Дебил с дубинкой 3
Шрифт:
– Так вот на кого я выплесну свою злость, — сказал я, вытаскивая меч из ножен, прикрепленных к седлу байка.
Петроградская губерния, город Николаевка, открытие городской больницы N3
Казалось, что император всего лишь разрезает ленточку и машет собравшемуся народу, и на этом его работа окончена, но это было не так. Начиная с мер предосторожности, ведь многочисленные враги только и ждали любой ошибки от службы безопасности, заканчивая изнуряющей в прямом смысле этого слова молитвой Трояну, дабы руки врачей наполнились его благодатью
Так что когда красная ленточка наконец-то резалась, руки императора на самом деле дрожали от усталости, зато народ был в восторге.
За последний месяц это была уже девятая больница, которая строилась ударными темпами в малых городах страны, и третья, которую открывал сам император.
Нужно было задобрить бога-целителя перед тем, как попросить у него излечения для сына. По крайней мере так посоветовал главный жрец рода, когда разговаривал с императором. Особенно после исчезновения второго принца возвращение в строй одного из любимейших и умнейших сыновей стало необходимостью для императора, и он честно делал все от себя зависящее ради сына.
Естественно, каждый шаг снимали десятки камер, создавая хвалебные оды Романовым в специальных репортажах на всех проимперских каналах и интернет-ресурсах. Без этого никак, и даже боги не были против этого. Какая к черту скромность, если ты сделал что-то действительно хорошее для людей?
После того, как заискивающий главврач больницы и красный от волнения мер города вместе с мелкими аристократами из города удалились из банкетного зала, где император подкреплялся после тяжелой работы, в зале остались только император и бледный Максим Романов, пятый сын самодержца.
– Отец, с тобой все в порядке?
– Нормально сынок, просто устал.
– Раз с этим делом закончили, может обсудим о проблеме, что…
– Это проблема у меня вот где уже сидит. Почему я так часто начал слышать фамилию этого Волкова?
– И все же, отец. Я сам сейчас в гневе из-за действий капитана моей гвардии. Этот ублюдок развлекался за моей спиной, отлично зная мое отношение ко всему этому.
– Сынок, тут все немного…
– Нет, отец! Я знаю, о чем ты думаешь. Раз я слаб телом и не могу развлекаться как мои братья, то и мое отношение другое? Но это не так! Будь я хоть богатырем, насильник заслуживает только смерти. Это моя позиция, хорошо известная и тебе, и тому гандону, который игрался с моими девчонками.
– А сам бы ты прям хранил бы целибат, не будь твоей болезни?
– Нет, отец. Но поверь мне, девушки грели бы мне постель без насилия или ментального вмешательства.
– Даже не сомневаюсь, сынок, с твоим-то лицом. Скоро даже боги оценят мое рвение, и у тебя все это будет, сынок. Иначе…
Некоторые вещи лучше было не говорить даже в мыслях, но принц знал, что его отец готов даже пойти на крайние меры и сменить религию. Это ужасный шаг для страны, грозящий смутой и многочисленными бунтами. Но император был настроен решительно.
–
– Больше не такого уж и верного, если ты вдруг не заметил. Молодой барон не образец верности державе и императору.
– Точнее, не любит лизать задницу начальству?
– Нет. Его дед тоже был далек от дворцовых интриг, но все же я знал, что они всегда на моей стороне, что бы ни случилось.
– И именно за это они и были почти уничтожены, не так ли? Нужно время, чтобы вновь навести мосты. И это отличный повод, чтобы сделать связь с будущим богатырем сильнее. Показательная порка ради какого-то барона покажет Московским князьям, что Волков крепко дружит с нами.
– Но в этом случае мы лишимся дружбы с Советниковыми, а это не маленький род. Да и их дар очень полезен нам. Только благодаря их дару многие гвардейцы не просто служат из-за клятвы, но и всей душой преданы.
– Кому? Нам или Советниковым? Ты же знаешь, что дед вообще хотел избавиться от столь опасного рода. Это, конечно, радикальное и глупое решение, но вот чуток ослабить их, чтобы знали свое место. Даже не будь претензий со стороны Волкова, эти черти начали слишком многое себе позволять.
– Знаю, сынок. Я все знаю и усиленно думаю над лучшим решением данной проблемы. Нужно для начала вернуться в столицу и все обсудить с канцлером. Уж совет Разумовского точно будет к месту в любом случае.
Со скорпионом я разобрался не быстро. С одной стороны, его скорость была не так страшна для меня, ведь даже в пассивном режиме мой левый глаз все время по чуть-чуть ускорял мое восприятие, а скорость моя была хорошей еще со времен мутации при переходе на четвертый ранг, но… Я был действительно не в себе, и на то было много причин.
Даже если я не принимал Анну как кого-то близкого, да будь она хоть вообще чужим человеком, мне бы было ее жалко. Но я все же понимал, что Анна член моего рода несмотря ни на что, и из-за этого, несмотря на все мои попытки утихомирить свою ярость, нет-нет да и вырывался звериный рык во время боя.
Ярость не придавала сил и не делала меня точнее. Там, где с холодным рассудком я бы просто нашел щели в панцире монстра и быстро уничтожил бы тварь, я со всей дури как дубинкой бил по крепкому панцирю, круша ее, и у меня это даже получалось.
Нет, конечно, если бы передо мной стояла цель успокоиться и действовать с холодным рассудком, то я бы за секунду остыл. Даже по пути к порталу я держал себя в руках, ведь аномалия не то место, где можно расслабиться. Так что я предельно филигранно уничтожал всех нападающих во время пути. Но вот зайдя в осколок, я нарочно изливал накопившееся в душе на бедное животное, круша крепчайший панцирь своим мечом.
Вследствие этого я получил даже парочку неглубоких царапин и даже какой-то слабенький яд попал ко мне в кровь, не причинив мне никакого вреда. Но все имеет свойство заканчиваться, в том числе и жизнь стоящего передо мной монстра.