De Aenigmate / О Тайне

Четверикова Ольга

Сопрягая расхождения между западной и восточной версиями предания о Великом Монархе, академик А.Н. Веселовский отмечал: «Согласно древнему преданию, распятие Господа нашего Иисуса Христа произошло именно на том древе, в связи с которым произошло грехопадение Адама. В поздних латинских пересказах Откровения Голгофа заменена Оливною горою; последний император приносит жертву, не победив агарян, а сознавая невозможность противостоять им; к венцу присоединяется скипетр и щит, вместо креста — сухое древо (в слав, "древо крестное")» [277] .

277

Веселовский А.Н. Опыты по истории развития христианской легенды. ЖМНП, 1875, Апрель, с 316–317.

Каким же образом можно соединить «королевский род франков» и «царя греческого»? Да очень просто: через средневековую идею translatio imperio — ведь первые византийские инсигнии были переданы именно Хлодвигу Великому. Не логично ли, что щит к вратам Цареграда прибил потом Олег Вещий, которого сами же византийцы именуют «боговдохновенным», указывая при этом на то, что он «из рода франков»? Тем самым даже не стремясь (до времени) воссесть на императорском престоле, этот русский князь (и, как мы увидим ниже, Меровинг) ясно указывал всем, где теперь находится тот род, та первая раса, которой надлежит свершение исторических судеб мира. Она покинула запад, «оставив мертвецам погребать своих мертвецов», и ушла на северо-восток, где спустя столетия воссияет Третий и Последний Рим. И мы должны ясно понимать: Третьему Риму вменены не только белый патриарший клобук Римского епископа, не только византийские инсигнии Императоров, но и Истинно Царский род, происхождение которого отмечено загадочной легендой о королеве и кентавре и не менее загадочной записью в Хронике Фредегара: Didion de Faramond, Clodion de Didion, Merevei de Merevei (Дидион от Фарамонда, Клодио от Дидиона, Меровей, то есть Чудесный от Чудесного) [278] .

«История есть священное милленаристское действо, — писал Франсис Бертен. — В этой перспективе миф о Великом Монархе и Святом Понтифике (которым в данном контексте может быть как Римский Папа, отказавшийся от заблуждений латинства, прежде всего от Filioque, а также от какой-либо мирской власти, так и гипотетический Последний Патриарх всея Руси. — В.К.) естественно вписывается в схему "Веков Церкви" или "Веков Мира" — историческое время, согласно Апокалипсису, семичастно. Двойное царствование Великого Монарха и Святого Понтифика приходится на Шестой, Филадельфийский, век» [279] . Кстати, аналогично рассматривал мировую историю и русский философ Л.A. Тихомиров [280] . В этом случае (в западной терминологии) Великий Монарх тождествен Последнему Царю (в терминологии восточной). Это есть одно и то же лицо, приход которого перед пришествием «сына погибельного» на обличение последнего и на укрепление верных, причем именно в Третьем Риме, предсказывали православные святые — от преподобного Серафима Саровского до сокровенных старцев XX в. Но замечательно, что все предсказания действительно сходятся: сохранившиеся в старинных книгах тайнозрительные описания Последнего Царя — это именно описания Меровинга! Так, о происхождении Последнего Царя ясно свидетельствует Рукописный греческий лицевой сборник проречений (1584–1595):

278

Des Antiquites de la Maison de France…, p. 256.

279

Bertin F. Op. cit. p. 253 (В.Г.).

280

Тихомиров Л.A. Апокалиптическое учение о судьбах и конце мира. // Тихомиров Л.А. Христианство и политика. М., 1999, с. 367–393.

«Он прозорлив, он обладает пророчеством и сообщает его. <…> На правой руке у него два состава; на обеих лопатках багряные цепочки и багряные кресты, на груди же и на затылке цельное (?); на рёбрах у него цепочки, и на шее, и на бёдрах, и на верхней части рук. Имя же Царя скрыто в языках» [281] .

