Дай мне руку, брат
Шрифт:
Чего греха таить, и я мог бы себя считать полноценным христианином, однако разбудил в свое время в себе то, что столетиями выжигали из нашей крови, из нашей памяти. Я уже говорил, что Огню все равно где появляться, вот и жег он тех, кто дал слабину в те, давние времена, жжет слабых и сейчас. Я ответственно, как «чудотворец» (Орислав едва заметно улыбнулся), заявляю вам, доказываю, что мы прямые потомки Богов, но, к сожалению, должен уточнить, очень жалкие, слабые их потомки.
Простой пример. Если какому-нибудь африканскому племени показать бензин, они его тут же выльют куда-нибудь вон, не зная, что делать с этой ужасно вонючей, странной жидкостью. А ведь
Как там пелось в фильме о мушкетерах: «И в ваших жилах тоже есть огонь…» Да это так, он там есть. У кого-то сам Огонь, у кого-то бензин, дизельное месиво, керосин…, мазут. «А к чему же весь это спектакль?» – спросите вы. За вашими спинами прячется бабушка, я вижу ее. Когда загорелся плинтус, она внутри себя стала призывать «голос крови», а что сделал каждый из вас?
Бойцы расступились, являя «деду» виновато опустившую взгляд Парасковью Михайловну.
– Мяне бабка мая вучыла, як загаворваць вагонь, калі пажар ляціць па лесе. Я і сказала…
– Стоп! – чуть ли не голливудским жестом остановил ее Орислав. – Бабка наверняка вам так же говорила, что на людях такое нельзя произносить!
Баба Паша кивнула, соглашаясь, и прикусила язык.
– Говорила, – подтвердил «дед», – вот и не рассказывайте нам. Однако мне стоило большого труда поддерживать Огонь, который вы, бабушка, простым словом вгоняли обратно в стойло…
По бойцам отряда пробежал задорный смешок, мол, Михайловна еще и не то может. Орислав повернулся к руководству Базы:
– Помните, мы говорили про «по-свойски»? – вспомнил он начало разговора. – Видите? Я могу говорить с вами по-свойски, как современный человек. Но ведь для меня «по-свойски», это совсем другое. Думаете то, что я говорил раньше о некоторых из вас, что они не чисты по крови так, для красного словца?
Орислав подошел к бойцам и поочередно вывел вперед одного, второго, третьего, …четвертого, пятого. И так двенадцать человек. Оставшаяся у раздачи шестерка партизан стала переглядываться. Это напоминало то, как тамада на свадьбе выводит мужчин на конкурс.
Выстроив выбранную дюжину в ряд, он вдруг обратился к Медведеву:
– Служивый человек! Вот стоят перед нами твои ребята. Без шалости, серьезно, не руководствуясь никакими заслугами, скажи, кого из двенадцати мне вернуть на место, в строй?
Сергей Георгиевич, оторопев от такого, сначала дернулся, сидя, а потом привстал и, через паузу, молча указал на Веню.
Орислав дал тому знак, и Дзерба вернулся к раздаче.
– Еще, – попросил «дед», – можешь сразу двоих, троих.
Медведев стал поочередно указывать на молчаливых и насторожившихся в ожидании какого-то подвоха бойцов, пока перед Ориславом не осталось только трое.
– Благодарю, – слегка склонив голову, проронил тот, указывая заместителю командира отряда на его стул, – присаживайся, разведка. Таких методов проявления подсознания личности в Высшей школе вам не преподавали.
Итак, передо мной три случайно отобранных человека, мне не знакомых. Я хочу обратиться ко всем. Сейчас я покажу вам очередной фокус, не для слабонервных. Он так же связан с Огнем, только с другой его ипостасью – Божественной искрой, Огнем, что в нашей крови. Все зарубите себе на носу, на месте этих мужей мог быть любой из вас и, поверьте, с вами было бы то же самое. Кто сомневается, я могу это доказать, проведя этот эксперимент с любым! Это действо пойдет в довесок к вопросу о том, кто из нас является достойным или не очень удачным сосудом для пробуждения, хранения внутреннего Огня, или, сформулируем это иначе: «кого мы легко называем «свой»?
