Давным-давно

Леванова Марина

Ректор приподнялся, тяжело опираясь на спинку стула, и протянул руку в приглашающем жесте, тщательно скрывая ухмылку, увидев выражение её лица после сканирования ауры будущего подопечного. Взгляд говорил: «Ну и полечили!». Терпеливо ожидал, пока Вилисия неторопливо шествовала между рядами больных, снисходительно кивая на робкие приветствия младших, и отошёл лишь тогда, когда она заняла его место на стуле возле больного. Сам же поспешно направился к кровати найденного незнакомца, даже не оглядываясь на то, что происходит у него за спиной.

Вилисия не отводила пристального взгляда до тех пор, пока ректор не скрылся за занавесью маленькой каморки, куда её так неосознанно вдруг потянуло, как только она переступила порог лазарета. Перевела вопрошающий

взгляд на Лодара, пытливо изучая его лицо. Юноша в ответ лишь пожал плечами, съезжая вниз и удобно устраиваясь на подушках, блаженно расслабляясь.

Первое, что сразу бросилось в глаза ректору, как только он переступил порог палаты, это обеспокоенное и уставшее лицо всегда такой неспешной и размеренной ШельгиАраи, полновластной хозяйки целебного крыла больничного комплекса и старшего декана факультета целительства и врачевания. Самые лучшие её ученики беспомощно разводили руки и яро спорили между собой, в то время как она собственноручно омывала целебным раствором раны на спине ребёнка. Казалось, она полностью поглощена своим занятием, но стоило Цитариусу переступить порог маленькой палаты, как она, не оборачиваясь, обратилась к нему, заставляя на первых же звуках своего голоса тут же всех замолчать.

— Оставьте нас, — скомандовала она и терпеливо дожидалась, пока последний из её учеников не выйдет из палаты. — Мне очень жаль, — в голосе слышались печаль и сожаление, — но надежды нет. Ребёнок в таком плачевном состоянии. — Она покачала головой, бережно переворачивая своего пациента на бок. — Посмотри на эти раны. — Повернулась к нему и подняла свои невидящие глаза. — Это дитя ведь запороли почти насмерть, раны загнили и теперь ещё свежие повреждения.

Ректор при этих словах непроизвольно дёрнул плечами, приблизился к кровати и наклонился над ребёнком. Какое-то время внимательно изучал раны на спине, потом аккуратно перевернул тело и ухватился руками за край стола, чтобы не упасть — настолько поразил его вид ребёнка. Он не мог заставить себя отвести взгляд от пушистых огненно-золотистых ресниц на перепачканных грязью щёчках умиротворённого детского лица. И это ощущение мощной силы, исходящее от тщедушного израненного тела на столе, струящееся бесконтрольными потоками в разные стороны, заставляло трепетать все фибры его души от неправильности происходящего и недопустимости произошедшего.

— Ты ведь это тоже чувствуешь, да?! Тьма и Свет — вместе. — Он так и стоял, не отводя своего изумлённого взгляда от лица ребёнка. Не услышав ответа на свой вопрос-предположение, поднял голову и посмотрел в лицо целительнице. Женщина кивнула. — А ребёнок точно без сознания?

— При таких внутренних и внешних повреждениях нет никаких сомнений. Я вообще не понимаю, как он до сих пор жив. Старым ранам уже больше недели, они загноились и сочатся, а вот это, — она указала рукой на обширную гематому в области груди, — указывает на внутренне кровотечение. Ко всему этому сотрясение мозга, множественные переломы рёбер, перелом запястья левой руки, две рваные раны в области бедра правой ноги. — Она небрежно заправила за ухо выбившуюся прядь пепельных волос. — Не пациент, а сплошная огромная рана.

— Надо всё равно попробовать. — Он посмотрел на целительницу. — Я помогу. — Вздрогнул, услышав за спиной голос Вилисии.

— Я тоже помогу.

Он удивлённо взглянул в её лицо. Когда она успела войти, никто не заметил. Женщина лишь развела руками:

— И даже не спрашивай меня о мотивах. Сама удивлена не меньше вашего.

За её спиной выросла тень Адагелия Оторонталия. Ректор перевёл вопрошающий взгляд на друга, тот в ответ лишь молча кивнул.