А вот что пишут авторы «Священной загадки», основываясь, впрочем, на хрониках и преданиях (здесь им можно верить, ибо они пересказывают общеизвестные вещи): «…их (Меровингов. — В.К.) часто называли королями-"колдунами" или "чудотворцами", ибо они обладали, как говорит опять же легенда, чудесной силой исцелять только наложением рук, и кисти, свисающие по бокам их одеяний, обладали такими же целительным свойствами. У них был дар ясновидения и экстрасенсорного общения с животными (простим нашим современникам столь пошлую терминологию! Речь на самом деле идет о первоначальном царском достоинстве первого Адама — цероц или (героям — гласоимнаго — это именование, разумеется, не случайно. — В.К.) и силами окружающей природы, и рассказывали, что на шее они носили магическое ожерелье. <…> На их теле имелось родимое пятно, которое свидетельствовало об их священном происхождении и позволяло немедленно их узнать: красное пятно в виде креста было расположено либо на сердце — любопытное предвосхищение герба тамплиеров — либо между лопатками» [282] .

281

Цит. по: Россия перед Вторым Пришествием, с. 467.

282

Байджент Р., Ли Г., Линкольн Г. Указ. соч., с. 165.

Сомнений здесь практически не остаётся. Последний Царь явится и последним представителем Истинного Царского рода, воплотившегося после пришествия Христа в линию франкский королей, а затем русских великих князей и царей. Этот царь, по преданию, входит в Царствующий град через Золотые ворота, построенные Императором Феодосием Великим (379–395). Церковный историк П.И. Савваитов в 1872 г. писал: «Ныне золотые ворота завалены вследствие народного предания, по которому этими воротами должны войти христиане для освобождение Царьграда и изгнания турок из Европы». И далее: «Ригион была городская пристань близ Золотых ворот, которые поэтому (Русиу, Рисиу, Ригиу) называли и Русийскими или Русскими. <…> Руссийским или Русским назывался также восточный поворот колесниц на Ипподроме, где поставлено было на каменном основании медное изваяние какого-то необыкновенного животного вроде вола, но с коротким хвостом и без копыт, которое держало в зубах другое животное, покрытое чешуею» (выделено нами; не есть ли это намек на того самого Китовраса или Bestia Neptuni quinotauri simili, которого якобы повстречала в волнах купающаяся королева и которое является общим местом «меровингского мифа» — о «двойном рождении родоначальника династии. — В.К.) [283] .

283

Цит. по: Россия перед Вторым Пришествием, с. 461.

А теперь нам надо попытаться, наконец, разгадать ту «священную загадку», которую предлагают нам авторы-англосаксы. Вся она состоит из нескольких блоков информации, как достоверной, так и ложной, складывающуюся в своеобразный монтаж, внешне весьма напоминающий то, о чем мы рассказываем, но имеющий противоположную направленность абсолютно во всем — от эсхатологии до геополитики.

Первый «блок» — происхождение Меровингской династии. Авторы принимают во внимание как троянскую версию, официально фигурирующую во всех франкских хрониках, так и ещё одну — версию о происхождении их от одного из исчезнувших колен Израилевых — колена Вениаминова. Основывают это они исключительно на «Секретных досье», где якобы имеется заметка: «Однажды потомки Вениамина покинули свою страну, некоторые остались; спустя два тысячелетия Годфруа IV становится королем Иерусалима и основывает Орден Сиона» [284] . Участвовали или нет представители колена Вениаминова в этногенезе западных франков — не так уж важно — это обычное явление в этнической истории, каких множество. Важно другое. Эпизод с коленом Вениаминовым является как бы предисловием к общей концепции книги, которую Жан Робен назвал «телесно-плотской иудаизацией Меровингов» [285] . Причём концепция эта проводится весьма своеобразным образом, заведомо неприемлемым как для иудаизма, так и для всех исторических форм христианства, о чём, собственно, мы уже говорили. Кому может быть выгодна такая совершенно не легитимная с любой точки зрения «иудаизация» Меровингов? Только англосаксонским (шире — англо-американским) протестантам, через теорию диспенциализма возводящим себя и свою «традицию» к «потерянным коленам». Иудаизация Меровингов, как и некоторых других древних родов, англо-американской историографией, отвечает не собственно еврейским, а именно англо-американским, «североатлантическим» интересам. Хотя и может быть использована определёнными еврейскими кругами.

