De Aenigmate / О Тайне
Шрифт:
При этом авторы готовы и сам «Приорат» рассматривать как такую мифореальность: «Насколько мы в наших исследованиях можем судить о "Приорате", мы вынуждены признать, что столкнулись с организацией, которая, полностью сознавая, что она делает, и проводя продуманную и расчётливую политику, актуализирует и использует архетипы, умело манипулируя ими. Она не только пользуется знакомыми и традиционными архетипами — спрятанные сокровища, погибший царь, святость кровной династической линии, могущественный секрет, передаваемый из поколения в поколение на протяжении многих веков. Она вполне осознанно использует себя саму в качестве архетипа. Более того, она стремится управлять общественным мнением, чтобы побудить его воспринимать её именно в качестве архетипа тайного общества» [254] .
254
Указ. соч., с. 269.
Прежде всего, можем ли мы столь однозначно отождествлять «Приорат» с «Мёртвой Головой» (и, тем более, «иудейским полюсом»)? Тем более что и сам А.Г. Дугин говорит о нём как о «стоящем на франко-монархических и иудеофильских позициях одновременно» [255] . То есть сочетает в себе и манифестационизм, и креационизм. Причём что первенствует — сказать трудно: идея «божественного потомства» — чисто манифестационистская, в известном смысле — «языческая». Более поздние расследования других авторов подтверждают такие сомнения. Если, конечно, речь идёт о том «Приорате», который связывают с именем одного из главных персонажей книги М. Байджента и др. — Пьера Плантара (или Пьера Плантара де Сен-Клера, как он именовал себя сам), которого изображают основным на сегодня «меровингским наследником». Некоторые черты биографии Пьера Плантара вызывают значительные сомнения в его «иудеохристианской» ориентации. Молодой археолог исполнял одно время должность ризничего в парижской церкви Сен-Луи д’Антен (вскоре он будто бы перестаёт быть «практикующим католиком»), В декабре 1940 г. он пишет письмо маршалу Петэну с просьбой защитить Францию
255
Дугин А.Г. Указ. соч., с. 195.
256
Пинкетт Л., Принс К. Тайны «Приората Сиона». М., 2008, с. 79.
257
Там же.
Были такие «претензии» или же они также плод неких умозаключений М. Байджента, Р. Ли и Г. Линкольна — уже иной, хотя и весьма важный, вопрос.
Так или иначе, «Журнал Сопротивления» (подзаголовок), издававшийся Пьером Плантаром в Вишистской республике (sic!) под названием Vaincre («Победить» или «Завоевание», как иногда переводят) как орган возглавлявшейся им же организации «Альфа-галаты», выступавшей за Объединенную Европу против как США, так и СССР, от «авраамических» тенденций был крайне далёк. Он пропагандировал друидизм, рыцарство, идеалы европейской аристократии, одновременно, по уверениям самого Плантара, уже в 1950-е гг., вместе с зашифрованной информацией от де Голля к бойцам Сопротивления. «Альфа-галаты» находились в связи с так называемым Крейсауским кружком, объединявшим высокопоставленную в III Рейхе старую германскую аристократию (многие члены кружка входили прежде в круг знаменитого поэта Стефана Георге), скрытно и даже открыто оппозиционную Гитлеру и НСДАП, включая выдающегося дипломата графа Г.-А. фон Мольтке и полковника графа К. фон Штауфенберга, ставшего затем руководителем покушения на Гитлера. Конечно, проблематика «Живого Сердца» (условно) рассматривалась «Альфа-галатами» в очень «скользком», «неоспиритуалистическом» ключе Эры Водолея — вослед одноименной книге известного астролога атлантолога Поля Лекура (1871–1954). Однако тенденции были налицо. Так, участник группы профессор Морис де Мошарвилль писал для Vaincre статьи, в которых утверждал, что когда христианство стёрло с лица земли кельтов, их традицию сохранили монахи-цистерианцы. Разумеется, это «атлантическая» версия «Нью-Эйдж» (в отличие от русских Рериха и Блаватской), но в любом случае отождествлять даже «Нью-Эйдж», и даже «атланто-кельтизм» с библейским креационизмом и «иудеохристианством» крайне проблематично. Более того, как пишут исследователи, «принадлежа к правому крылу, "Завоевание" было при этом изданием антикапиталистическим: в первом номере "Пьер де Франс" (псевдоним П. Плантара. — В.