Орислав поставил избранную троицу в круг, спиной друг к другу и попросил их взяться за руки, опустив верхние конечности вдоль тела и сцепив пальцы в замки. По его просьбе бойцы двинулись по кругу, приплясывая так, словно они месили глину на Талаке. «Дед» скрутил перед собой худощавые пятерни в хитрую комбинацию, похожую на два кукиша, широко расставил ноги тихо начал что-то нашептывать.
Вдруг всем танцующим бойцам стало не по себе, но они терпеливо продолжали «месить глину». Через каких-то пять-семь минут присутствующие были повергнуты в шок. Вся вращающаяся в своеобразном танце троица внешне стала выглядеть, как некие муже-женщины, или жено-мужчины с некрасивыми, отталкивающими лицами…
Орислав вдруг оборвал это действо. Будто по мановению волшебной палочки бойцы всего за минуту вернулись в свое прежнее обличие. Они вопросительно всматривались в лица товарищей, но те в ответ только отводили глаза. Не перестающий шокировать гость вздохнул:
– Это часть древнего купальского танца прославления Огня. В нем пробуждается суть человека, память его крови.
Я же говорил, кому-то очень надо было разбавить нашу с вами сильную, здоровую кровь. Сейчас в родовой памяти этих добровольцев мы увидели явное проявление наносной мути, в данном случае иудейского наполнения наших генов. В таком обличии эти люди, по сути, мусор. И иудеи их никогда не примут за своих, и наши, после такого шоу могли бы от них отвернуться. Но я берусь восстановить статус-кво.
Теперь, мужики, вам надо продолжить водить хоровод до конца. У нас, у славян, настоящие хороводы всегда волшебные. Впрочем, тот, кто не желает реабилитироваться в глазах товарищей, может выйти из круга. Этот танец может заводить даже один человек. Остаетесь? Ну хорошо. Тогда мы закрутим волчок в другую сторону, и читать теперь я буду другие «словеса». Поехали…
Словно раскручивая какое-то ржавое колесо, медленно, нехотя стали переступать ногами обескураженные мужчины, но уже на первом круге каждый из них снова почувствовал что-то странное. Они словно поднимались по ступеням, маленьким, гладким, на каждом новом витке, становясь выше и выше. Силы их прибавлялись, а пристально следящие за ними соратники стали хлопать в ладони в такт их танцу. Глянув вкось друг на друга, подопытная троица просто онемела. С каждым шагом они превращались в высоких, мускулистых витязей. В сказках это называлось богатырь, но едва только стала вскипать удалью их кровь, Орислав снова прервал «танец».
Дождавшись, когда ошалевшие от волшебного превращения бойцы вернутся в изначальные формы, «дед» попросил их стать обратно в строй. Теперь, встречая их, уже никто не прятал взгляд, напротив, их щипали, толкали в бока, мол, ну ты прям великан, качок, былинный витязь, кр-рас-с-сава.
– Что же мы видим? – снова вернулся к преподавательскому тону гость и теперь уже его слушали с полным доверием и должным уважением. – Что наша кровь, что иудейская проявляется в зависимости от складывающейся ситуации, ведь так? Раскачивают вокруг нас ритмы их бытия и мы, силой подмешанной крови, превращаемся в нашей жизни в торгашей или угодных им людей. А коли гремит наша стать, и прет из нас, будто тесто на печи исконное, наше, свое? А ведь даже славянская кровь разная. Пригласи я в круг вашего начальника, – Орислав указал на Медведева, и бойцы стали подсказывать «это зам, заместитель командира», – и что с того? – спросил гость. – А в плане боевых действий?