284

Байджент Р., Ли Р., Линкольн Г. Указ. соч., с. 192.

285

См.: Robin J. Le Royaume du Graal… P., 1998.

Авторы книги совершенно безапелляционно, не считаясь с правилами «языка птиц» и вообще символизации неизреченного, вводят в круг массмедиа и соответствующей публики тему «физического потомства» Христа. Неизреченная духовно-генеалогическая связь Царского рода, к которому принадлежал и Спаситель мира, и Меровинги, в книге грубо «сексуализуется», с сознательным расчётом на эпатаж народного христианского сознания (или, наоборот, его грубое «обмирщение»). Авторы утверждают, что Спаситель был женат на Марии Магдалине и их сын, наследник престола (как они утверждают, израильского), был привезен во Францию, где нашёл приют в иудейской (что в любом случае было бы невозможно, учитывая отношения между иудеями и христианами в ту эпоху) общине, а затем его потомство слилось с франкским королевским родом, что и нашло отражение в легенде о королеве и кентавре. Отказываясь обсуждать «сердцевину» построения англосаксов, отметим, что они всячески подчеркивают иудейское происхождение святой равноапостольной Марии Магдалины, хотя (и здесь отдадим им должное) справедливо отказываются отождествлять её с евангельской блудницей, для чего, действительно, в Евангелиях нет никаких оснований. Но одну безосновательность наши авторы заменяют другой: на «основании» нигде не названных «преданий» её причисляют опять-таки к колену Вениаминову [286] . Это последнее, однако, весьма сомнительно — в знаменитой «Золотой Легенде», этих своего рода «Четьих Минеях» Запада, Жак де Воражин указывает, что святая была царского рода (судя по имени родителей — яфетического); её отца звали Сиром, а мать — Евхарией. Эти имена — персидское и греческое, если просто не символы, указывающие на сакральное (но в данном случае не иудейское) происхождение. Изгнание из неё семи бесов означает в этом случае освобождение от некоторых языческих посвящений, которые она получила, пребывая, как представительница знатного, именитого рода, в свите Иродии, где господствовало не ветхозаветное Богопочитание, а скорее эллинистический синкретизм. По одной из версий «Золотой легенды», поражённая усекновением главы Иоанна Предотечи, она бежит из дворца и оказывается у ног Спасителя. При этом Жак де Воражин, как и более ранние христианские экзегеты, отождествляет Святую Марию Магдалину с Марией из Вифании, что не противоречит, а скорее подтверждается Евангелием от Иоанна. Согласно «Золотой Легенде», обе святые сестры, их брат Лазарь Четверодневный, святой Иосиф Аримафейский, святой Иаков, брат Господень (Иаков Компостельский) и святой Максимин

сели в корабль без руля и без ветрил (navire qui n’avait pas de voiles, ni de rames, ni de gouvemail), таинственно ведомый Самим Воскресшим Спасителем, и высадились в Марселе [287] . Там же, на корабле, предполагают авторы «Священной загадки», и находился царственный младенец, истинный наследник дома Давидова. При этом версия, о которой говорят авторы «Священной загадки», опирается как на народные легенды Франции, так и на письменный корпус преданий о Святой Граали. Напомним, что Святая Грааль — это и radual — кратер, и graduale — книга, служебник, требник, и grasal — волшебный котёл (атанор?), но и Sang Royal или Sang real — Царская Кровь или истинная кровь [288] . По западным версиям, святая Мария Магдалина привезла в Марсель Кровь Спасителя, собранную в чашу (Святую Грааль) святым Иосифом Аримафейским. Русское предание гласит, что при остановке в Риме она явилась во дворец императора Тиберия и преподнесла ему красное пасхальное яйцо как свидетельство Воскресения из мертвых (уже одно то, что её беспрепятственно пропустили во дворец, свидетельствует о её высочайшем династическом достоинстве). Всё это само по себе может нести — и действительно несёт! — бесконечное число значений и смыслов, является предметом молитвенного созерцания и умного делания, но для секуляризованного современного сознания, к каковому обращаются английские авторы, может нести и многочисленные соблазны любого толка, что лишь подтверждает незыблемое правило о хранении «Маргарита духовного».