К.) писал, что альфа-галаты видели будущее страны как "сотрудничество и гармонию людей, объединённых истинным социализмом и навсегда оставившем в прошлом раздоры, порождённые капиталистическими интересами"» [258] . А это уже прямо — полюс «Живого Сердца» (по А. Дугину)! — причём, конечно, в его современной, социалистической (или социал-монархической», «социал-аристократической») версии, в духе тех разновидностей социализма, которые рьяно критиковал Маркс. При этом, «как и многие организации того времени, "Завоевание" в основном интересовалось будущим Франции, которое в любом случае означало независимость страны, неважно, каким образом она будет достигнута — победой союзников или воссоединением с европейскими странами, где доминировали фашисты» [259] . А в 1960-е и 1970-е гг. о «Приорате» ходили слухи и несколько иного порядка но тоже, так или иначе, связывавшие его вовсе не с «атлантическим» (и «креационистским») Западом. Так называемые «Секретные досье» «Приората», содержащие родословные Меровингов, — об этих досье М. Байджент, Р. Ли и Г. Линкольн много писали уже в «Священной загадке» — были изданы под псевдонимом «Анри де Лобино» в 1964 г. В свою очередь некий Лионель Буррус в 1966 г. опубликовал статью, в которой утверждал, что под псевдонимом «Анри де Лобино» скрывался австрийский дипломат Лео Р. Шидлов. Лионель Буррус погиб в автокатастрофе в сентябре 1966 г., а Лео Шидлов при неизвестных обстоятельствах умер в Вене в октябре того же года. При этом Буррус защищает Шидлова от нападок католических кругов, обвинявших его в том, что он был «настроен просоветски, принадлежал к масонским кругам и готовил почву для восстановления монархии во Франции» [260] . Также и некто С. Ру, полемизировавший с Л. Буррусом (высказывалось предположение, что под псевдонимом «С. Ру» выступал консервативный, пролефевристски настроенный аббат Жорж де Нант), высказывал предположение о том, что незадолго до своей смерти Л. Шидлов «подготавливал Австрию к будущему франко-русскому соглашению». Это соглашение должно было совпасть с созданием предпосылок для возвращения во Францию монархии во главе с предполагаемым «потомком Меровингов» (непонятно, о ком вообще здесь может идти речь). При этом, по утверждениям С. Ру, «возвращение потомка Меровингов к власти во Франции означало бы создание народного государства, дружественного Советскому Союзу» [261] .
258
Пинкетт Л., Принс К. Указ. соч., с. 92.
259
Там же.
260
Пинкетт Л., Принс К. Указ. соч., с. 230.
261
Указ. соч., с. 232.
Разумеется, и от Советского Союза — наследника исторической России — ожидались определённые изменения, без которых такой союз был вряд ли возможен. Впрочем, такова была позиция «Приората» (или «наследников Меровингов», действительных или мнимых), она, скорее всего, была скоординирована в рамках проекта «новой Европы», действительно разрабатывавшегося после Второй мировой войны. Об этом проекте в своем романе «Блаженны миротворцы» (Париж, 1950) Раймон Абеллио писал: «Социалисты повсюду, их цель — франко-германо-русский блок, ось Париж — Берлин — Москва, призванная освободить Запад от противоречий англосаксонской экономической системы» [262] . О том же самом говорил годом раньше и генерал де Голль (постоянно опиравшийся, по словам М. Байджента и его соавторов, на поддержку Пьера Плантара): «Со своей стороны заявляю, что в основании Европы должно лежать согласие между французами и немцами. Надо раз и навсегда указать и на необходимость строить Европу вместе с Россией, как только она изменит свой режим. Такова программа всех истинных европейцев. Такова моя» [263] .
