De Aenigmate / О Тайне
Шрифт:
В 1965 г. в провинциальном издательстве города Саланьяка малым тиражом вышла книга наследника старинного французского рода (не значащегося в «Документах Общины»!) графа Мориса Бони де Лаверна «Наследники второй ветви королей Австразии» [310] . Речь идёт о линии Тьерри II, Меровинга, погибшего в междоусобице в 613 г. Эта ветвь носила имя Рюэргов, или Руэргов (город Руэрг стоит во Франции до сих пор). Карл Лысый — Каролинг, который, как и его отец Людовик Благочестивый, имел по материнской линии меровингскую родню (а узурпаторы всячески стремились «узаконить» своё правление и таким образом, хотя Салический закон не признавал наследования по женской линии), пожалуй, действительно стремился как-то изгладить преступления своих предков. К тому же он проявил интерес и к восточному богословию: при нём знаменитый Иоанн Скот Эриугена комментировал Дионисия Ареопагита, почитавшегося при Меровингах, особенно при Дагоберте I. Одним из примеров деятельности Карла Лысого был так называемый «Большой приказ» 841 г., по которому он разделил государство на четыре принципата, во главе которых поставил лиц, имевших пусть отдалённое, но меровингское родство. Один из принципатов — Лиможский — возглавил Раймон I де Рюэрг, прямой потомок сына Тьерри II — Хильдеберта. Сын же Раймона I — Фулькоальд — где-то в начале 50-х годов IX в. отписал в пользу родни несколько монастырей, как это бывает обычно перед смертью, или отбытием «на дальнее правление».
310
Bony de Laverne, Mauris. Une descendance des seconds rois d’Austrasie. Salagnac, 1965.
Но мы хорошо знаем, что в 839 г. Людовика Благочестивого посетило некое посольство «людей, которые называли себя Россами из рода свеонов». Так сообщают Вертинские анналы, по своей политической направленности чисто каролингские, а следовательно, антивенедские, латинские… Более не сказано ничего. Естественно.
Имя Рюар, Рюэр, Рур (собственно, однокоренное с Рус и производными от него) было широко распространено на территории Новой Франкии. Это хорошо показал А.Г. Кузьмин в работе «Древнерусские имена и их параллели», написанной еще в советское время. Он правильно связывает его с корнем rig-rix — царь, вождь. Правда, Кузьмин полагает этот корень кельтским, что, на наш взгляд, ошибочно, вернее, недостаточно. Кстати, некий Рюар упомянут в перечислении «рода русского» в договоре Игоря с греками 911 г.
Во всяком случае, в 862 г. в «земле Словена и Руса», в «Старой Франкии», в Старой Ладоге, появляется Рюрик. Причем сразу — как правитель, монарх. Историки производят его то из Фризии, то с острова Рюген, то из Скандинавии, то объявляют исконным новгородцем и славянином. Некоторые, в частности, Л.Н. Гумилев, Е.В. Пчелов, указывают на его связи с Карлом Лысым. Парадокс в том, что спорить здесь не о чем. Каждый отчасти прав. Рюрик Новгородский и Старорусский был совершенно законным монархом Северной Европы или, как пишет Венелин, «властителем Старой и Новой Франкии». И не только её. Рерир упоминается в «Младшей Эдде» как троянский потомок Одина и родоначальник Вельсунгов, от которых пошли «все знаменитые роды». Вместе с дружиной, спасая священный царский род, он шёл на восток, на северо-восток, на древнюю родину… «Начало русской монархической традиции было положено, как известно, призванием Рюрика из варягов на царство группой славянских и финно-угорских племен… — писал А.Г. Дугин в книге «Мистерии Евразии». — На наш взгляд, призвание Рюрика из варягов виделось как великая общенародная мистерия, воплощавшая в себе сценарий сверхъестественного происхождения царской власти, характерный для всех древних традиционных династий». С тех пор слово «русич», или «русский», означает прежде всего «царский». Вот почему это — не просто этноним, это — шире, больше, чем этноним. Не случайно в состав русского народа органически влились самые разные этносы Евразии, почитавшие Русского Царя Белым Царем и даже «Белым Буддой».
Когда к Ивану III прибыли папские послы (они «достают» нашу страну на протяжении всего её существования) и предложили принять королевскую, а быть может, и императорскую корону, то получили ответ, что Государь царствует по праву крови, переданной ему предками, и не нуждается ни в каком внешнем подтверждении. А заявленное в «Повести о князьях Владимирских», а затем и в составленной митрополитами Афанасием и Макарием «Степенной Книге» происхождение Рюрика от Августа может быть легко понято в соответствии с правилами средневекового дипломатического языка как именно меровингское (вспомним, кому был дарован этот титул в V в.). Но вспомним также и о судьбе «Древа Иессеова» и представим себе, сколько свидетельств могло погибнуть.
