Дай мне руку
Шрифт:
— Нет, — она выпрямилась и отложила пинцет, достала из кармана амулет, положила на стол и тут же согнулась от ударивших по сознанию красок мира.
— Что — нет? — с раздражением поинтересовался министр, Вера глубоко вдохнула и с трудом ответила:
— Я не могу заниматься вашими ранами в этой штуке, я ничего не вижу.
— У вас отлично получается, — возразил он.
— Нет. Я смогу так, — она сама была не уверена в этом, но полна готовности попробовать ещё раз. — Я убрала что смогла, оставшаяся грязь слишком мелкая.
— Попробуйте воду, если достаточно остыла, намочите полотенце и смойте остатки грязи.
— Хорошо. — Она опять протёрла руки, тронула воду и обмакнула в неё полотенце, отжала над шеей министра, замерев от волны боли, но быстро взяла себя в руки и повторила. Через время ей удалось справиться с собой, она осторожно смыла кровь и грязь со всей его спины, стало отчётливо видно, где раны уже напухли и воспалились, кожа схватилась кое-как, в некоторых местах очень криво, она понятия не имела, что с этим делать.
— Вроде бы, чисто, — с досадой на собственную криворукость сказала Вера, — только начало воспаляться кое-где, там, похоже, осталась грязь, но оно уже заросло.
— Режьте.
Она вздрогнула всем телом, министр обернулся через плечо, невесело улыбнулся на одну сторону и кивнул:
— Давайте, чем раньше, тем лучше.
— Здесь надо шить, а не новые дырки делать, — неуверенно попыталась шутить Вера, — может, вы всё-таки найдёте себе нормального врача?
Он улыбнулся ещё ироничнее:
— Вера, знаете, почему у меня в отделе врач, повар, бухгалтер, завскладом и прочие вспомогательные работники — сплошь непрофессионалы? — Она промолчала, неспособная даже подбросить реплику, он ответил себе сам: — Потому что я всегда предпочту проверенного дилетанта непроверенному специалисту. Режьте, хуже вы точно не сделаете.
Она тихо выругалась под нос и опять стала протирать руки, когда её внезапно озарило запоздалой мыслью. У неё есть обезболивающее, местного действия, не наркотическое, не вызывающее аллергии, не так уж много, но есть. Она настолько крепко вбила себе в голову, что её вещи больше не её, что уже даже не думала о них, а стоило бы.
— В вашем мире есть лидокаин? — медленно спросила она, министр обернулся:
— Нет, что это?
— Обезболивающее. У меня в сумке есть.
— Не вздумайте тратить на меня лекарства вашего мира, они бесценны и принесут вам… Вера!
Она уже шла в спальню.
Открыла самый дальний ящик, куда специально спрятала с глаз долой жалкие остатки своего мира, взяла пакет за углы и вытряхнула над кроватью, быстро перебрала коробки и банки, взяла две и вернулась в библиотеку, невинно улыбаясь министру, с порога заявившему:
— Не вздумайте. Вера, вы не понимаете…
— Я всё понимаю. Оно местное и без побочных эффектов, — она сняла крышку и уже прицелилась распылителем, но остановилась и нахмурилась: — Главное, чтобы у вас не было какой-нибудь неожиданной реакции на него. Надо пробу сделать. Дайте руку.
— Нет.
Он запрокинул голову, непреклонно глядя ей в глаза и умудряясь даже сидя казаться выше неё.
— Вера, не смейте так глупо тратить свои будущие деньги. К тому же, если это действительно такое хорошее обезболивающее, наши академии драться за него будут, заплатят гору золота за каждую каплю, а потом на его основе сделают лекарства нового поколения, которые помогут всему миру. Вы не можете лишать весь мир такого шанса.
Она на миг заколебалась, но потом посмотрела на ряд ампул и полную банку спрея, качнула головой:
— Если им хватит капли, то ничего страшного, если мы чуть-чуть потратим.
— Нет, — он развернулся, от его резкого движения Вера опять задохнулась от боли, он взял её за запястье, не давая поднять руку с банкой, заглянул в глаза: — У вас всё отлично получается. Продолжайте, мне не больно.
«Дзынь.»
В её памяти вспыхнул кадр из полузабытого сна, наложился на реальность и они почти совпали — его обнажённая грудь, раны на плечах, потёки розовой воды, запёкшаяся кровь в уголке рта, слова: «Мне не больно, продолжайте»…
— А мне больно, — хрипло ответила Вера, обвиняюще посмотрела ему в глаза, — вы готовы покупать мне драгоценности, но не хотите купить лекарство?
Он обречённо закрыл глаза, отвернулся и беззвучно выругался, опуская голову, опёрся локтями на стол и взялся за виски, шёпотом бормоча под нос:
— Теперь она ещё и сенс, великие боги, что я вам сделал… хотя, я достаточно сделал. — Полуобернулся и спросил громче: — Что вам нужно?
— Руку дайте.
Он молча завёл руку за спину, она брызнула спреем на запястье и отставила банку:
— Ждём. Вообще на него редко бывает аллергия, но на всякий случай. Если будет чесаться, напухать — говорите.
— Зачем вы носите с собой обезболивающее?
— Домой купила, для гигиенических процедур.
— Какие процедуры настолько болезненны?
— Ужасно неприличный вопрос, — косо усмехнулась Вера, опускаясь на колени за его спиной, чтобы поближе изучить самые проблемные раны.
— Настолько неприличный? Имейте в виду, нам придётся написать развёрнутый отчёт по каждой вашей вещи, выставляемой на аукцион — состав, материалы упаковки, предназначение, любая мелочь. Так что вы всё равно расскажете.
— Офигенно, — мрачно поджала губы Вероника, представляя, как будет объяснять ему, что такое прокладки, тампоны и презервативы; рассказывать, зачем носит с собой мужские трусы, футболку с бэтменом и кружевные чулки; а на десерт устроит рекламу омолаживающего крема, антицеллюлитной маски, полосок от чёрных точек и воска для эпиляции зоны бикини.
«Прелестно. Познакомимся поближе. Это именно то, чего так нехватает нашим отношениям, да.»
— Как рука? — мрачно спросила Вера.
— Без изменений. — Он полуобернулся и сказал с долей веселья: — Почему вас так смутила перспектива описи имущества?