Дай мне руку
Шрифт:
— Говори.
— Это маг без магии, Вера, — смущённо ответил доктор. — Так бывает очень редко, когда маг рождается с каким-то отклонением или болезнью, из-за которой у него есть магическое виденье, но нет магической силы. Или когда нормальный маг лишается силы из-за травмы или по другой причине.
— Что значит «магическое виденье»?
— Умение видеть ауры, аномальные места, чужие чувства и эмоции. У тебя виденье слабо выражено, на уровне интуиции, зато эмпатия очень сильная, потому ты так нравишься людям и умеешь втереться в доверие. Отличный шпион из тебя получился бы, — он ненатурально улыбнулся, отвернулся, Вера внимательно посмотрела на министра Шена:
— И давно вы об этом знаете?
— Мне Барт сегодня сказал, — вздохнул Док, — когда болванку для амулета просил, я бы сам нипочём не разглядел, уровень не тот.
Министр смотрел в стену, Вера смотрела на министра:
— Ясно.
— Ладно, отдыхайте, — Док пошёл мыть руки, отмахиваясь от них обоих, министр встал со стола и жестом пригласил Веру на выход, она осталась на месте. Он неохотно поднял голову и посмотрел ей в глаза, виновато и непреклонно, как обычно.
«Это для вашего же блага, госпожа Вероника» — мысленно собезьянничала Вера и отвернулась, выходя в коридор. Министр догнал её и пошёл рядом, у портала взял за плечо, молча поднял и шагнул вперёд, её бросило на асфальт, горячий и шершавый, пахнущий смолой, резиной и пылью, рифлёные колёса накатывались угрожающе медленно, Вера видела, как из-под шины выстрелил в бок маленький камешек, вращаясь в воздухе…
— Вера…
Она медленно кивнула и закрыла глаза, открыла, попыталась улыбнуться встревоженному министру, он не поверил.
— Ложитесь и отдыхайте, лучше даже поспите, если получится, я разбужу вас вечером. — Она посмотрела на заваленный стол, он качнул головой: — Не убирайте, я Барта пришлю, он займётся. Ложитесь.
— Хорошо, — она устало кивнула и осталась стоять с опущенной головой, он погладил её плечо, ещё немного постоял молча и сказал:
— До вечера, — кивнул и ушёл. Она посмотрела на гору его окровавленной одежды, оружие, бутылку на столе… взяла со стула смятую футболку и пошла в постель.
Уснуть не получалось, она провертелась пару часов и встала. Сама убрала в библиотеке, вернула водку на место, заодно перенюхав все остальные впечатляющие бутылки, пахло восхитительно. Торжественно похоронила в мусорном ведре тела отважных лейкоцитов, насыпав им курган из окровавленных камней и травинок. Аккуратно собрала аптечку, протёрла стол и стала перебирать бумажки, это медитативное занятие успокаивало. Собрала в отдельную стопку иероглифы и переводы, почему-то вспомнилась тонкая ладонь госпожи Ви А Ри, выводящей кистью собственное имя.
«У неё довольно необычная манера начертания линий.»
Она взяла кисть и попробовала повторить, получилось интересно. Вывела несколько раз имя старушки, потом решила попробовать написать имя девочки-«камешка», по-русски оно звучало как «Дэ Ми», но стопроцентной уверенности у Веры не было, она попробовала несколько вариантов, забуксовала на тонкостях и бросила. Опять села чертить «Desert Eagle», задумчиво выводя линии и думая о любимой теме.
«У него скоро день рождения.»
Представлять это огнестрельное чудовище в его руке было приятно, этот коллаж не выглядел слепленным из кусков, тут всё прекрасно подходило друг другу. Мысли перескочили на спящего дракона с раненой лапой, она задумалась, как бы он выглядел, если бы встал, или в полёте. Стала рисовать на отдельном листочке гордый разворот крыльев, орлиный взгляд из-под гребня, угрожающие когти. Выходило красиво, она положила тонкий полупрозрачный лист на чертёж пистолета и попыталась вписать дракона в накладку на рукоять, нарисовала три варианта, когда услышала шаги у портала и подняла голову, заранее улыбаясь.
— Госпожа Вероника, — министр был одет в новое, чисто выбрит и вообще свеж со всех сторон, ничего не напоминало о том, что несколько часов назад на него падал мост.
— Как Двейн? — улыбнулась Вера.
— Спит, — пожал плечами министр, подходя ближе, — Док говорит, что через неделю будет бегать быстрее меня. А вы как?
— Рисую, — улыбнулась Вера.
— Кого? — он сел напротив и она пожалела, что не убрала рисунок сразу, но уже было поздно и министр вцепился в верхний лист, с довольным видом изучая свою анимализацию. — Красиво, — на секунду поднял глаза и опять стал смотреть на рисунок, самодовольно интересуясь: — Так кто это?
