Де’Бинэ Сача
Шрифт:
Конечно, имелись опасения, что за почти три дня ареста пылящийся в хранилище гаджет уже полностью разрядился. Но когда я его разблокировал, телефон бордо пискнул, а налившийся белизной экран продолжил ровно гореть, без попыток обратно погаснуть. Через пару секунд загрузилась картинка заставки, и я с облегчением увидел в правом верхнем углу, что уровень заряда гаджета еще более двадцати процентов.
Но от запланированного поиска видоса меня вдруг отвлек пробудившийся под черепушкой Каспер:
Ну что же ты мешкаешь, скорее звони ей!
— Кому ей? — офигел я.
Кати,
— Да ты ж, млять!.. Отвали, короче. Я, в отличии от тебя, не мазохист, — зашипел я под нос, еле сдерживая рвущийся наружу крик. На всякий пожарный прижал тут же к уху смартфон, чтоб идущие навстречу прохожие видели, что я типа по телефону сложные переговоры веду, и не сочли меня психопатом, просто так орущим в пустоту. — Те че, там в переговорной не хватило что ль?.. Ведь на чистом французском было конкретно объявлено, что продажная тварь променяла любовь на бабло!
Ну, может она одумалась, – жалобно заканючил в ответ сосед. — Ведь кто-то же нанял адвоката, и заплатил залог.
— Полагаешь, сучка подсуетилась? — засомневался я.
А у тебя есть другие варианты?.. Кати — она, ведь, на самом деле меня очень любит. И, как только любимая получила доступ к деньгам Франца, тут же позаботилась о нашем скорейшем выходе на свободу.
— Я бы все же на твоем месте не обольщался, — проворчал я, теперь совсем неубедительно.
Да звони ты ей уже, наконец, — почуяв мою слабину, надавил Каспер…
— Ало, кто это? — после серии протяжных гудков наконец раздался в ответ знакомый до дрожи женский голос.
— Фига се, ты уже и номер мой в черный список отправила? — возмутился я, вместо приветствия.
— Сача?.. — прозвучавшее в голосе бывшей подруги искреннее изумление лично мне сразу ответило на все вопросы. — Ты где? Откуда звонишь?
— С телефона, блин, своего. Откуда еще? — фыркнул я раздраженно. — Приколись. Меня выпустили на свободу.
— Как это выпустили? Когда?.. То есть я, конечно, очень за тебя рада. И, кстати, мы с Жюлем съехали с квартиры, так что она теперь полностью в твоем распоряжении.
— Спасибо, — выдавил я в ответ, изо всех сил сохраняя покерфейс, хотя хотел сказать ей (вернее даже проорать) совсем другое: сильно злое и матерное.
— Слушай, у нас с Жюлем очень много дел, и…
— Прощай, — перебил я и первым сбросил звонок.
С трудом подавив порыв расхреначить тут же об асфальт гребаный гаджет, из которого только что лился мне в ухо такой родной голос подлой предательницы, я несколько раз глубоко вздохнул (исключительно ртом, разумеется), малёхо успокоился и вернул замолчавший телефон обратно к уху.
— Ну, короче, ты сам все слышал, — имитируя продолжение телефонной беседы, только перейдя на скрытный шепот, я обратился к соседу. — Нихрена это не она нас из камеры вытащила.
Квартиру они мне оставили, — невпопад откликнулся шокированный холодом бывшей подруги Каспер. — Очень щедро с их стороны, скажи?
— Я ж говорил: не стоит бередить рану.
А там аренды оплаченной осталось всего-то на паду дней. Ха… Ха-ха… Ха-ха-ха-ха-ха… — от истерического хохота Каспера у меня вскоре заложило ужи, но я, стиснув зубы терпел, позволяя окончательно похоронившему иллюзию парню оплакать свою безвозвратно утраченную Кати.
Глава 48
Паршиво конечно, когда вот так после КПЗ оказываешься в одиночестве на улице. В карманах не было даже мелочи на такси. Пришлось топать пешком. Благо Каспер хорошо знал этот район Парижа. И дом от полицейского участка находился всего в паре кварталов.
Видос со своими подвигами отыскать в сети труда не составило. Стоило в поисковике набить «Коршун отжигает» и тут же всплыло разом с десяток ссылок на просмотр скандального видео. Выбрав самую верхнюю, начал было смотреть, но из-за уличного шума вокруг разобрать приглушенные звуки и голоса из гаджета оказалось практически невозможно (наушников же, увы, с собой не было), к тому же картинка на экране рябила и дергалась в такт шагов, так же изрядно мешая просмотру. Конечно, как главное действующее лицо, даже в таком паршивом воспроизведении я легко угадывал происходящее, но хотелось, ведь, сполна насладиться зрелищем без помех. Потому примерно через полминуты я прервал просмотр и, вернув смартфон обратно в задний карман, решил ознакомиться с видосом уже в нормальных условиях, по возвращении домой…
Как вскоре выяснилось, добрая половина проложенного соседом маршрута проходила через тенистый сквер, куда я, с нескрываемым облегчением, через примерно пятнадцать минут неспешной ходьбы свернул с загаженного проспекта. Воздух здесь почти не вонял помойкой, а от жаркого солнца спасали раскидистые кроны местных каштанов.
Шагая по выложенной фигурной плиткой дорожке, краем глаза я неоднократно ловил на себе заинтересованные взгляды подростков, компании которых, кучкующиеся на здешних скамейках, периодически попадались мне по пути. Большинство ребят, не замечая ничего вокруг, молча тупили в гаджеты, я же привлекал внимание тех немногих, что, временами отлипая от телефонного экрана, озирались по сторонам.
— Да какой это Коршун, зенки-то разуй! Тот боец, а это дрищ какой-то, — уловил я раздраженный басок ломающегося пацанского голоса, проходя совсем рядом с очередной стайкой наслаждающейся летними каникулами школоты.
— Но прикид, ведь, один в один. И лицом очень похож, — горячо заспорила с парнем какая-то девчушка.
— Скажешь тоже: очень… Так, чутка только, — не сдавался пацан. — А в таких майках и джинсах, вообще, туча народа по улицам бродит. Че, всех в краши записывать станешь?
— Всех не буду. А этот… — пройдя мимо, я не дослушал ответ девчонки. Но не успел далеко уйти, как был неожиданно ею же окликнут:
— Эй, Коршун!
Обернувшись, я обнаружил смуглокожую пацанку лет тринадцати в застиранных до дыр джинсовых шортах и майке, с вызывающе яркой малиновой челкой на фоне коротко стриженных белых волос, и здоровенным кольцом пирсинга в левой ноздре. Девушка, выскочив из кружка своей компании, остановилась в паре шагов за моей спиной и теперь с вызовом пялилась на меня.