– Понятно, – сказал он, – видок у меня не очень. Да и раньше был не ахти… Видите блестящую штуковину там, на столе, рядом с приглашениями? Это рукоятка от трамвайного колокольчика – с трамвая на Маунт-Лоу. Раттиган любила, когда я в него звонил. Я был вагоновожатым этого чертова трамвая… Ради всего святого, есть ли тут где-нибудь глоточек пива? – неожиданно вырулил он.
Я чуть не подавился.
– Вы только что сделали такое признание, объявили себя первым мужем Раттиган, а после этого как ни в чем не бывало переходите к пиву?
– Я не говорил – первым. Одним из нескольких. Так что там насчет пива? – Он пожевал губами.
Крумли со вздохом полез в карманы.
– Вот пиво, и еще есть печенье – бисквит в шоколаде.
– Печеньки! – Старик высунул язык и я положил на него бисквит Mallomar, который тут же стал таять, как священная облатка. – Печеньки! Шоколад! Женщины! Жить без них не могу!
Он приподнялся, чтобы глотнуть пиво.
– Раттиган, – умоляюще сказал я.
– Ах да. Про женитьбу. Она приехала сюда на моем трамвае – и ее очень разозлила погода, она почему-то решила, что это моих рук дело, и предложила пожениться, а потом, в какую-то ночь, уже после медового месяца, выяснила, что ошиблась, что на самом деле я не могу управлять климатом, быстро охладела ко мне и сбежала. А мое тело уже никогда не будет таким, как прежде… – Старик вздрогнул.
– Это все?
– Что значит – все? А вам удавалось хоть раз выиграть у нее две партии из трех?
– Почти… – тихо сказал я.
После этого я вытащил записную книжку Раттиган.
– А вот что привело нас сюда.
Старик впился взглядом в свое имя, обведенное красным.
– Кто вас сюда направил? – он снова глотнул пиво. – Погодите… Вы – какой-то писатель?
– Ну, допустим, какой-то…
– Как я вас вычислил! И давно вы с ней знакомы?
– Несколько лет.
– Сочувствую, сынок. Один год с Раттиган – это уже тысяча и одна ночь. Причем в сумасшедшем доме. В общем, мне все понятно. Эта чертовка пометила меня красным, потому что хочет, чтобы ты написал для нее автобиографию. Мемуары. А я ей нужен, как Старый Гейзер [18] .
18
Имеется в виду известный гейзер Old Faithful – одна из достопримечательностей Калифорнии.