262
Цит. по: Парвулеско Ж. Путин и Евразийская империя. СПб., 2008, с. 200.
263
Там же, с. 360.
В то же время Пьер Плантар, как об этом пишут те же М. Байджент, Р. Ли и Г. Линкольн, неоднократно жаловался им на засилие в «Приорате», как он сам говорил, «англо-американского континента» [264] . Об огромном влиянии англо-американцев пишут и Л. Пинкет и К. Принс, по выражению которых участие британских спецслужб в его деятельности — постоянный «ускользающий образ» [265] . Неоднократно указывали имена крупных британских банкиров Рональда Стенсора Наттинга, офицера МИ-5, виконта Фредерика Лазерса, сэра Вильяма Стивенсона и, особенно, графа Сельборна (Ронделла Сесила Паркера), в 1942–1945 гг. министра военной экономики, отвечавшего за деятельность Управления специальных операций, и др. [266] С британской разведкой был связан и знаменитый писатель Андре Мальро, в 1930-е гг. крайне левый, а затем игравший особую роль при возвращении де Голля к власти, министр культуры в кабинете Генерала [267] . Именно Мальро был, пожалуй, основным из тех, кто «продвигал» находки в Ренн-ле-Шато на национальном и международном уровнях. Наконец, и сами М. Байджент, Р. Ли и Г. Линкольн — не французы, не немцы, не испанцы и не русские, а именно англо-американцы, как и большинство других пропагандистов «Приората», прежде всего, создателей «Кода да Винчи». И наконец, самое главное — все «рукописи на пергаменте, относящиеся ко временам Меровингов», переданные в 1955–1956 гг., когда был юридически зарегистрирован «Приорат», были присланы Пьеру Плантару из Великобритании. Но они оказались… подделкой [268] . Всё, действительно, крайне запутано…
264
Байджент М., Ли Р., Линкольн Г. Мессианское наследие, с. 400.
265
Указ. соч., с. 127.
266
Указ. соч., с. 128.
267
Указ. соч., с. 129.
268
Пинкетт Л, Принс К. Указ. соч., с. 128.
Далее мы должны будем обратиться не только к политической, но и к церковной истории, к вопросам религиоведения и символики. Важнейшая концепция «Священной загадки» связана прежде всего с проблемой легитимности политической власти. Как правило, консервативная политическая и правовая мысль в её «обычных» разновидностях, констатируя нелегитимность власти в том или ином государстве, указывает на некие вехи-события, откуда идёт отчёт такой нелегитимности. Например, для России чаще всего указывают на 1993, 1991, 1917, 1666 гг. (и всё это вместе, действительно, верно). Для Европы всё ещё проще — как правило, речь идёт о французской революции 1789–1793 гг. «Священная загадка» же совершенно справедливо указывает на то, что всякая власть в Европе нелегитимна, начиная с VIII в. — убийства Дагоберта II в 769 г. с последующим незаконным воцарением каролингской династии. Более того, М. Байджент, Р. Ли и Г. Линкольн без всяких оговорок указывают на то, что у истоков этой поистине великой узурпации стояла Римско-католическая церковь, а если быть строгим, то Римская епархия, «по совершенно особым обстоятельствам» благословившая эту узурпацию, более того, возглавившая её и тем превратившаяся из Царства не от мира сего в глобальную псевдомонархическую структуру. И с этим мы полностью согласны. Такая поистине трагическая ситуация, ставшая одной из причин «кризиса современного мира» (Р. Генон), для традиционалистского и истинного монархического (а не просто реставрационистского) сознания вопиет об истинном восстановлении пропорций. На самом деле — если мыслить до конца — узурпация стоит у самых истоков Творения, и первым узурпатором является Князь века сего. Поэтому на самом деле проблема эта является не исторической и не политической, а метаисторической и метаполитической, и попытки решить её в историческом времени неизбежно оборачиваются пародией и новой, ещё более кощунственной, узурпацией. За одним исключением: прямым Божественным вмешательством в ход истории. Но его ли чают авторы книги, один из которых — сотрудник радио Би-Би-Си, — вот вопрос.
