Дайвинг - Блюз
Шрифт:
схватит его за мешок, еще и стянет компенсатор. Может, царь морской, из ревности к своим сокровищам —
недотрогам? Ну и еще, я не знаю, что там можно для страху придумать. Масса всего. Этим летом провели по такому
маршруту нескольких кадров. Один особенно протащился. На Цесаревича сводили его. Есть такой затонувший
корабль. Царский еще. И лежит в море не так уж далеко, на глубине метров пятидесяти.
байками о старинном серебре. Разыграли пьесу. С погоней, кладом и спасением. Море ощущений. После — как
заново народился человек. Хотя и страховка, и меры безопасности. Обнулили его на глубине. С минимальным
риском. А тот был уверен, что все это произошло натурально. Хотя судьбу все равно не обманешь!
— Ты нас специально, к этому готовишь, да? Нет, я не пойду в таком случае, — заволновалась Данка.
— С вами такое не заказано, уверяю, — успокоил он их, — иначе не рассказывал бы заранее.
— Ты обещаешь? Ловлю на слове. — Все-таки он определенно нравился Данке.
Лорик забралась в лодку, натянула маску и, смешно гундося в ней, подавала звуки:
— Ну вы! Я гогова гнакомиться с крутым ихтиандгом!
Далеко в море не выходили, шли на моторке вдоль побережья. Первым с борта мягко ушел в глубину Трепа, за
ним плюхнулась Чайка, потом Морская. Сначала было страшновато. Прохладная темная стихия обступила и
приняла их со всех сторон, обволакивая пузырьками, рвущимися наверх, к солнцу. Но потом удивительные
неземные пейзажи увлекли и заставили забыть о страхе. Они шли бок о бок, погружаясь все глубже.
Прошли Аллею героев. У первого подводного валуна заканчивали свою жизнь две статуи пятидесятых годов
— пионера с горном и пионерки, отдающей честь новым знакомцам. Он был похож на утонувшего мальчика, в
другой стихии созывающего себе подобных. Она — вылитая русалка из сказок. Неприлично белая и всегда готовая
в наросших водорослях.
У второго валуна — массивная затянутая песком гипсовая тачанка, памятник боевой колеснице степей времен
гражданской войны, с возницей и пулеметным расчетом. Для охраны подводного спокойствия. За ними в
подводные скалы были вбетонированы бюсты русских героев политики, литературы и искусства. Ленин и Сталин
строго вглядывались в потревоживших их покой.
Дальше группами расположились на вечный подводный отдых, словно в чистилище, в ожидании посмертной
дороги, образы Лермонтова, Горького, Чайковского, одинаково массивные и серьезные. Бюсты первого значения. И
множество других бюстов и бюстиков, из камня, алебастра, даже бронзы. И все они, вмонтированные в подводные
валуны, стояли, таращась с умным, не уместным здесь видом, словно успокаивая «чайников» своим присутствием.
А те выражали свой восторг повышенным выбросом отработанного воздуха в воду и адреналина в кровь.
Дальше дошли к стенке — ровной, поросшей ковром тысяч раковин мидий каменной преграде. Легко было
представить, как волны сотни лет разбивали о нее суда неудачливых мореходов.
За сквозным туннелем им предстояло увидеть подводный грот. Казалось, что он находится на неимоверно
большой глубине. Гоша шел впереди, показывая руками условные знаки. Вынырнув в гроте, выбрались на
скользкие камни подводной пещеры.
— Прибыли на точку. Что, устали? Передышка. — Он первым снял маску.
— Ага, прикольно так, — выходили по ступенькам из воды экскурсантки.
— Ну ты и загнал, — сняв компенсатор, не могла отдышаться Данка. — Шли за тобой, как танцевали, в ритме
блюза. Как старые черепахи — тах-тах-тадах ластами!
Они осмотрелись. Это был зал в подводной пещере, с довольно высоким сводом и ровной каменной
площадкой. Там был воздух. Гоша светил фонарем все вокруг. Темнота нехотя уходила, повинуясь лучу света. Как в
мистической потусторонней сказке.
— Вот вам подводное жилище. Или похоже на древний храм? Не знаю точно. Зато здесь спокойно, можно
переждать любую бурю.
— Неужели здесь когда-то жили люди?
— Конечно. И те ступени тому подтверждение. Несколько тысяч лет назад уровень моря был значительно
ниже. И может быть, здесь обитали тюлени. Потом пираты заняли их место. Называли их саттархи. Воинствующие
кочевники моря, племя изгоев разных народов — тавроскифов, армян, евреев, греков. Они, собравшись вместе,