Давид и Голиаф. Как аутсайдеры побеждают фаворитов
Шрифт:
В четырех странах – Австралии, Гонконге, Шотландии и Соединенных Штатах – наша идентификационная стратегия дала исключительно неточные оценки, которые не позволяют делать уверенных утверждений об эффекте размера классов. В двух странах – Греции и Исландии – были выявлены нетривиальные положительные последствия уменьшения численности классов. Франция – единственная страна, где отмечаются заслуживающие внимания различия в преподавании математики и естественных наук: в то время как при преподавании математики различия в наполняемости дают статистически значимый и существенный эффект, при преподавании естественных наук сопоставимого по значимости эффекта не наблюдается. В девяти школьных системах мы можем исключить масштабный эффект, связанный с размером классов, при обучении как математике, так и естественным наукам: Бельгия (две школы), Канада, Чешская Республика, Корея,
Понимаете, о чем речь? Проанализировав тысячи страниц с данными об успеваемости из восемнадцати стран, экономисты пришли к выводу, что только в двух из них – Греции и Исландии – «были выявлены нетривиальные положительные последствия уменьшения численности классов». Греция и Исландия? Попытки сократить численность классов в Соединенных Штатах обернулись тем, что с 1996 по 2004 год было нанято почти четверть миллиона новых учителей. За тот же период расходы на каждого ученика в США сократились на 21 %; практически все эти многие десятки миллиардов долларов были пущены на заработную плату дополнительных учителей. Можно с уверенностью утверждать: за последние два десятилетия ни одна профессия в мире не увеличивала свою численность в таких масштабах, так быстро или с такими затратами, как профессия учителя. Страны одна за другой тратят огромные деньги, потому что, глядя на школу, подобную «Шепог-Вэлли», где у каждого учителя есть возможность найти к каждому ученику индивидуальный подход, мы думаем: «Вот в такую школу я бы хотел отдать своего ребенка». Однако факты свидетельствуют: то, что воспринимается нами как преимущество, вовсе таковым не является [6] .
6
Полный анализ нескольких сотен исследований на тему размера классов был проведен Эриком Ханушеком, экономистом, специализирующимся на экономических аспектах образовательного процесса. «Вероятно, ни один аспект школьной жизни не изучался столь активно, как размер классов. Исследования проводились годами, и нет никаких причин заявлять о наличии сколько-нибудь устойчивой его взаимосвязи с академическими успехами», – резюмирует Ханушек.
Не так давно у меня состоялась беседа с одним из самых влиятельных людей Голливуда. Свой рассказ он начал с воспоминаний о детстве, проведенном в Миннеаполисе. В начале каждой зимы он обходил свой район, собирал заказы на очистку от снега подъездных дорожек и тротуаров и перепоручал работу соседским ребятам. Им он платил наличными и сразу после выполнения работы (хотя оплату от клиентов получал чуть позднее), поскольку понимал, что это верный способ заставить команду трудиться как можно усерднее. В его команде было восемь, иногда девять ребят. Осенью он переключался на уборку листьев.
«Обычно я перепроверял их работу, чтобы убедиться, что подъездные дорожки убраны точно в соответствии с инструкциями клиентов, – вспоминал мой собеседник. – Обязательно находилась пара мальчишек, которые пытались филонить, и мне приходилось с ними расстаться». Тогда ему было десять лет. К одиннадцати годам на его счету в банке скопилось $600, все заработанные самостоятельно. В 1950-е годы, на которые пришлось его детство, эта сумма была эквивалентна $5000 сегодня. «У меня не было денег на исполнение заветной мечты, – сказал он, пожав плечами, словно не было ничего удивительного в том, что одиннадцатилетний мальчик точно знал, чего хотел. – Потратить деньги любой дурак может. А вот заработать, сберечь и отложить удовольствие на будущее… Так ты учишься ценить их по-настоящему».
Его семья жила в районе, обычно эвфемистически именуемым «смешанным». Он ходил в обычную государственную школу и носил подержанную одежду. Его отец, переживший Депрессию, говорил преимущественно о деньгах. Человек из Голливуда вспоминал, что, если ему хотелось что-то купить – кроссовки, например, или велосипед, – отец всегда предлагал заплатить половину. Если он забывал выключить свет, отец показывал ему счета за электричество. «Смотри, – говорил он, – вот сколько нужно заплатить. Ты ленишься выключать свет, и сейчас мы платим за твою лень. Но если тебе нужен свет, чтобы работать 24 часа в сутки, пожалуйста».