— Да есть тут один… шмель апрельный.
Он опустил рисунок и попытался изобразить возмущённый до глубины души взгляд, но рассмеялся сам с себя и покачал головой:
— Я сейчас бешеного оленя как нарисую, будете знать.
12
СЛЕД.ЧАСТЬ
— А ну! — задрала нос Вера, — посмотрим на ваши успехи.
— Вы меня вынудили, — он грозно поддернул рукава и взял себе чистый лист, придвинул чернильницу и придирчиво выбрал кисть, изобразил маэстро, готовящегося к созданию шедевра, обмакнул кисть, прицелился, задержал дыхание… и вместе с медленным выдохом провёл изящную плавную линию. Потом ещё одну, и ещё, через весь лист, Вера завороженно следила за его рукой, ещё не понимая, что он пытается изобразить, потом стала угадывать фигуру тонконогой лани, смотрящей с листа большими удивлёнными глазами. Это впечатляло, буквально десяток линий, но таких точных, что фигура дышала жизнью, у неё был характер, настроение, она стояла напружинившись, готовая сорваться и убежать в любой момент, но при этом смотрела с любопытством, так же готовая подойти ближе, если вдруг станет интересно. Министр рисовал быстро, тонкими чёткими линиями, которые понемногу становились короче, добавляя деталей, линии уменьшились до мелких штрихов, он со скоростью швейной машинки покрывал лист чёрточками и точками, пока не поставил последнюю, точным завитком нарисовав лани нахальный вздёрнутый нос. На миг замер, плавно поднял руку и каллиграфично написал слева столбик замысловатых иероглифов, которых Вера не знала, медленно выдохнул и положил кисть, с лёгким недоумением глядя на дело рук своих, как будто сам не ожидал такого результата. Осторожно поднял глаза на Веру, она подпирала подбородок ладонями и улыбалась так, как будто знает большой секрет, он смутился и опустил глаза.
— Что там написано? — с видом заговорщицы прошептала Вера.
— Не скажу. Выучите эти иероглифы — узнаете.
— Где же я их выучу, если меня учите только вы? — Вера шкодно блестела глазами, локти расползались в стороны, она опускалась ниже, пытаясь заглянуть ему в глаза.
— Значит, я расскажу, — не сдержал улыбку он, — завтра. — Посмотрел на часы и неохотно встал, Вероника тоже поднялась, медленно дошла за ним до портала, глядя в его преувеличенно прямую спину и пытаясь разгадать его странное настроение, одновременно обречённое и непреклонное.
Он остановился у портала, медленно поднял руку, как будто хотел положить ей на плечо, но на уровне плеча задержался на секунду и поднял выше, она округлила глаза и резко уставилась в пол, чувствуя, как паркет уплывает в одну сторону, а стены в другую. Его рука медленно поднималась выше, кончики пальцев отвели короткую прядь с её виска, пуховым прикосновением скользнули по уху, пустив по всему телу шипучие пузырьки… не остановились. Она медленно поднимала глаза, осиливая пуговицу за пуговицей, ладонь министра Шена подрагивала на грани прикосновения… и прикоснулась. Он провёл тыльной стороной ладони по её щеке, вверх, кончиками пальцев вниз, по шее ногтями к затылку, вызвав в волосах ощущение вихря бенгальских огней, разбегающихся по телу во все стороны. Его ладонь обжигала шею, большой палец погладил щеку до уголка губ, почти прикоснувшись… Вера слышала в голове этот флажолет, бесконечное «почти», от которого не знаешь, чего ожидать, и с усилием поднимала взгляд всё выше, наконец добравшись до его глаз. В них было море желания и океан запретов, тёмная бездна, в которую хочется упасть, хотя финал известен заранее. Он сжал её шею сильнее, еле слышно, с усилием произнёс:
— Я не могу больше…
Она стала медленно поворачивать голову, чувствуя, как его палец приближается к её губам… почти. Он резко отдёрнул руку и сжал пальцы в кулак с такой силой, что она отчётливо услышала хруст у самого уха. Он не отводил глаз и она не стала, в нём пылала бездна, манящая пропасть с известным финалом.
— Завтра, — непререкаемым тоном заявил он то ли себе самому, то ли всему миру. — До завтра, Вера.
Быстро развернулся и вышел в портал, оставив её в состоянии полёта над бездной без одного крыла. Комната кружилась, внутри шипели и взрывались водопады фейерверков, ноги медленно подкосились и она села на пол, закрыла глаза, всё ещё ощущая его прикосновение на щеке и в ужасе представляя загадочное «завтра».