Возможно, свидетельства более ранние помогут нам даже больше. Мы уже упоминали об удивительном совпадении географических названий в двух «Франкиях». Мы не знаем, перенес ли их Меровей на запад или Рюрик на восток, прославляя битвы Меровея… Но замечательное обстоятельство: в 60-е годы XIX в. поэт и археолог Федор Глинка обнаружил на Алаунских высотах каменный диск IX в. с надписью: «Зде Ингмар подъят на щит». Возведение в монаршее достоинство у Меровингов было именно таковым — 12-летнего царевича поднимали на щите перед дружиной.
Множество исторических, а главное, материальных свидетельств собрал в конце XIX в. новгородский краевед Василий Передольский. Они помещены в книге «Новгородские древности», в которой никаких выводов он не делает, но книга почему-то (с 1896 г.) больше не переиздавалась. Среди сведений о так называемом Старорусском кладе, обнаруженном в 1892 г., он приводит описание монет (сам Передольский датирует их XII в.) с изображением неизвестного мученика в шапке, как у Бориса и Глеба, с крестом и двумя лилиями по обе стороны изображения. А польский историк академик X. Ловмяньский указывает на то, что лехиты — это «русо-варяги», ушедшие от Олега в 882 г., которые изо всех святых более всего почитали «святого Дагоберта», имя коего было христианским именем короля Мешко I, основателя династии Пястов, не Рюриковича, но знатного русского дружинника (ценнейшая книга X. Ловмяньского, слава богу, издана, причём ещё в советское время). Но вернемся к свидетельствам, собранным Передольским. Среди них мы находим и такое: он цитирует скандинавские источники, указывающие на «убийство славного русского царя Сигтрига» как на важнейшее историческое событие. Вспомним обстоятельства смерти Зигфрида, описанные в «Песни о Нибелунгах», и всё станет понятно. Кстати, известный советский медиевист А.Я. Гуревич прямо писал о том, что присутствие руны «зиг» («победа») указывает на меровингское происхождение, а имя Зигфрид восходит к имени франка Сигиберта, чья судьба на самом деле и описана в знаменитом сказании. К сожалению, Гуревич перепутал Сигиберта (какого из них?) с Дагобертом II, но значение свидетельства от этого не умаляется. Могут возразить, указывая на лилии, которые принято считать родовым символом Капетингов — «третьей расы» королей Франции. Однако лилия в качестве династического знака уже использовалась Меровингами после крещения Хлодвига наряду с родовой пчелой, употреблявшейся и ранее. Итак, не утверждая наверняка, можно с достаточной степенью достоверности предположить, что «неизвестный мученик» — это именно Дагоберт II, убитый на самом деле не только как представитель сакрального рода, но и как православный монарх, не соглашавшийся с латинским искажением правой веры.
Совершенно очевидным оказывается, что получение Владимиром Мономахом императорских инсигний из Византии, преобразовавшее будущее становление Третьего Рима, было повторением аналогичной передачи его предку — Хлодвигу Великому (он же Август!). Не случайно «Повесть о новгородском белом клобуке», рассказывающая о гибели Запада, начавшейся с «царя Карула», называет Третьим Римом Русскую землю в её целом.
Важнейшая деталь: о доме Руэргов и вообще Лиможской и Тулузской ветвях Меровингского дома, из которых, как мы показали ранее, произошел Рюрик Новгородский и Старорусский, наши авторы хранят глубочайшее молчание. Но именно эта ветвь меровингской династии (как мы увидим
«Невозможно отрицать, что есть некий пастушок (petit berger), правящий нами через подъятие мизинца, и именно он есть истинный король Франции. <…> В тревожные исторические времена вздымается его красное знамя, ибо красный цвет есть истинно королевский цвет» [311] . Что же, это так и есть — и знамя Хлодвига, и знамя Рюрика, и знамя Великого Князя Димитрия Донского было красным, и весьма соблазнительно толковать и французскую, и российскую революции как восстания против узурпации. Но, и ещё раз но… Кого считает «Сионский приорат» легитимными наследниками истинного Царского Рода, кого имеет в виду та же Мириам Давид (alias D.M.), когда утверждает, что «без Меровингов Сионский Приорат не мог бы существовать, а без Сионского Приората Меровингская династия угаснет»? [312] Между прочим, если М.Д. всерьёз утверждает об угасании династии (династия с такой кровью угаснуть не может в принципе, что и пытался показать Уоллес-Хэдрилл), то это может означать лишь два варианта: первое — она всерьёз не верит в высокое происхождение Меровингов; и второе — она знает, что те, о ком она говорит, не Меровинги, а кто-то иные… Впрочем, продолжим и вновь обратимся к М. Байдженту, Р. Ли и Г. Линкольну, на этот раз к переводу их книги непосредственно с английского, поскольку он, как нам представляется, более подробен, чем «пересказ» с французского:
311
Les Archives du Prieure de Sion en Le Charivari oct-nov-dec. 1973.