Летом, когда ему исполнилось шестнадцать, он устроился к отцу в контору, занимавшуюся металлоломом. Работа была тяжелая, на износ. Но поблажек ему никто не делал. «Из-за этого я мечтал уехать из Миннеаполиса, – признался он. – Я решил никогда больше не работать на отца. Кошмарная работа. Грязная. Тяжелая. Скучная. Мне приходилось складывать металлолом в штабели. Там я продержался с 15 мая до начала сентября. Мне казалось, я никогда не отмоюсь от этой грязи. Оглядываясь сейчас назад, я думаю, что отец заставлял меня работать с ним, чтобы у меня возникло желание побыстрее оттуда выбраться. Чтобы у меня появился стимул чего-то добиться в жизни».
В колледже он организовал прачечный бизнес для обеспеченных однокурсников: собирал грязную одежду и разносил чистую. Организовывал студенческие чартерные рейсы в Европу. Посещая баскетбольные матчи и сидя на ужасно неудобных сиденьях, на местах, откуда ничего не было видно, он думал, каково это, сидеть в первоклассной ложе у самой площадки. Учился в бизнес-школе и юридической школе в Нью-Йорке и из экономии жил в бедном районе в Бруклине. После окончания учебы он устроился на работу в Голливуд, затем перешел на более высокооплачиваемую должность, затем поднялся по карьерной лестнице еще на одну ступень. Побочные сделки, премии, череда выдающихся успехов – и теперь у него есть дом в Беверли-Хиллз размером с ангар, собственный самолет, Ferrari в гараже и ворота в начале кажущейся бесконечной подъездной аллеи, которая выглядит так, будто ее позаимствовали у какого-нибудь средневекового европейского замка. Он знает толк в деньгах. И знает им цену. А все потому, что прошел хорошую школу на улицах родного Миннеаполиса и научился понимать ценность и смысл денег.
«Я хотел иметь больше свободы. Стремился обладать различными вещами. Деньги были средством, которое я использовал для осуществления своих стремлений, желаний и амбиций, – объяснил мой собеседник. – Никто меня этому не учил. Я сам к этому пришел. Вроде как методом проб и ошибок. Мне нравится их энергетика. Они повышают самоуважение. Дарят ощущение контроля над жизнью».
Он сидел, по его собственным словам, в домашнем офисе – комнате площадью с целый дом. Наконец, мы подошли к сути. Он обожает своих детей и хочет обеспечить их, дать им больше того, что было у него. Но при этом он сам загнал себя в тупиковую ситуацию и прекрасно это понимал. Он добился успеха, потому что ценность денег, значение труда, а также радость и удовлетворение от собственной самостоятельности постигал на собственном опыте, заработанном на долгом и трудном пути. Но именно из-за его успеха детям будет тяжело пройти такую же школу жизни. Дети мультимиллионеров в Голливуде не убирают листья на газонах соседей по Беверли-Хиллз. Родители не тычут им в нос счета за электричество, если те не выключили свет. Они не сидят на баскетбольных трибунах за колонной и не мечтают попасть в ложу рядом с площадкой. Они всегда на всем готовом и имеют все самое лучшее.
«Сердце подсказывает мне, что богатым родителям воспитывать детей гораздо труднее, чем кажется, – заметил он. – Финансовые проблемы портят людей. Точно так же, как и материальные блага, потому что они лишают амбиций, гордости и самоуважения. И так плохо, и так нехорошо. Наверное, есть какая-то оптимальная точка где-то между, золотая середина».
Конечно, мало что вызывает еще меньше симпатии, чем прибедняющийся мультимиллионер. Дети голливудского магната всегда будут жить в самых лучших домах и занимать места в первом ряду. Но он говорил не о материальном комфорте. Он из тех, кто сам сделал себе имя. Один из его братьев унаследовал семейный бизнес по переработке металлолома, и сейчас его фирма процветает. Второй стал преуспевающим врачом. Его отец вырастил трех сыновей, с детства получивших мощный стимул и самостоятельно добившихся больших успехов. Его главный посыл заключался в том, что ему, человеку, владеющему миллионами долларов, будет куда труднее так же хорошо воспитать детей, чем его отцу в смешанном районе Миннеаполиса.
Человек из Голливуда был не первым, кто поделился со мной подобными откровениями. Думаю, большинство из нас понимает такие вещи на интуитивном уровне. Наши представления о взаимосвязи воспитания и денег обусловлены важным принципом: больше не всегда значит лучше.
Нелегко быть хорошим родителем, имея мало денег. С этим не поспоришь. Бедность выматывает и давит. Если нужно вкалывать на двух работах, чтобы свести концы с концами, где взять силы, чтобы почитать ребенку перед сном? Если вы работающий родитель-одиночка, на плечах которого оплата аренды жилья, питания и одежды. Если добираться до работы далеко, а сама работа физически изматывает, то вам очень нелегко обеспечить любовь, внимание и дисциплину – необходимые составляющие правильного воспитания.