Дайте мне меч, и я переверну мир!
Шрифт:
Роджер же, посерев лицом, к еде не притронулся. Сидел как на иголках, то и дело косясь на отца.
Я же не торопил события, давая им развиваться естественным ходом.
– Эрик, у нас с тобой был важный разговор, относительно сэра Роджера. Я жду твоего слова, – как бы невзначай напомнил мне отец.
Я деловито кивнул. Быстро прокручивая в голове тот или иной вариант развития событий.
– Да, – осторожно согласился я, ступая по лезвию ножа. – Мы до твоего прихода обсудили уже этот момент с сэром Роджером. И сэр Роджер считает,
– Вздор? – удивился отец.
– Да, вздор! Это неприемлемо! – дрожащим голосом подтвердил Роджер.
Отец с недоумением глядел то на меня, то на Роджера. Роджер под его взглядом весь скукожился и казалось ещё мгновение, и просто на просто лишится чувств.
– Сэр Роджер, вы не нуждаетесь в извинениях за вечерний инцидент? – наконец, прямо спросил отец.
И тут я или пан, или пропал. Я немного отстранился от ситуации, чтобы не выдать волнения, стараясь смотреть на все как будто со стороны.
– Что? В каких извинениях? – растеряно, глядя на отца, переспросил Роджер.
– А что тогда тут чёрт возьми происходит?! – вышел из себя отец, меча молнии и в мою сторону, и в сторону Роджера.
До Роджера медленно стало доходить, что я наврал ему с три короба и ни о какой казни детей предателей речь у нас с отцом не шла. Рожа у него стала отливать всеми оттенками радуги ,перетекая из фиолетово-синего в бордовый.
Теперь у него было два пути: рассказать отцу, что моя невинная выдумка про то, что детей предателей казнят, довела его до состояния нестояния или согласиться с тем, что он не нуждается в моих извинениях. Первое было не совсем безопасно, так как он не хило так своим поведением подставился и вполне мог навлечь проверку себя и своей семейки. Это и дураку было ясно.
Роджер скрипнул зубами. Лицо его исказил гнев. И я понял, что есть и третий путь, он может попытаться меня прикончить прямо здесь и сейчас. Но Роджер всё же совладал со своими эмоции и оскалился в улыбке, больше похожей на гримасу.
– Ах да, ваша светлость, – хлопнул он себя по лбу. – Мы с его светлостью Эриком всё обсудили. Вздор, извинения мне не нужны. Я тоже слишком погорячился с этим служкой.
Отец всё же подозрительно на нас покосился, но одобрительно кивнул, лишь только заметив.
– Благородно с вашей стороны, сэр Роджер.
Видимо он слишком устал, чтобы вдаваться в подробности.
Сэр Роджер, смерив меня уничтожающим взглядом, откланялся под предлогом, что сэр Артур дал ему исцеляющее зелье, которое он во время ужина принял, а после него нужно было обязательно поспать не менее трёх часов.
Я был доволен исходом дела. Хотя победа далась мне скорее благодаря интуиции и сказочному везению, чем уму и сообразительности. Всё могло бы сорваться в любой момент.
– Зря ты нагородил какой-то огород, сын мой, извиниться было бы гораздо проще и полезней, – вдруг с усмешкой изрек отец.
– Это, как посмотреть, – нагло заметил я.
Отпираться в данном случае было бессмысленно. Мы скрестились
– Теперь он может заподозрить, что ты не совсем дурак, а вполне возможно – опасный враг, теперь он будет наготове, – предостерег отец.
Глава 5
Я заснул, едва голова коснулась подушки. И вновь снилась мне златовласая девушка. Она целовала меня. Её мягкие губы опускались все ниже, и ниже… Я тонул в сладостной неге…
И вдруг меня потащило в явь. Ой, как не хотелось мне выходить из её тепла.
– Эрик! – настырным будильником звенело в ушах. – Ну, Эрик!
– Отстань, – попытался отмахнуться я.
– Ай, больно же! – взвыл рыжий, кажется, я ему угодил по голове.
– Неужели уже утро? – сонно пробормотал я.
– Нет, еще ночь.
– Тогда какого лешего ты меня будишь, Фил?! – не открывая глаз, всё еще надеясь вернуться в приятное сновидение, рявкнул я
– Прости, Эрик, – виновато зашептал Фил. – Мне до зарезу нужна твоя помощь. Кроме тебя мне не к кому пойти.
Мне очень хотелось послать парнишку куда подальше и снова вернуться в объятья златовласки. Но я подавил в себе это желание. Проморгался, разлепляя заспанные глаза.
Выхваченный из темноты светильником, который рыжий Фил держал в руке, он предстал во всей красе. Краше, разве что в гроб кладут. На нем живого места не осталось. Весь в синяках и кровоподтеках, а та рука, что не держала светильник, висела на привязи.
– Ну?! Говори! – потребовал я.
– Эрик, я знаю, тебе нельзя покидать замок. И я не стал бы просить… – смущенно глядя в пол, затараторил Фил. – Но моя мама… Я обещал ей помочь, а у меня сломана рука и я не справлюсь один. Днём-то я не могу, не отпустят меня. Только ночью и есть время. Пожалуйста, Эрик. Мы быстро: туда и обратно.
После таких слов раздумывать было не о чем. Мать – это дело святое.
– Куда деваться, – тяжелехонько вздохнул я, – пойдем.
Я быстро переоделся в тряпье простолюдина, которое мне принес Фил для маскировки. Тихонько напевая песенку водяного про жизнь мою жестянку, да ну её в болото, и что живу я, как поганка.
Фил удивлённо посмотрел на меня – моего настроения он явно не разделял.
Идти по незнакомому ночному городу было тем ещё удовольствием. Особенно когда мы спустились из более или менее освещённой его части в какие-то темные трущобы.
Нервы у меня что-то пошаливали. Мне всё время казалось, что нам кто-то дышит в затылок. И так курить хотелось – хоть умри.
Еще и рыжий, мало того, что едва тащился, хромая на левую ногу, так ещё и не затыкаясь трещал. Трещал не о безынтересном, но меня, то и дело так и подмывало попросить его заткнуться. И прислушаться к звукам похожим на звук крадущихся шагов, которые сопровождали нас всю дорогу.