Дайте шанс! Трилогия
Шрифт:
Вот Андрей и Игнат у стола. Прокурор им что-то рассказывает. Вот они берут мечи и входят с родственниками-секундантами в круг. Стоят, смотрят друг на друга, слушают помощников.
Внимание Волгиной бегает от Вагаева к Тарасову и обратно.
Секунданты покидают круг.
– «Все, сейчас начнется», – с замиранием мысленно произносит Катерина.
Выстрел громким эхом разносится по оврагу. От него ее передергивает. Взгляд девушки останавливается на Андрее. Ничего не происходит минуту или около того. Парень резко срывается с места и бросается на Игната. Тот падает.
– Да! Андрей сделал
– Игнат! – из оврага раздается крик, преисполненный болью, от которого Катерине делается не по себе.
Из толпы к дуэлянтам бросаются секунданты. Один к упавшему на землю Игнату, второй к Андрею.
– Это все? Что там случилось? Я ничего не поняла! – разочарованно подает голос Елизавета Никитина.
– Я тоже ничего не поняла, – признается Волгина.
– Андрей Викторович чем-то обхватил соперника, – начинает разъяснять водитель, – с такого расстояния я точно не разглядел. А потом он подлетел к нему и с одного маха снес Тарасову голову.
– Андрей сковал его льдом. А потом убрал его и снес Тарасову голову, – дополняет Амалия.
– Не понимаю… Почему так быстро? Никогда не думала, что дуэль может оказаться настолько короткой, – разочарованно произносит Елизавета.
– С дуэлями на полную всегда: раз и все. Были бы шпага или хотя бы рапиры вышло по-другому. Куда зрелищнее. Иной раз соперники могут до получаса изводить друг друга уколами, прежде чем кто-то возьмет верх, – снова разъяснил водитель.
– Поздравляю, твой Андрей победил. По-моему, это судьба! – улыбнулась Елизавета. – И вас Амалия поздравляю с победой брата.
– Спасибо, – кивнула, продолжающая светиться от радости сестра Андрея. – Я верила в его победу. Жалко только, что пришлось смотреть из бинокля. Я бы столько всего отдала, чтобы оказаться поближе…
Амалия и Елизавета продолжили разговаривать, но Катерина их уже не слушала. «Твой Андрей…» – эта фраза, оброненная подругой, продолжала крутиться в ее голове, пока не остановилась на «Мой Андрей».
В прошлом она не раз представляла себя рядом с Андреем Вагаевым. Да, граф. Но это пока дед жив он с натяжкой носил титул графа. Как только в права вступит наследник – это дядя Андрея, он утратит титул и превратится в обычного дворянина, каким был ее отец и она сама. Из плюсов можно было отметить разве что его нахождение в богатом и влиятельном клане. Естественно, по меркам Перми. В остальном он был ничтожеством, на которого и взглянуть противно.
Однако теперь все изменилось. Андрей начал проявлять характер. Да еще какой. Он только что снес голову внуку и наследнику клана Тарасовых, до недавнего времени шедших наравне с Вагаевыми.
Если так дело пойдет и дальше, скоро Андрей займет значимую роль в своем клане, а может быть и не только в клане. Он сможет стать вполне достойным, чтобы ей быть с ним. Чтобы она могла гордиться своим мужем. Если так, она могла быть с ним счастлива, дарить ему свою любовь, рожать детей.
* * *
Овраг со стариком, орущим над мертвым телом внука, остался позади. Автомобиль несся по поселку. Я несколько раз смотрел назад. В заднем окне виднелся лишь автомобиль сопровождения с людьми нашего клана.
Как пояснил отец, он поторопился покинуть место дуэли, потому что опасался за главу клана Тарасовых. Разбитый горем старик мог совершить глупость и натравить на нас своих людей. А ведь там помимо нас находился губернатор, городской глава и еще две сотни всяких глав. Могли пострадать невиновные.
Когда стало понятно, что за нами не устроили погоню, отец успокоился и начал восторгаться моим Льдом, удивляясь, что я смог вмуровать в него Игната. А я только теперь почувствовал легкую усталость от потери сил. Сказывались занятия по расходу Света. Не будь их, после материализации такой ледяной махины, я бы свалился прямо там.
Автомобиль въехал в усадьбу и остановился у центрального корпуса, занимаемого дедом. Выйдя из машины, отец повел меня на доклад.
– Вот это я понимаю! Вот это настоящая дуэль! А я сразу сказал, Андрей справится! – с восторгом встретил с порога дед и даже вскочил со своего места. – Присаживайтесь, рассказывайте, как там все получилось.
Пока мы ехали, оставшийся у оврага дядя позвонил и сообщил о результатах дуэли. Теперь же дед принялся расспрашивать подробности: вкратце о самой дуэли и поподробнее о реакции главы клана Тарасовых.
– Ну вот и получил свое, – выслушав, хохотнул дед, – а то мне звонить с угрозами вздумал. Еще и условия ставил. Вот она, бл*дь, гуманность эта. Хотели, как лучше, договорились все, а оно вон как оборачивается. Боком выходит. Не будь Совета добытчиков, не подпиши мы договор, хрен бы он посмел мне звонить. Проглотил бы проигрыш внука в «Парадайзе» и не подумал бы возбухать. А то понимаешь ли знает, если что, можно поставить вопрос в Совете. Попросить о справедливости. Но мы не так, а этак возьмем. Сейчас только подождем, когда он схоронит внука и снова поставим вопрос в Совете по квотам. И тут же вопрос о сокращении квоты Тарасовым. Вот тогда наш Лев Георгиевич попляшет. Вот тогда призадумается. Но будет поздно. Уже поздно.
– Нам бы Тарасовых выкинуть из Совета добытчиков. Они бы остались одни, – предложил отец.
– Пока клан добывает скверну, как ты выкинешь? Только если они захотят продать Иглы и совсем уйти из этой сферы. Но они не уйдут. Так что придется еще помаяться, прежде чем с ними покончим. Хотя… если оставят Пермь, то и хрен с ними. Нам их отсюда выжить нужно.
Покончив с темой противостояния с кланом Тарасова, дед перешел ко мне:
– Андрей, а что у тебя со Льдом? Что за способность такая?
Я пожал плечами.
– Лед как лед. А что такого?
– Он еще спрашивает? – обращаясь к отцу, усмехнулся дед и кивнул на меня. – Да потому что невозможно обычным льдом сковать осветленного. Свет не даст. А у тебя почему-то получилось.
Я зависаю.
На выручку приходит отец:
– Полагаю, одна из вариаций Тьмы. Андрей рассказывал, когда тот парень на дотах бил его молниями, ему захотелось, чтобы голову того сковал лед. Вот Тьма и среагировала.
– Но просто лед можешь делать? – не дожидаясь от меня ответа, дед энергично поднялся, подошел к своему бару, плеснул своего фирменного бренди в три стакана и вернулся за стол с ними. – Вот, кинь-ка по льдинке в каждый.