286

Байджент Р., Ли Р., Линкольн Г. Указ. соч., с. 245.

287

La Legende Doree. Traduction du Latin d’apres les plus Anciens manuscripts par Teodor de Wyzewa. Paris, 1921.

288

См. об этом нашу работу «Предания о Святой Чаше, их тайны и загадки». Волшебная гора, № VI, М — 1997, с. 114.

Дело в том, что святая равноапостольная Мария Магдалина — действительно едва ли не самый загадочный протагонист новозаветного повествования. Судьба её почитания в истории Церкви, однако, всегда сопровождалась неким ревнивым замалчиванием, полуотстранением. Но тем не менее она признана просветительницей Франкии и Галлии, и Марбод, епископ Рейна, писал: «Beatissima Virgo Maria et Beatissima Magdalena sunt nobis maris stellae» («Блаженная Дева Мария и Блаженная Магдалина являются для нас звездами моря») [289] . Потому так таинствен вопрос о месте её погребения. Согласно западной версии (возникшей ещё до отделения Римской епархии), она погребена в Провансе в местечке Экс, в пещере, получившей с тех пор название Сент-Бом (Saint-Baume, букв. Святой Бальзам; слово baume, между прочим, использовалось в алхимии для обозначения «красного эликсира» или «универсального лекарства»). Восточное же предание указывает на место её погребения — Эфес, причём в той же пещере, где находились в ожидании воскресения Семь Отроков Эфесских. Мы должны помнить, что именно на воскресение этих Отроков Эфесских или Охлонских указывал преподобный Серафим Саровский как на прообраз своего будущего телесного воскресения во времена царствования Последнего Царя («Великая Дивеевская Тайна») [290] . И в этом случае святая равноапостольная Мария Магдалины оказывается таинственно связанной с судьбами Последнего Царя и последнего, Филадельфийского, Века истории. Православная церковь празднует день её памяти ровно через три дня после памяти Преподобного Серафима Саровского и через два дня после памяти святого пророка Илии — наиболее «эсхатологических» её святых — 22 июля или 5 августа по новому стилю. Но о ней у нас, в России, говорят мало (почему — мы увидим ниже), в то же время не отрицая её известности как покровительницы «тайной Франции». Во Франции же почитание её повсеместно. Так, в связи с мистикой «двух пещер» Жан Робен писал о «повсюдусущности» святой Марии Магдалины и добавлял:

289

Цит. по: Duval P. Recherches sur les structures de la pensee alchimique et leur correspondence dans le conte du Graal de Chretien de Trois. Lille, 1975, p. 257.

290

См. в том числе: Россия перед Вторым Пришествием, с. 509–510.

«Универсальность контекста, в котором Мария Магдалина связана с Семью отроками Эфесскими, символизирует ту же традицию, в которой пребывают представления о Семи Церквях Апокалипсиса» [291] .

Речь здесь, совершенно очевидно, идёт прежде всего о духовной генеалогии, не сводимой к исключительно телесной (charnelle). Ключ к пониманию этого очень тонкого различения мы найдём у преподобного Максима Исповедника, писавшего об изменении смысла понятия «рождения» у не повреждённого грехом существа и у существа повреждённого. В первом случае это ;, во втором — [292] . По этому поводу, комментируя «Двенадцать ключей» Василия Валентина, некто К.А. Веков (г. Гусь-Хрустальный) писал: «"Переворачивание смыслов" (выражение Э. Канселье. — В.К.), характерное для современного мира, выразилось, в частности, и в том, что генетика, которая должна была бы быть ведением райских рождений (), стала позитивно-спагирической наукой о передаче свойств через хромосомы, т. е. передаче истления» [293] . Именно таким «переворачиванием смыслов» и выглядит позиция Ордена Приората Сиона, по крайней мере, в том виде, в каком её представляют авторы «Священной загадки».

291

Robin J. Op. cit., p. 424.

292

См.: Епифанович C.Л. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. М.: Мартис, 1996, с. 84–85.

