Дайте мне слово. Забавные случаи рассказывают инструменты
Шрифт:
– Давай, Скрипка, ты у нас хорошо его знаешь, любимица, сопровождаешь всюду, расскажи о нём.
– Почему же я? Его хорошо знают и Клавесин и Фортепиано. Они-то точно с ним постоянно были, не отходили от него ни на час.
– Не отлынивай, Скрипочка, мы же тебя очень хорошо изучили, всегда стараешься быть в стороне, прячешься за другие спины.
– Ладно уж, вы не так далеко и от меня ушли, если покопаться.
– Это случилось ещё в детстве Моцарта. После выступления в императорском дворце, - стала рассказывать Скрипка, - юная эрцгерцогиня Мария-Антуанетта решила
– Вы так добры ко мне… - сказал юный музыкант, - пожалуй, я на вас женюсь.
Мария Антуанетта рассказала об этом своей матери. Императрица с улыбкой спросила маленького “жениха”:
– Почему ты хочешь жениться на её высочестве?
– Из благодарности, - ответил Моцарт.
А вот ещё забавный случай, - продолжала Скрипка:
– Как-то раз, когда семилетний Моцарт давал концерты во Франфкурте-на-Майне, после выступления к нему подошёл мальчик лет четырнадцати.
– Ты так замечательно играешь! – сказал он юному музыканту. – Мне никогда так не научиться…
– Да что ты! – удивился маленький Вольфганг. – Это ведь так просто. А ты не пробовал писать ноты? Ну, записывать мелодии, которые приходят тебе в голову…
– Не знаю, мне в голову приходят только стихи…
– Вот это да! – восхитился малыш. – Наверно, писать стихи очень трудно?
– Да нет, совсем легко. Ты попробуй…
Собеседником Моцарта был юный Гёте.
– Вам не надоело меня слушать?
– Да что ты, разве могут надоесть редкие и забавные истории о Моцарте и Гёте? Здорово! Может, расскажешь что-нибудь ещё?
– Тогда слушайте дальше:
– Композиторы Вольфганг Моцарт и Жорж Бизе чем-то похожи друг на друга. С детства у них были триумфальные концертные выступления. Жаль, что покинули этот бренный мир рано: один ушёл в тридцать пять лет, другой – в тридцать шесть.
– А какая незабываемая увертюра Бизе к опере “Кармен”, пальчики оближешь!- вслух подумала вторая Скрипка.– Извини, Сестрёнка, что прервала твою мысль.
– Ничего, пустяк. Продолжаю:
– Однажды некий высокопоставленный зальцбургский сановник решил побеседовать с юным Моцартом, который к тому времени уже приобрёл мировую славу. Но как обратиться к мальчику? Сказать Моцарту “ты” – неудобно: слишком велика его слава, а сказать “вы” – слишком много чести для мальчика…
После долгих размышлений этот господин, наконец, нашёл удобную, как ему показалось, форму обращения к юной знаменитости.
– Мы были во Франции и Англии? Мы имели большой успех? – спросил сановник.
– Я-то там бывал, сударь. Но вот вас я, признаться, нигде, кроме Зальцбурга, не встречал! – ответил ему простодушный Вольфганг.
– Я слыхала, что Моцарт написал пьесу, где при игре был задействован и нос, - заговорила Труба.
– Это он подшутил над Сальери. Сказал ему, что написал такую вещицу для клавира, которую не сможет исполнить ни один человек в мире, кроме… него! – сообщил он приятелю.
Посмотрев ноты, Сальери воскликнул:
– Увы, Моцарт, ты тоже не сумеешь сыграть это. Ведь тут обе руки должны исполнять труднейшие пассажи, причём на противоположных концах клавиатуры! И именно в этот момент необходимо взять несколько нот посереди клавиатуры! Даже если играть ещё ногой, всё равно исполнить написанное не удаётся: слишком быстрый темп…
Моцарт, весьма довольный, рассмеялся, сел за клавир и…исполнил пьесу в точности так, как она была написана. А сложный аккорд посередине клавиатуры он взял… носом!
– Вот это да! – удивились инструменты, - такого, чтобы автор играл носом, наблюдать не приходилось. Можно, конечно, видеть, когда играют в четыре, можно допустить и в шесть, пусть даже в восемь рук, а тут при игре задействован нос!..
– Если быстрый темп пьесы, то с какой же скоростью маэстро сыграл это своим носом, как же его нос выдержал, не сломался?
– засомневалась Виолончель,
– Видимо, сумел, - рассмеялась Валторна.
– Зарабатывая вполне приличные гонорары, Моцарт, тем не менее, вечно вынужден был занимать деньги, - открыл секрет Клавесин. Получив за выступление на концерте тысячу гульденов (сумму баснословную!), он уже через две недели сидел без денег. Аристократический приятель Вольфганга, у которого тот попытался занять, с удивлением заметил:
– У тебя нет ни замка, ни конюшни, ни дорогостоящей любовницы, ни кучи детей, куда же ты деваешь деньги, мой дорогой?
– Но у меня есть жена Констанция! – весело напомнил Моцарт. – Она мой замок, мой табун породистых лошадей, моя любовница и моя куча детей…
– Получив деньги, сразу тратить их, не оставляя на потом, на чёрный день,- это же безрассудно!
– сказала Флейта.
– А был ещё такой случай, - заговорило Фортепиано:
– Один из завистников Гайдна как-то в разговоре с Моцартом с пренебрежением сказал о музыке Гайдна:
– Я бы так никогда не написал.
– Я тоже, - живо отозвался Моцарт, - и знаете почему? Потому, что ни вам, ни мне никогда не пришли бы в голову эти прелестные мелодии.
– Хорошо сказал о музыке сам Йозеф Гайдн, - добавил Фагот:
“ Найдите хорошую мелодию – и ваша композиция, какова бы она ни была, будет прекрасной и непременно понравится,- посоветовал композитор, - это душа музыки, это жизнь, смысл, сущность композиции. Можно найти самые редкостные и искусные аккорды, но без мелодии они ничто”.
– Скажи, Флейта, почему у Гайдна Симфонию № 102 си-бемоль мажор называют “чудом”?
– спросила Виолончель.
– А ты разве не знаешь? Об этом долго говорили, случай-то такой неординарный, необычный, запоминается.
– Нет, недовелось слышать,
– На премьере этой симфонии, - стала рассказывать Флейта, - как только умолкли ее последние звуки, все зрители устремились в переднюю часть зала, чтобы высказать своё восхищение композитору. В этот момент с потолка сорвалась огромная люстра и упала как раз на то место, где совсем недавно сидела публика. То, что никто не пострадал, было чудом. Представляете, как испугался Гайдн. Он был на гране срыва. Это был единственный случай, который привёл его в шоковое состояние.