Шрифт:
Rebecka Edgren Alden
Deadline
Моим старым коллегам
Пролог
– Было так много крови…
– Простите, что вы сказали?
Женщина напротив подается вперед. Анна ловит ее взгляд. Как, она сказала, ее зовут? Сандра, кажется. Маленького роста, но выглядит крепкой. Прямые темные волосы собраны в тугой хвост, чуть раскосые
– Анна, я понимаю, что у вас шок и вам нужно как можно скорее попасть домой, но сперва я должна задать вам несколько вопросов.
Она слышит слова, которые произносит женщина, понимает, что должна на них что-то ответить, но мозг отказывается работать. Они сидят в величественном вестибюле Milles Media. Высоченные, от пола до потолка, окна выходят на улицу. Отражение ее лица в стекле. Вместо глаз – черные дыры. Снаружи темно. Косые струи дождя вперемешку со снегом полосками расчертили тьму.
Обернувшись, Анна видит множество полицейских. Одни стоят группами и разговаривают, вторые натягивают перед лифтами сине-белую заградительную ленту. Анна вздрагивает: больше она ни за что не спустится в подвал. Потом переводит взгляд на свои руки. Теперь они чистые, но в носу все еще стоит сильный запах железа. Она поглаживает большим пальцем изящное украшение, лежащее у нее на ладони…
– Анна, сейчас я задам вам несколько вопросов. Вы готовы на них ответить?
Проходит какое-то время, прежде чем до ее мозговых синапсов доходит, что она должна кивнуть в ответ.
– Хорошо, тогда начнем. Как я уже сказала, меня зовут Сандра Квист, и я – инспектор криминальной полиции. Сейчас двадцать три часа четырнадцать минут, и мы находимся в… что это за здание?
– Это издательский дом Milles Media. Мы издаем газеты, журналы, в том числе цифровые версии.
– Вы можете еще раз назвать свое имя?
– Анна Флетчер.
– И вы здесь работаете?
– Да, я ответственный редактор журнала Suzanna. Слышали, наверное, о таком. Простите, но я очень устала. Я сегодня с шести утра на ногах, а тут еще это… – Она беспокойно ерзает на месте.
Нет, не то она говорит. Совсем не те слова, что нужно.
– Вы можете рассказать, что случилось сегодня вечером?
На самом деле ей не хочется к этому возвращаться, но она заставляет себя собраться с силами. Тщательно подбирает слова, чтобы описать то, что не поддается описанию.
– Я спустилась в лифте в подвал. Собиралась оставить там сумку со спортивной одеждой и ковриком для занятий йогой. У нас завтра съемка. Мы будем снимать ролик с… О боже, я же должна позвонить и предупредить фотографа и визажиста! И стилиста…
Инспектор перебивает ее:
– Ничего, еще успеется. Так сколько примерно было времени, когда вы спустились в лифте в подвал?
– Я точно не знаю. Думаю, около десяти.
– Хорошо, что было дальше после того, как вы спустились в подвал?
– Я увидела ее. Она лежала на полу. В нашей телестудии. – Анна судорожно сглатывает. – А она в самом деле мертва?
– Да, она мертва. Что вы сделали, когда оказались в комнате?
– Было темно. Я зажгла свет. Проверила, как установлен задний фон. Он должен был быть бирюзовым, и я хотела убедиться, что так оно и есть. Потом… Потом я повернулась и увидела, что стойка для микрофона лежит на полу. Оборудование очень дорогое, и я еще подумала, кого это так угораздило уронить ее… и вдруг увидела тело. Сначала я решила, что там лежит просто кукла, манекен. У нас есть такие в комнате отдела моды. Мне и в голову не могло прийти, что это может оказаться она.
– Что вы сделали потом?
– Я подумала, что должна сделать искусственное дыхание, но не знала, как его правильно делать. Тогда я просто потрясла ее и, кажется, окликнула по имени. А потом увидела кровь… там было очень много крови. На ней. На мне. На моих брюках…
Запах железа усиливается, становится тошнотворным. Такое чувство, что он никогда до конца не исчезнет и навсегда останется с ней.
– Сколько времени, по-вашему, прошло с момента, когда вы обнаружили ее, и до того момента, когда вы позвонили в полицию?
– Минут пятнадцать? Двадцать?
Анна чувствует, что ее трясет. Несмотря на желтое одеяло на плечах, внутри не холод. Она не помнит, кто ее укрыл. Ей хочется только домой. Спать. Она медленно обводит взглядом помещение. Все выглядит таким далеким от реальности. Полицейские совсем не вписываются в этот красивый, отделанный мрамором вестибюль. Они здесь похожи на великанов в кукольном домике. Неуклюжих, некрасивых великанов.
– Вы уверены, что сейчас все мне рассказали?
– Что?
Она снова изучает свои руки, не в силах оторвать от них взгляда. Было так много крови… Инспектор понимает, что она пытается найти.
– Руки у вас сейчас чистые, – говорит она, но ее голос доносится до Анны словно издалека.
– Да, я помыла их.
– Вы помыли их до того, как позвонили нам?
Анна задумывается. Потом медленно кивает.
– Мне нужно было привести себя в порядок, поэтому я побежала в туалет, который находится прямо возле студии. Потом вернулась обратно.
Когда она стояла там, в совершенно обычном туалете, и мыла руки над совершенно обычной раковиной, все случившееся казалось Анне не более чем ужасным сном. Поэтому ей пришлось вернуться, чтобы убедиться, что Диана действительно лежит на полу в луже крови. Мертвая.
– Диана Грей была вашей начальницей?
– В каком-то роде.
– Она была главным редактором журнала Suzanna, в котором вы работаете?
Анна замечает, что Сандра Квист говорит о Диане в прошедшем времени. Дианы больше нет. Анну захлестывает буря эмоций. И ей трудно с ней справиться.