Дай бог каждому
Шрифт:
– Да вижу! – разозлился я. – И плевал я на вашу физику! Вижу, и все тут!
– Действительно, – удивился генерал, – различает же?
Кузьма помахал рукой, где два пальца уже были загнуты, а остальные торчали врастопырку.
– Сколько пальцев? – строго спросил он меня.
– Три, – сказал я.
– Вот! – Кузьма торжествующе обвел взглядом комнату. – А такие мелкие детали в звуковых волнах неразличимы.
– Но… – возмущенно начал я.
– Три! – Кузьма торжествующе загнул третий палец. – Он якобы хорошо видит сквозь стену, если за стеной шум! Но по законам физики он ни за что не смог бы различить отраженные контуры сквозь такую звукоизолирующую преграду, как стена! В лучшем случае он видел бы стену как мутную преграду, а в ней размазанное пятно от источника звука! Но ни в коей мере не от других предметов, отражающих…
– Какие вы все умные! – обиделся я.
– Скажу более, – невозмутимо продолжал Кузьма. – Сколь-нибудь внятное зрение в звуковых волнах в принципе невозможно, потому что миллионы звуковых отражений от всех предметов накладывались бы одно на другое, и картина получалась бы совершенно неразборчивой. Не говоря уже о том, что угасание звуковой волны такое быстрое, что уже на расстоянии пары метров…
– Отставить! – Генерал поднял ладонь. – Я все понял. Кузьма, так какой диагноз ставит физика?
– Ну… – Кузьма сразу потерял энтузиазм и поморщился. – Что-то он здесь темнит… Как-то он нас пытается дурить… Надо понять, как и чем.
– Ясно. – Генерал перевел взгляд на Палыча. – А что у нас говорит медицина?
– Ну… – Палыч неуверенно поскреб лысину. – Нельзя спешить с выводами… Надо взять анализ тканей… Сделать энцефалограмму зрительных зон мозга… Хорошо бы еще…
– Ясно. – Генерал повернулся к моему несостоявшемуся начальнику. – Никита, а у компьютерщиков какие идеи?
– В принципе, – задумчиво начал Никита, – медицина и физика говорят правильно… Но это правильно до тех пор, пока мы имеем дело с каким-то ухом, которое подключено к мозгу напрямую. А если предположить, что не напрямую? А если первичной обработкой звуковых сигналов занимается некий супермощный процессор?
– Компьютер? – уточнил генерал.
– Не важно, компьютер, или опухоль мозга, или что-то еще… Если этот процессор какими-то немыслимыми алгоритмами перерабатывает все сигналы от каждой точки этого пятна… Или чем он там видит звук… А затем этот процессор транслирует в мозг лишь визуализацию – то есть свою версию происходящего, картинку, которую сам построил и смоделировал…
– То? – Генерал вопросительно качнул головой.
– То этим вполне можно объяснить, почему его взгляд не теряется среди миллионов звуковых отражений, и почему вода представляется ему именно синей, и почему он различает изображение даже через стену…
– И почему? – живо спросил генерал.
– Да не может этого быть! – с жаром перебил Кузьма. – Законы физики никто не отменял! Учите физику, граждане, учите! Ученье – свет!
Из его горла шла такая яркая волна, что я воочию убедился, что ученье – действительно свет, особенно когда громкое.
– Отставить, – решительно начал генерал, но Кузьма, забывшись, снова его перебил.
– Вот! – завопил он и указал на меня пальцем. – Вот последний вопрос: звук-то идет со всех сторон? А он говорит, что видит только спереди! А сзади? Куда теряется звук? Может, у него в брюхе звуковой изолятор стоит? Нет там никакого изолятора! Спрашивается, почему звуки сзади не мешают ему видеть звуки спереди?
– И почему? – Генерал с любопытством повернулся ко мне.
– Спасибо вам за все, Леонид Юрьевич, – вздохнул я. – Поздно уже, а у меня еще одна встреча очень важная. Пойду я.
– Как это знакомо! – всплеснул руками Палыч. – Так всегда в медицине и бывает! Объявится феномен, а как начнешь спрашивать у феномена подробности – так сразу «мне пора», «я спешу»… – Он задумчиво прижал свой нос указательным пальцем, постоял так, погрузившись в мысли, затем решительно цыкнул зубом, поднял палец и начал: – Был у меня случай, еще когда под Казанью служил. У нас в госпитале солдатик пытался от службы закосить. Так знаете, чего придумал? Коленки у меня, говорит, на обеих ногах не сгиба…
– Смир-на! – скомандовал генерал тихо, но так властно, что даже я невольно подтянулся. – Я вот что думаю… – обратился генерал ко мне. – Саша, если ты с компьютером работать не можешь, то мы найдем тебе другую работу!
– Подопытной крысой, – хмуро кивнул я. – Которая скрывает, что на самом деле – морская свинка.
– Ну, зачем ты так? – обиделся генерал. – У нас есть разная работа. Хорошая, полезная. Вот ты хорошо видишь сквозь штукатурку. А мы – сети прокладываем в зданиях! И прежде чем долбить и сверлить наугад, лучше будет, чтоб ты поглядел, что там… Понимаешь? Это я так, фантазирую, первое, что на ум приходит… Но ты, это… не это…
– Спасибо, Леонид Юрьевич, – сказал я. – Большое вам спасибо. Я серьезно подумаю над вашим крайне ценным предложением. А сейчас мне пора. Разрешите откланяться?
– Уф-ф… – грустно надул щеки генерал, который все прекрасно понимал. Он еще раз печально глянул на штукатурку и развел руками: – Никита, ты сейчас в город? Отвезешь его?
Коляныч
Никита был примерно моего возраста и оказался на редкость вменяемый и толковый. Я думал, что дорога превратится в очередной допрос о моем зрении, но Никита повел себя на редкость корректно и ни разу не вернулся к этой теме. Всю дорогу мы болтали о компьютерах, а под конец случайно выяснили, что даже некоторое время назад вовсю переписывались с ним в одном техническом форуме по программированию. Мне стало вдвойне обидно, что я не смогу у них работать, пусть даже это находится у черта на куличках. Хотя на машине мы доехали всего за час.
Никита предложил добросить меня до дома, но мне совсем не хотелось, чтобы генерал и компания знали, где я снимаю квартиру. Поэтому я попросил высадить меня у перекрестка, после которого Никита сворачивал. Я вылез из машины, огляделся – и вдруг сообразил, что в этом районе живет Коляныч.
Время еще было, и я неожиданно решил заглянуть к нему. Вдруг я понял, насколько все эти дни мне не хватало хорошего старого друга, который бы по крайней мере смог меня выслушать, а может, и помог бы. Хотя бы советом.
Чисто машинально я купил в ларьке бутылку водки и решительно зашагал к дому Коляныча. Поднявшись по лестнице на третий этаж, я остановился возле его двери и прислушался. С точки зрения ушей, стояла тишина. А вот с точки зрения уха… Коляныч дома был, и я его видел – он сидел в комнатке за компьютером. Из плохоньких динамиков вылетали разноцветные всполохи, а Коляныч в такт им чуть дергался – то вправо, то влево. Коляныч самозабвенно играл в компьютерную игрушку – как последний подросток. Здоровый дядька, жена, дочка, и на тебе – увлеченно гасит каких-нибудь чертей. Жены и дочки дома не было, видно, они остались на даче.