Для того чтобы понять логику наших авторов, точнее, не их собственную логику, а логику, восстанавливаемую ими, следует напомнить о некоторых наиболее общих метаисторических парадигмах староевропейского (прежде всего французского) сознания, которые в своеобразной форме «оживляет» эта книга. Наиболее чётко данную парадигму сформулировал Франсис Бертен в своей статье «Революция и Возвращение Великого Монарха» (La Revolution et la Parousie du Grand Monarque [269] ):
269
Bertin F. La Revolution et la Parousie du Grand Monarque. Politica Hermetica. Paris, 1985, № 11. Здесь и Далее цитируем по нашему переводу, опубликованному в альм. «Волшебная гора» № 5, РИЦ «Пилигрим», М., 1996.
«Миф о Великом Монархе, или об Утерянном Царе (Roi Perdu) архетипически присущ всем традиционным культурам. Во Франции первое его проявление совпадает с крещением Короля Хлодвига в 496 г., когда одновременно с благословением царствующего короля было объявлено через пророчество святого Ремигия (Saint Remys) о грядущем пришествии Великого Монарха. Этот миф имеет «матричную» эсхатологическую природу, природу дерева, чьи ветви покрыты листвою пророчеств, предсказаний и преданий, отбрасывающих на землю уже как бы «светскую», «историческую», «мирскую» тень. Оказывается, что история Франции — это история «вечного заговора», филигранно чётко отражающая метаисторический миф о Великом Монархе, который и есть её сокрытый полюс, её тайнодвигатель. Попробуем понять динамику, заложенную в Gesta Dei per Francos. Этот движущийся текст движется не непрерывно, а как бы узловыми толчками, источником которых является Божественное Домостроительство, но именно через свою прерывность миф сам по себе превращается в нечто, непрерывно преследующее сознание людей, подчиняя его пророчествам и предсказаниям, то тайным, то всплывающим на поверхность. Так в свои права вступает История — книга смыслов, заложенных в ней от Начала. Неудивительно, что такая травма, как Революция, пробудила среди как её адептов, так и противников все доселе дремлющие мифы, которые в свою очередь стали приводить в движение новые и новые события, подобно расширяющимся кругам на воде. Усекновение главы Христианнейшего Короля (Людовика XVI. — В.К.) оказалось разломом истории, который одновременно и предзнаменовал, и открывал эсхатологическую перспективу мифа о Великом Монархе, как и неотъемлемо соединённого с ним мифа о Святом Понтифике или Ангельском Папе. Это не только не случайно, но и неизбежно. Священное Королевство и Римский Понтификат неразделимы; предсказатели и духовидцы всегда и везде говорили о единстве Царства и Священства, иначе говоря, временной и вечной власти, и точно так же их соединяла через отрицание и любая революция» [270] .
270
Bertin F. La Revolution… (перевод наш). ВГ, с. 252.
Надо сказать, что Франсис Бертен в принципе выражает римско-католическую точку зрения и видение проблемы хотя и в традиционалистской, но всё-таки сугубо «латинской» перспективе. «Священная загадка» ставит вопрос иначе, и в данном случае её авторы, свободные от доктрин Римской епархии, безусловно, правы. Первое: «За год до этого (т. е. до убийства Дагоберта II. — В.К.) появился важный документ, призывающий изменить ход всей истории Запада. Он называется "Дарственная Константина", и, если сегодня все знают, что это была фальшивка, грубо сфабрикованная папской канцелярией, то тогда он имел значительное влияние. Этой "дарственной", датированной предполагаемым годом обращения Константина в христианство, т. е. 312 г., император передавал в дар епископу Римскому, а следовательно, Церкви, всю полноту своих прав и всё своё достояние. Новый факт мировой истории: он официально признал главу римской Церкви "викарием Христовым" и отдал ему статус императора» [271] . Напомним: официальная позиция всех восточно-православных церквей по этому вопросу точно такая же.
