Дай волю чувствам
Шрифт:
А тем временем, обхватив меня за плечи, женщина сделала попытку мягко меня приподнять и, в общем-то, у нее это вышло, все же она, как оборотень, обладала достаточной силой, да и я никогда не отличалась крупной фигурой, сейчас же тем более. Про то, что на меня, в данный момент, без слез и не посмотришь, говорить и не приходится. Вот только ее пусть заботливые и мягкие движения вызвали сильнейшую боль во всем моем теле, отчего, не сдержавшись, я застонала сквозь крепко сжатые зубы.
— Потерпи немного, солнышко. Вот выйдем отсюда, я тебя помою и положу в мягкую постельку. Ты поешь, отдохнешь и все как рукой снимет. Я тебя и откормлю,
Не знаю, то ли от боли, то ли от заботы которой я никогда не знала, то ли от добрых слов, но по моим щекам текли ручьи горючих слез. А я не могла даже приподнять руку, чтобы или стереть их, или хотя бы размазать по лицу, чтобы они не мешали мне рассмотреть куда это меня занесло. Все мои силы, на данный момент, уходили только на то, чтобы сделать следующий шаг, а потом еще один. Несмотря на помощь, и то, что я висела всем своим весом на пожилой незнакомке, идти мне было все равно тяжело. А когда я взглянула на лестницу, ведущую наверх, то опять застонала. Правда, в этот раз уже не от боли, а от слабости и обреченности. Мне же ее не одолеть. Так и хотелось сказать как в тех фильмах, брось меня друг и спасайся сам. Вот только болели у меня не только все кости, суставы и мышцы, но и горло. Так что ничего сказать я не могла. Разве что хрипеть. Было ощущение, что я очень долго кричала и полностью сорвала голос. А так хотелось спросить, где я, что здесь делаю, что значат те слова про несколько недель, почему у меня все болит, и кто эта заботливая незнакомка. Короче, вопросов много, но вот незадача, задать, ни один из них, я не могу. Хочется надеяться, что мне действительно вскоре полегчает, как и обещает эта медведица и тогда мы поговорим. Так как несмотря на всю заботу, общая ситуация в которой я оказалась мне абсолютно не нравилась.
Где-то в процессе подъема по лестнице, мое сознание, не выдержав болезненных ощущений тела, решило отдохнуть. Так как на секунду прикрыв глаза от очередной волны боли, открыла я их уже лежа в ванной наполненной теплой водой, а перед моим носом водили вонючей ваткой. В очередной раз за сегодня из моих глаз потек бурный поток слез. Правда, в этот раз не от боли, а от резкого запаха ударившего в нос тысячью иголок.
— Все моя хорошая, все. Расслабляйся. Немного полежишь, чтобы грязь откисла, а после этого я тебя покупаю.
Незнакомка принялась платком вытирать слезы, а мне так и хотелось сказать: не надо, я сама. Вот только реальность такова, что сейчас я скорее напоминала беспомощного новорожденного котенка, чем сильного оборотня, пусть и полукровку. Надеюсь, что меня, как того самого ненужного котенка, не притопят тут же в ванной. Почему ненужного? Так, а кому я нужна? Был, конечно же, в моей жизни небольшой период времени, когда я была счастлива, так как сама любила и чувствовала, что любима, что во мне нуждаются, что без меня не могут. Только это было настолько давно, что можно считать и неправда. Я бы и сама не поверила, что те времена были, если бы не сын. Но и его у меня отняли.
Почувствовать вновь заботу, пусть и от чужого человека, было очень приятно. Но, как всегда, есть это, но, у меня закрались сомнения, нет, не в искренности направленной на меня заботы, а в чужеродности. Вроде как это не для меня она предназначалась. Что это ошибка и сейчас кто-то зайдет и этой доброй женщине скажет, не на того она тратит все свои силы. И тогда, в лучшем случае, меня просто выставят из дома. А в худшем… об этом думать не хотелось. Сопротивление я сейчас точно не окажу.
— А сейчас я тебя покупаю. Расслабься. Ты напряжена. Начнем с волос.
И я расслабилась. Покупаться мне действительно не мешало. То, что я была не только грязная, но от меня еще и воняло не то чертом, не то скунсом, было наверняка слышно на расстоянии нескольких километров. Незнакомка же даже не морщилась.
Оказавшись в чистой, удобной и мягкой постели, я облегченно выдохнула. Все, теперь можно и отдохнуть. Правда, перед тем как дать мне заснуть в меня влили кружку насыщенного, вкусного куриного бульона. Как известно, приятная сытость располагает к лени, в моем же случае еще и к крепкому сну.
Проснулась я оттого, что почувствовала на себе тяжелый, злой, обжигающий взгляд. Очень не хотелось выдавать, что уже не сплю. Я постаралась дышать ровно и глубоко, при этом определить, хотя бы по запаху, кто здесь. Приоткрывать глаза, чтобы взглянуть на незнакомца, я не решилась. То что это не женщина и тем более не та добрая старушка, которая мне помогала до этого, было понятно по давящей на меня ауре и силе. Но, притворяться у меня особо никогда не получалось. Этот раз не был исключением. Тишину комнаты нарушили резкие слова.
— Я знаю, что ты уже не спишь. Нам надо поговорить.
Отрыв глаза, я уставилась на сидящего в кресле напротив кровати незнакомца. Вот только, незнакомца ли? Было что-то в чертах этого мужчины узнаваемое. Моей памяти понадобилось всего несколько мгновений, чтобы напомнить, где именно я его видела. Это же тот дикарь, что спрыгнул с крыши дома Совельева и заявил на меня права. Это я что же, в его доме? Страх стал медленно сжимать мое сердце в тиски, отдаваясь болью в груди и мешая нормально вздохнуть. Осознание того, что меня похитили и увезли непонятно куда, накрыло с головой волной паники, грозясь погрести в своей пучине.
— Ты чего? Успокойся?
Поднявшись, мужчина сделал шаг в сторону кровати на которой я лежала. В ответ из моего горла вырвался непроизвольный рык. Неизвестный тут же выскочил за дверь, закричав на весь дом.
— Мам, она опять оборачивается.
Как только оборотень вышел из комнаты, меня моментально отпустило. Почти. Растерянно смотря на закрывшуюся дверь, я попыталась осознать то, что только что услышала. Что значит, опять оборачиваюсь? Кто оборачивается? Неужели я? Мой взгляд упал на руку что лежала поверх одеяла, на которой вместо привычных ногтей я увидела длинные черные звериные когти. Не может быть. От осознания произошедшего и шока, перед глазами начало все плыть.
— Нет, нет, только не снова. Ты слишком слаба. Тебя это убьет. Успокаивайся и дыши ровно. Давай, солнышко. Ну же, моя хорошая. Тебе сейчас нельзя оборачиваться.
Я почувствовала, как мне опять какую-то гадость сунут под нос. В голове прояснилось. Замычав, я попыталась отодвинуть голову и как только мне это удалось, вздохнула полной грудью.
— Вот так, молодец. А теперь поспи.
Хотелось сказать, что я только проснулась и не смогу сейчас заснуть, но укол в предплечье, тут же стал погружать меня в нирвану. Перед тем как окончательно отключиться я все же услышала небольшую обвинительную речь.