312
Ibid.
«Мы не в состоянии указать пальцем на какого-либо человека и сказать: "Вот — прямой потомок Иисуса!" Генеалогические древа ветвятся, подразделяются и в ходе столетий разрастаются в настоящие заросли и леса. На сегодняшний день в Британии (sic. — В.К.) и континентальной Европе имеются не менее дюжины семейств, которые принадлежат к роду Меровингов. В их числе — дома Габсбургов-Лотарингов (ныне номинальные герцоги Лотаринги и короли Иерусалима), Плантаров, Люксембургов, Монпезатов (точнее, Монпеза, к числу которых принадлежит нынешний принц-консорт Дании Генрих. — В.К.) и ряд других. Согласно «приорским документам», в Британии с этим родом связаны семья Синклеров и разнообразные ветви дома Стюартов (недавно в российской печати муссировалась информация о принадлежности к Стюартам дома Спенсеров, к которому принадлежала покойная принцесса Диана, однако Спенсеры — не аристократический, а банкирский род и восходит к XVI в. — В.К.). А семья Девонширов, судя по всему, посвящена даже в тайну рода. Большая часть этих домов может, по-видимому, претендовать на происхождение от Иисуса; и если когда-нибудь в будущем некий человек открыто назовёт себя новым царём-жрецом, то сейчас невозможно сказать, кто это именно будет» [313] .
313
Байджент М., Лей P., Линкольн Г. Святая Кровь и Святой Грааль. Пер. с англ. В. Скобей. М., КРОН- ПРЕСС, 1997, с. 420.
Однако замечательнейшая деталь: подлинные документы обо всех этих родах, как утверждают наши авторы, «находятся в сейфе Ллойдовского банка в Лондоне» [314] . Мы, однако, склонны доверять не ссылкам на лондонский банк, но дожившему до наших дней французскому аристократу, совершенно открыто издавшему свой труд малым тиражом в провинциальном издательстве города Саланьяка…
Кроме того, ещё и крупный французский исследователь вопросов генеалогии Ришар Бордес (Richard Bordes) указал на следующие обстоятельства: «Нигде на самом деле не сказано о возвращении Дагоберта II в Разес в 671 г., ни о его браке с Гизелой де Реде. Ясно, что это выдумка <…> возникла из соединения двух реальных фактов меровингской истории. Во-первых, Сигиберт I, сын Хлотаря I, был женат на вестготской (wisigothe) принцессе Брунхильде (Brunehaut), дочери вестготского короля Атанахильда (Athanagild). Брунхильда и её сын были отстранены от власти Хильдериком I, но некий близкий им человек доставил их в Метц, где жители Австразии провозгласили сына Брунхильды королём в канун Рождества 575 г. под именем Хильдеберта II. Во-вторых, Хариберт (Charibert), король Аквитании, сын Хлотаря II, женился на Гизеле, дочери Арно (Amaud), герцога Басконского. Их сыновья Боггис (Boggis) и Бертран (Bertraund), которым покровительствовал их дед, избежали грубого обращения дяди и обрели наследие своего отца. Эти две истории, смешавшись между собой, сложились в легенду Ренн-ле-Шато, суть которой такова: Дагоберт II, сын Сигиберта III, женился на Гизеле де Реде, дочери вестготской принцессы по имени Гислис (Gislis). Дагоберт II был убит, а его сын Сигиберт IV был спасён своей сестрой Ирминой и отвезен в Реде другом-рыцарем, где он принял наследие своего деда Беры (именно эта версия излагается в «Священной загадке» — В.К.). Но в любом случае Дагоберт II не мог быть женат на Гизеле де Реде, псевдодочери Беры II. Этот последний был на самом деле сыном Аргилы (Argila) и внуком Беры I; он вступил во владение графством Разес в 845 г., т. е. 166 лет спустя после гибели Дагоберта II, которого выдают за его зятя» [315] .
314
Там же, с. 415.
315
Bordes R. Les Merovingiens a Rennes-le-Chateau, Mythes ou Realitds? Philippe Chranben editeur, 1984, Robin, Jean. Ibid, p. 627.