271
Байджент М., Ли Р., Линкольн Г. Указ. соч., с. 179.
И второе. «Как мы видели, в 496 г. Церковь навсегда связала себя с родом Меровингов. Санкционируя убийство Дагоберта II, учреждая церемониал коронации и сажая Пепина на франкский трон, она тайно предавала пакт. Более того, коронованием Карла Великого она публично и окончательно подтверждала своё предательство» [272] .
И это тоже не подлежит сомнению. Напомним: именно после этих событий и под физическим и военным давлением Каролингов Римская епархия вносит в свою доктрину и даже в Символ веры такие догматические изменения (Filioque), которые отрывают её от вселенской церковной полноты и делают невозможным не только первенство чести Римского епископа (патриарха), но и присутствие его в Пентархии Вселенских патриархов. Тем не менее, согласно библейско-христианскому мировоззрению, дары Божии и Его обетования неотменимы. И даже если папский престол совершает преступление, а на престоле королевском сидят его похитители, остаётся в силе ещё в IV в. сказанное блаженным Августином: «Пока длится род Франкских королей, которые призваны владеть Римской Империей, достоинство Рима не исчезнет окончательно, ибо продлеваемо этими Королями. Некоторые из наших мудрых людей полагают, что когда-нибудь Король франков овладеет Империей во всей её целостности, но это произойдёт в конце времён, он будет самым великим, но и последним из королей. Окончив благополучное и счастливое правление своим королевством, он вернётся в Иерусалим и возложит на Гору Олив (Масличную гору) скипетр и корону; это будет окончательным завершением Империи Римлян и Христиан. Согласно Апостолу Павлу, вскоре после этого появится Антихрист» [273] . Подобные представления существуют и на православном Востоке. Напомним, что точно то же самое сказано и в Откровении Мефодия Патарского (IV, по другим данным — VII в.), но только вместо короля франков появляется царь еллинский сиречь греческий [274] . Если блаженного Августина читали в основном на Западе, то преподобного Мефодия Патарского (Олимпийского) — на Востоке, в том числе и в Русском государстве — на него ссылается уже Начальная летопись! «Откровение Мефодия Патарского, — писал В.М. Истрин [275] , — не только не считалось книгой ложной, но, наоборот, считалось книгой священной. Такой же она считалась и у славян, и у русских (выделено нами. — В.К.)» Но Откровение Мефодия Пахарского совпадает с франко-королевским летописно-профетическим корпусом почти буквально. После победы над «агарянами» и обращения иудеев в христианство «сьнидет Греческий Царь и вьселится в Иерусалим седморцу времени и поль, а на скончании дней и поль времене явится сын погыбелный. <…> Егда же явится сын погыбелный, взыдет Царь Греческий горе на Голгофу, идеже есть врьху древо крестное, на немже пригвоздше Господь намь и волную ради нас притрьпе смерть. И возмет Царь Грьчский стему свою и взложит на врьх креста и вьздерждет руце свои на небо и предаст царство Богу и Отцу. И взыдет крест на небо купно с стемоу царевою, понеже кресть, на немже повешен бысть Господь наш Исус Христос за общее вьсех спасение, тыи хощет явитисе пред ним вь пришествие его на обличение неверныим и испольнитсе Давидово пророчьство, яко явится сынь погибельный, иже есть от колена Дамова по прочеству Иаковли глаголющим; «змии при пути седеиси на стъзех, хапле пету коню и паднет въсадник спасение ожидае Господне (выделено нами: обратим внимание на это указание в связи с легендой о смерти Олега Вещего. — В.К.) [276] .
272
Там же, с. 180.
273
De Anticristo col 1133. (Migne. Opera omnia).
274
Истрин В. Откровение Мефодия Патарского и апокрифические видения Даниила в византийской и славяно-русской литературах. Исследования и тексты. М., 1897, с. 7, 13–17, 22–23.
275
Истрин В. Указ. соч.
276
См.: Россия перед Вторым Пришествием. Составители Сергей и Тамара Фомины. Изд. 3-е, испр. и Доп. М., 1998, с. 452.