Давайте все убьем Констанцию
Шрифт:
Мы с Крумли вылезли из машины, и перед нами открылся живописнейший вид: окрестные земли, которые простирались до самого моря.
– Такого, наверное, не видывал сам Кортес [13] , – сказал Крумли. – Просто блеск. Остается только удивляться, почему это все до сих пор не восстановили.
– Политика, однако…
– Как всегда. Ну, и где, скажи на милость, мы должны искать здесь абонента по фамилии Раттиган?
– Везде!
Примерно в двадцати метрах, среди перечных деревьев, мы заметили небольшой дом, наполовину вросший в землю. Огонь его пощадил, зато непогода отыгралась по
13
Эрнан Кортес (1485–1547) – испанский конкистадор, завоевавший Мексику и уничтоживший государство ацтеков.
– Значит, труп находится там, – сказал Крумли, как только мы двинулись к дому.
– Почему сразу труп?
– Дальше иди один. Я останусь здесь переживать по поводу того, что взял так мало выпивки.
– О’кей, поиграем в детектив… – Я решительно подошел к дому и рывком распахнул дверь. Когда она открылась, я на всякий случай отпрыгнул назад, а уж потом заглянул внутрь.
– Крумли! – крикнул я.
– Что? – отозвался он издалека.
– Иди сюда.
– Что там – труп?
– Не то слово.
Глава 10
Перед нами был лабиринт из прессы. Огромные штабеля New York Times, Chicago Tribune, Seattle News, Detroit Free Press, настоящие катакомбы – с узкими проходами, с поворотами и тупиками. Ходить здесь было опасно для жизни – в любой момент мог последовать сход лавины.
– Господи, спаси меня! – поежился я.
– Помолись как следует, – прорычал Крумли. – Спаси меня, Господи, от тысяч воскресных и ежедневных газет, лежащих здесь слоями – и от старых пожелтевших спаси, и от свежих белых… И от одной пачки спаси, и от сотни пачек!
Коридор из прессы делал изгиб и скрывался где-то в темноте за углом.
Мы с Крумли, втянув животы и задницы, осторожно протискивались между его стенами. Наверное, так же чувствовал себя лорд Карнавон, обнаруживший в 1922 году гробницу Тутанхамона. Древние заголовки, некрологи. Впереди штабеля, сзади штабеля… Куда ведут, зачем ведут?
– А если, не дай бог, землетрясение? – прошептал я.
– Было уже! – раздался вдруг голос откуда-то снизу, из дальнего конца газетного коридора. – Снесло все к чертовой матери! Сам чуть не погиб!
Наверное, это была мумия.
– Кто здесь? – спросил я. – Где вы, черт возьми?
– Как вам мои катакомбы? – весело продолжала мумия. – Все сам строил! «Утренний дайджест», «Ночная жизнь», «Новости со скачек», «Воскресные комиксы» – все по кирпичику. Сорок лет! Целая музейная библиотека новостей, не для печати. Проходите сюда, ко мне! После плавного поворота резко налево…
– Пошли! – тяжело дыша, подтолкнул меня Крумли. – Где-то здесь должен быть просвет.
– Сюда! – прохрипел голос. – А не то задохнетесь. Забирайте налево. И не курите там. Огнеопасная зона: «Гитлер захватил власть», «Муссолини сбросил бомбы на Эфиопию», «Кончина Рузвельта», «Черчилль строит железный занавес» – и все в таком духе.
Мы миновали последний поворот, бумажная чаща расступилась, и мы вышли на поляну.
В дальнем ее конце мы увидели армейскую раскладушку. На ней лежало нечто, одновременно напоминающее кусок вяленой говядины и восставший из-под земли мумифицированный труп. Воняло оно безбожно. Я подумал, вот же он – не мертвый и не живой.
Мы осторожно приблизились. Запах окреп, и его природа стала более понятной. Пахло не смертью, а давно не мытым телом.
Когда мы подошли, нечто зашевелилось, в результате чего произошло частичное отслоение от лица фрагментов старого одеяла, а в трещинах высохших век появились проблески света.
– Извините, что не встаю, – произнесли трясущиеся сухие губы. – Со мной это уже лет сорок, со времен осады Армантьера. – Он попытался извлечь из себя кудахтающий смех, но в итоге чуть не умер от кашля.
Откашлявшись, он продолжал, уже шепотом:
– Все, порядок… – Голова откинулась набок. – Ну, и где вы были?
– В смысле?..
– Я вас ждал! Какой сейчас год? 1932-й? 1946-й? 1950-й?
– Теплее…
– 1960-й. Попал?
– В яблочко, – сказал Крумли.
– Видите, я еще не совсем… того, – прошелестели губы. – Что, принесли мне харч?
– Харч?
– Понятно, ложная тревога. Мне тут пацан притаскивает банки с собачьим кормом, я каждый раз боюсь, что он обрушит к чертовой матери всю эту Граб-стрит [14] . Вы же – не он?
Мы с Крумли покачали головами и опасливо огляделись.
– Как вам мой чертог? Между прочим, слово «чертог» происходит от корня «черт». Первоначально оно означало – «защитное укрепление от чертей». Это уже потом все договорились, что «чертог» будет значить – «дворец». Чтобы повысить ренту. Где я был тогда? Ладно, не суть… Что скажете?
14
Граб-стрит – улица в Лондоне, название которой стало нарицательным для обозначения литературных поденщиков, дешевых компиляторов и «желтых» журналистов.
– Читальный зал общества «Христианская наука» [15] , – сказал Крумли.
– Вот я и говорю – дурная голова… – продолжал Рамзес II. – Начал эту бодягу в 1925 году. И не смог остановиться. Руки загребущие. Началось с того, что я забыл выбросить утренние газеты. Потом они скопились за неделю. А потом пошло-поехало – Tribune, Times, Daily News… Вот тут справа 1939-й год. Слева – 1940-й. За ним – 1941-й. Осторожнее!
– А если вам понадобится конкретная газета за какое-то число, а она лежит в самом низу, под слоем толщиной в метр?
15
«Христианская наука» – протестантская секта, основанная в 1866 году Мэри Бейкер-Эдди, пропагандирующей исцеление силой духа.
– Лучше не думать об этом. А за какое число?
– Девятое апреля 1937 года, – ляпнул я наугад.
– Начинается… – проворчал Крумли.
– Не мешай парню, пусть спрашивает, – поднимая пыль, прошуршали ошметки одеяла. – Отвечаю: Джин Харлоу, скончался в двадцать шесть лет. Уремия. Похороны с утра, на Форест-Лаун, музыкальное сопровождение – дуэт Нельсон Эдди и Жанетта Макдональд [16] .
– Боже милосердный! – воскликнул я.
– Чтоб я опух, – сказал Крумли. – А еще?
16
Нельсон Эдди (1901–1967) и Джанетт Макдональд (1903–1965) – популярный вокальный дуэт 1930–1940-х годов, снялись вместе в нескольких музыкальных фильмах.