Дай руку, капитан!
Шрифт:
Движутся, мелькают лица людей. На то он и Казанский вокзал…
Смотрю на часы, сверяя их с курантами на башне. В запасе пятнадцать минут: целое богатство. У вагона перевожу дух, предъявляю билет статной проводнице в голубой пилотке, пришпиленной к прическе. Машет мне рукой, проходите, мол, после проверю. Что-то душновато во мраке купе. С силой опускаю оконную раму.
«Ба! Знакомые все лица!» Кто бы мог представить что-то подобное: ведь это же вчерашние мальчишки, выходит, провожают на этот же поезд белобрысого капитана. Остановились
И вдруг слышу крики: «„Спартак“ – чемпион! „Спартак“ – чемпион!». Шлеп-шлеп! Шлеп-шлеп-шлеп!» – хлопают ладонями. И кто-то сорванным голосом вопит: «Знайте, люди, что пока нет сильнее «Спартака»…»
Болельщик болельщику рознь. Преданность команде-кумиру у иного так и прёт через потуги голосовых связок, ему кажется, что для выражения безграничной любви это самое что ни на есть надежное средство. Но есть солидный болельщик, который воздает уважение любимой команде достойным молчанием. И в этом молчании, можете согласиться, больше силы. Зато на стадионе, когда идет жаркий матч, все одинаковы, все следят за событиями на одном дыхании. Если кто-то допустил досадный промах на зеленом поле, полстадиона ахает, ну а если точен и неотвратим завершающий удар, оглашается ревом весь стадион.
Мало кто из суетившихся пассажиров и провожающих обращал внимание на какие-то неуклюжие комплименты «Спартаку». Люди, озабоченные оставшимися до отхода поезда минутами, багажом, билетами и так далее, лишь досадливо морщились на мельтешащих «сдвинутых» ребят.
Только некоторых любителей футбола, годами намного старше, выкрики мальчишек все же задели. Собравшись по двое-трое, они стали выяснять – какая из команд в чемпионах числится? И все у них перепуталось: «Динамо» и «Торпедо», «Локомотив» и «Зенит». Даже волгоградский «Ротор» чуть в чемпионы не попал.
Спорщики смотрели друг на друга такими глазами, словно боялись остаться ограбленными. Однако никто не хотел согласиться, что «Спартак» – чемпион. И неизвестно, чем бы кончился спор и был ли он главным во всем происходящем, если бы поезд не тронулся. Настоящие болельщики расходились по вагонам в легкой задумчивости.
Глава 2
Магическая сила кроссворда
Тем временем поезд набирал скорость. В мое купе вошел знакомый незнакомец. Ловко забросил на верхнюю полку туго набитую спортивную сумку и уселся напротив.
– Привет, чемпион! – обратился я к нему. А потом нарочито, с назиданием подняв палец над головой, добавил: – Знайте, люди, что пока нет сильнее «Спартака»!
– Здравствуйте, дяденька. Но наш «Спартак» – чемпион…
– Бог с ним, со «Спартаком». Куда путь держишь?
– До станции Филоново, дяденька.
– О! И мне туда же!
– Вот здорово!
– Еще бы! А почему один?
– Мама – в командировке, а
– Что ж, бывает. Ну, а дальше как?
– Дальше? – переспросил спартаковец. – Ничего страшного, дяденька, в Филоново меня встретят.
– А дальше?
– Хутор Дёминский.
– Дёминский?
– Да, проще – Дёминка.
– Хоть стой, хоть падай: я ведь оттуда родом!
– Значит, нам по пути?
– Выходит, что так.
В нашем диалоге наступила пауза. Каждый из нас «переваривал» свалившееся столь неожиданно. А вагонные колеса в своем перестуке давно вошли в азартный ритм, стремясь как можно быстрее поглотить расстояние. С шумом и грохотом прорывался состав через арки мостов, соединявших берега рек, встречавшихся на пути.
– Дяденька, а откуда вы знаете, что наш «Спартак» – чемпион?
– Я много чего знаю. Знаю, например, что ты живешь в седьмом микрорайоне.
– Вы, дяденька, телепат?
– Нет, я конструктор, почти засекреченный.
– Граждане, ваши билетики! – обратилась к нам проводница.
– Пожалуйста! А скажите, почему два нижних места свободные?
– Подождите, вот доедем до Рязани, там обязательно кто-то подсядет.
– Очередные чудеса Казанского вокзала, – заметил я.
– Что-что, а чудес у нас на железной дороге хватает, – улыбнулась проводница. – Подождите, скоро вам с сынком принесу постельные принадлежности.
Мы со спартаковцем переглянулись и начали смеяться.
– Вот что, «сынок», – не выдержал я. – Давай знакомиться, а то заладил – «дяденька-дяденька».
Мне эти сю-сю-сю ни к чему. Зовут меня Андрей Петрович, а фамилия – Ковалев. Ну, а я с кем честь имею?
– Меня зовут Роман, фамилия – Телегин.
– Знатно. Так ты, значит, спрашиваешь, откуда мне ведомо, что ты – спартаковец, да к тому ж и капитан команды? Ведь так? Капитан? Может, помнишь, кто-то тебе еще вчера мяч подавал?
– И спартаковец, и капитан. А вот вас, Андрей Петрович, не припомню.
– Это не важно. Матч-то шел серьезный. А вот почему для игры не нашли другого места? Неужели городских стадионов мало? Сколько футбольных полей, и все пустуют. И солнышко светит, и газоны зеленые, а получается, что все это ни для кого.
– Команда у нас классная, но школьный стадион завалили какими-то трубами. Пришли на стадион «Динамо», а там толсторукие мужики от ворот поворот показали. Вот и маемся где придется…
Об этом Роман сказал с каким-то горестным вздохом, пряча от меня свои в тон настроению серые глаза. Видя это, я поспешил перейти на другую тему:
– Да, брат, по Дёминке скучаю. Там, поди, лет пятнадцать не был. Наверное, вся родня давно про меня забыла. Ну, а ты у кого гостить собираешься?
– Бабушка там у меня, хорошая такая, Анастасия Харитоновна.
– Стоп-стоп-стоп! Уж не та ли, в чьем саду анисовые яблоки? Грозная для нас тетка была. Значит, еще жива?
– А что с ней будет? Еще как жива.