Мгновение они оценивающе рассматривали друг друга, затем, не сговариваясь, воодушевлённые лишь только своей решимостью вернуть к жизни неизвестное дитя, начали стремительно действовать. ШельгаАраи и Вилисия отправились подготавливать комнату для предстоявшего лечения, Адагелий исчез из палаты, чтобы накрыть больных пологом сна, а Цитариус тем времен бережно спеленал ребёнка и поднял

на руки. Найдёныш вздрогнул и забился в предсмертных судорогах. Руки сильнее прижали тело к груди.

— Держись малыш! — тихо просил Цитариус, ни на что не надеясь, и быстрым шагом направляясь в палату, где его уже с нетерпением ждали.

Глава 6. Всё, что ни делается в этом мире, делается к чему-то… или кем-то

Сквозь закрытые веки пробивался дневной свет. В воздухе витали пряные ароматы лечебных трав. Вдалеке звучали приглушённые голоса, а рядом кто-то мерно дышал и, судя по характерному монотонному звуку, что-то упорно толок. Веки вздрогнули и с неохотой приоткрылись. Воцарилась тишина. Ребёнок первым делом перевёл взгляд туда, откуда шёл звук, зная уже по опыту: опасность там, где особенно шумно. Рядом находилась женщина, о чём свидетельствовали тонкие, узкие кисти рук, украшения на пальцах и шёлковый наряд. Женщина замерла и повернулась в её сторону, отставляя на соседний столик специальное приспособление для измельчения трав и специй — каменную ступу. Робея, девочка осторожно подняла глаза. Встретилась взглядом с незнакомкой. Вздрогнула. Испугалась своей бестактности и почувствовала, что невольно краснеет. Она успела рассмотреть женщину. Незамысловатая причёска, тонкие красивые черты лица и невидящие глаза, затянутые белой пеленой, где полностью отсутствовал зрачок, но при этом не казалось, что женщина не видит, она грустно улыбнулась и тихо проговорила.

— Не надо смущаться. За долгие годы жизни я уже успела привыкнуть к такой реакции. — Подалась вперёд, пощупала лоб, удовлетворённо кивнула, отклонилась. — Ну! Как мы сегодня себя чувствуем? — Тепло улыбнулась, увидев приоткрытый рот и удивлённо распахнутые глаза ребёнка. — Меня зовут ШельгаАраи, я здесь что-то вроде целителя. — Совершенно не по-взрослому поджала губы и сморщила нос, усмехнулась каким-то своим мыслям и уже более серьёзно посмотрела на ребёнка. — Всё хорошо, здесь ты в безопасности. — Протянула руку, отдёрнула занавес. — Геля, пошли кого-нибудь сообщить, что наш найдёныш очнулся. — Вдалеке прозвучал многоголосный изумлённый возглас. Множество торопливых шагов приближалось к палате.

Здесь — это где? Ребёнок непроизвольно весь сжался и попытался натянуть на себя с головой одеяло. Женщина, заметив движение, тут же перевела свой взгляд на неё.

— Я ведь сказала, беспокоиться не о чем. — Она принялась заботливо расправлять складки на одеяле, вытаскивая поочерёдно из сведённых судорогой пальцев края материи, между делом поправила подушки и ласково пригладила растрёпанные волосы. — Вот уже так гораздо лучше выглядит.

И в противовес её слов вихор непослушных волнистых волос тут же вернулся в прежнее положение, топорщась пружинистыми кудряшками во все известные стороны, заставляя нахмуриться красивое лицо незнакомки.

— Да уж… Надо будет потом подумать над этим. — Она погрозила непонятно кому пальцем.

В палату заходили незнакомые люди, кто-то, считая своим долгом засвидетельствовать почтение выздоравливающей больной, а кто-то лишь затем, чтобы удовлетворить нездоровое любопытство. В итоге в тесном помещении народа набилось столько, что уже не было возможности свободно продохнуть. Дети, подростки, юноши и девушки с неприкрытым любопытством разглядывали её как какую-то неведомую зверюшку.

«Что происходит? Где я?»

Она перевела взгляд на дверной проём, там толпилось не меньше народа, жаждущего зрелища и для себя. «Это всего лишь плохой сон». Она в ужасе оглядывалась, перебегая с одного незнакомого лица на другое. Задержалась на белых глазах незнакомки и на мгновение крепко зажмурилась. «Надо просто попытаться проснуться». С силой ущипнула себя. Тихо застонала. Удивлённо распахнула глаза и от увиденной реальности снова попыталась залезть с головой под одеяло. «Я больше не могу! Если сейчас это всё не прекратится — я закричу!» Положение спас величественный голос, прозвучавший где-то из коридора, но при этом услышанный всеми.