Дай мне любить тебя
Шрифт:
— К черту все это. По сути, дело не сложное…
На губах Андрея расплылась улыбка.
— А ты ловко развела их… Цену задрала… Заяц, ты понимаешь, что они могли послать нас?
Пожала плечами, улыбнувшись. Посмотрела из окна гостиницы на здание напротив. Серые стены двухэтажного строения действовали на меня как триггер. Интересно, он специально поселил меня напротив своего бывшего места учебы?
— Но не послал. А с его персоной за меньшие деньги я работать не согласна…
Андрей обнял меня со спины.
— Когда это ты такой сукой стала? А? — усмехнулся.
Я посмотрела на телефон. Электронка была забита письмами, нужно садиться работать.
— Когда поняла, что вокруг меня одни суки, — улыбнулась ему.
Достала ноут из сумки и документы по текущим делам.
— Не хочешь поужинать нормально? У меня так и не вышло там и кусочка съесть.
Почему бы и не поесть.
— Сходи в ресторан, закажи еду. А я, пока тебя не будет, поработаю в тишине. Андрей посмотрел на меня прищурено.
— То есть даже не скрываешь, как сильно хочешь от меня избавиться, да?
Покачала головой, рассмеявшись.
— Ты ведь знаешь, как я люблю личное пространство.
Он направился к двери, забирая с комода телефон и бумажник.
— Так я могу снять другой номер. Или еще лучше, номер в другой гостинице? Чтобы уж совсем не раздражать тебя… — проговорил с нотками обиды. Но я то знала этого индюка.
— Люблю тебя, — улыбнулась, подмигнув. Он закатил глаза и вышел из номера.
Стиснула ладонями виски. В груди разлилась свинцовая усталость. Еще в самолете мне было не по себе. Знала ведь, в чей город лечу. Все знала, но будто специально не копала, не наводила справки о клиенте Андрея. Почему? Буду лживой сукой, если скажу, что всему виной моя рассеянность.
Стук в дверь заставляет вздрогнуть. На моем лице что-то мокрое. Смахнув ладонью влагу, смотрюсь в зеркало. Не хочу, чтобы Андрей лишний раз переживал. Я и так сгружаю на него слишком много прошлого багажа.
Стук не прекращается. Такой требовательный. В груди щемит от тревоги. С ним что-то случилось?
Открываю дверь и застываю на полуслове. По телу пробегает озноб, а глаза впиваются в два зеленых, злых омута.
— Добрый вечер, Виктория Владимировна…
Голос низкий, хриплый, по нервным окончаниям бьет. Вздрагиваю. И чтобы спрятать дрожь, обнимаю себя за плечи.
Даже отсюда чувствую разящий запах алкоголя. Я не пью уже семь лет. И вдыхать эти пары мне не достает никакого удовольствия. Я не хочу, чтобы он входил. Знаю, если позволю это сделать — убью себя. Прикончу собственными руками. Закопаю по самое горло и все полетит к чертям.
— Вам нужно домой, Илья Александрович, — я пытаюсь закрыть дверь, но он вставляет в проем носок туфель. Толкает ее, проходя внутрь.
— Может, хватит этой х*йни, Вик? Может, хватит этих игр в незнакомцев? — он на грани. В нем не остается и капли выдержки, что была в ресторане. Да и я вот-вот взорвусь. Слишком много Верховского на сегодня, для того, чтобы сохранить разум.
Илья наступает на меня. Его лицо так близко. Я хочу убежать, чтобы запах его не чувствовать, чтобы не смотреть на ставшее таким мужественным лицо. На заостренные скулы, на колкую щетину, на губы его… Кажется, я до сих пор помню их вкус.
— Уходи, — это все на что я способа. Голос дрожит.
А на его лице ухмылка.
— Ты задолжала мне, Вика… очень много задолжала…
Я тянусь к стойке. На ней мой телефон.
— Если вы не уйдете, я вызову полицию. Не думаю, что вашей жене понравится то, где вас арестуют..
С его губ слетает смешок. И этот звук, он заставляет мое тело плавиться. Семь лет я вспоминала его. Семь лет хранила в памяти его голос, запретив даже мечтать о встрече. Я даже надеяться не могла, что когда либо увижу его… а сейчас я хочу единственного — убежать.
Он нависает надо мной. В два раза шире стал с последней нашей встречи. Уже совсем не мальчик — мужчина. Опасный, сильный, невыносимый.
— Тебя волнует моя жена? Или то, что твой образ стервы рассыпается на глазах? — голос наглый, сиплый.
Не дожидаясь ответа, левой рукой он снимает мою руку с комода, вырывая из нее мой телефон. Отбрасывает его в сторону. Правой же медленно проводит по талии, подталкивая к стене. Такие знакомые, теплые пальцы. Они заставляю меня дрожать. Они делают мне больно. А с этой болью я не умею бороться.
В глазах слезы. Хочется обхватить всю его ладонь, почувствовать ответную силу, но я лишь мягко держу его, не давая возможности быть ближе.
— Мне плевать на твою жену, Илья. И на тебя. Уходи или я завтра же утром улечу…
Он кривится. Упирается лбом в мой.
— Неужели тебе плевать? Неужели даже желания не возникло за эти семь лет увидеть меня? Объясниться?
Смешок слетает с губ. Держись Вика. Ты умеешь жить без него. Ты делаешь это виртуозно.
— А ты за сем лет так и не повзрослел? Так и не понял, что если бы мне было дело до тебя, я бы позволила себя найти, Илья, — прямо в его глаза. В родные, в любимые глаза, которые так и не научилась ненавидеть.
Вижу как больно ему. Вижу, как кривится, как напрягаются его скулы. Возненавидит меня. Больше смотреть в мою сторону не станет. А мне этого и нужно.
— Думаешь, я не знаю, что ты как собачонка за мной по пятам. Искал, искал… но так и не нашел…
В прищуренном злом взгляде больше боли, чем способно уместить мое собственное сердце. Дышать не могу — так много ее. Нашей общей с ним, и в то же время раздельной. Мне никогда не поделиться своей, а его я и так вижу.
Он отходит от меня. На один шаг всего, а мне кажется, что между нами снова появляется пропасть. В одурманенных алкоголем глазах не остается и тени чувств. Холодный, циничный, презирающий меня.