293

Веков К.А. Золото вещественное и золото умное. Послесловие к кн. Брата Василия Валентина Бенедиктинца, снабженные введением, замечаниями и истолкованием образов в исполнении Эжена Канселье. Пер. с фр. В.К. М., Беловодье; здесь и сейчас: 1999, с. 246.

Ключом к «райскому рождению» является Стояние у Креста. И Воздвижение Креста Господня — Самый «царский» из всех православных праздником. «Крест царем держава» — поёт в этот день Православная церковь. Сегодня эти слова, как правило, выброшены и заменены на «христиан держава». Это — республиканско-иерократическая подмена.

Вопрос о династическом соединении Франко-троянского царского дома и дома Давидова, «от него же и Христос по плоти», не только не неправомерен, но и прямо неизбежен и неотменим в контексте единства царской ветви, «багряной нити». При этом ни о какой «иудаизации Меровингов» здесь не может быть речи, поскольку синагога была радикально враждебна первохристианской общине, между прочим, в большинстве своём состоявшей из потомков Царепророка по плоти (Пресвятая Владычица Богородица, святой Иосиф Аримафейский, святой Иаков, брат Господень и др.). Напротив, перед нами как раз «первоправославная» Церковь. И в историческом контексте равная апостолам просветительница Франкии и Галлии действительно могла везти (и, видимо, везла) в Европу царственного отпрыска, наследника престола, но только уже не иудейского, а будущего Вселенского христианского царства, и в этом смысле понимание Святой Граали как Царской Крови (Sang Royal) вполне законно, наряду с Чашей как предметом или Чашей Сердца. Корпус о Святой Граали даёт нам возможность приоткрыть эту действительно «священную загадку» без всякого смущения, подобного возникающему в связи с одноименной книгой. Сэр Томас Мэлори, который только переложил на английский роман XIII в. о поисках Святой Граали (La Queste del Saint Graal), приписываемый Готье Мапу (Gautier Map) и легший в основу всех остальных произведений о Граали, умолчал, подобно нашим трём авторам («англосаксы лукави суть»!) о том, что в этом «изначальном» романе дано имя предка и основателя династии королей Граали — Иосиф (Josephe), и он там называется сыном Иосифа Аримафейского [294] . Напомним, что святой Иосиф Аримафейский, «благообразный советник», очень преклонного возраста, также принадлежал к роду царя Давида и что, согласно всем легендам о Граале, Иосифу, находившемуся в темнице, явился Сам Спаситель и поручил хранение Чаши с Его Кровью, после чего чудесным образом извёл его из плена. Такое, лишённое грубой «телесности» прочтение легенды не противоречит не только Преданию, но и сознанию церковного народа.

294

La Queste del Saint Graal. Roman du XIII siecle edite par Albert Pauphilet. Paris: Champion, 1923.

«За столом тем было сидение, на коем Иосиф, сын Иосифа из Аримафеи, должен был сидеть. И сидение сие было установлено так, что ни пастыри, ни учители, никто иной не мог там сидеть. И было оно освящено рукою Самого Господа нашего, из чьих рук его должен был получить Иосиф, призванный к заботе о вверенных ему христианах. И сидел на этом сидении Сам Господь и Царь наш (Nostre Sires)» [295] . Отметим, что имя Иосифа таинственно сопровождает Спасителя и неотделимо от Него: св. Иосиф Обручник стоит у Его колыбели, св. Иосиф Аримафейский — один из двух (вторая — Мария Магдалина!), до конца причастных к тайне Его земной смерти на Кресте (двое других из самых близких — Пречистая Дева и святой Иоанн Богослов удалились по приказу Господа). И имя соединителя царского рода не может не быть именем Иосиф. Иосиф и Мария (хотя традиционно Марией именуют только Богородицу, а св. Марию Магдалину Марией) — эти два имени сопровождают Спасителя на протяжении всей Его земной жизни и выступают как духовно-генетическая красная нить Истинного Царского Рода в самом сакральном, самом страшном и неминуемом, но и самом нерушимом его звене. Иван да Марья…

295

Ibid., p. 75.