Дебютант-киднеппер
Шрифт:
Собственно, говорил в основном я, парни лишь дополняли, иногда тем, что я не заметил. Монастырь, по сути, был нищий, монахи питались хуже, чем рабы в доме отца Бьярни, по меткому замечанию моего друга. Но готовы были отдать последнее, чтоб мы протянули зиму.
Вообще тот же Вальтер мне стал симпатичен: добрый, я бы даже сказал радушный и открытый человек, он отвечал на мои вопросы охотно, ничего не скрывая, будто и помыслить не мог, что собеседник строит коварные планы и пытается выведать что-то. Так я узнал, что монахов было три десятка человек,
При этих словах «старшие» переглянулись.
— Что еще?
— На острове есть дикие козы. Монахи изловили и приручили несколько, что дают им молоко, но стадо небольшое. Рыбу не ловят, не умеют. Зерно только привозное. Греются торфом, здесь есть небольшие залежи, а вот с лесом туго — деревца есть, но мало и все корявые. Монахи в основном молятся, поддерживают постройки, да возятся на своем огородике.
Сигмунд взглянул на Фритьефа
— Это еще что такое?
— Люди травы разные выращивают.
— Лечебные?
— Не, — качнул жбаном ветеран, — для еды.
— Люди траву едят? — брови брата взлетели вверх.
— Так это ж люди, — развел руками здоровяк.
— Точно, скот, — резюмировал Сигмунд.
А вот я, узнав про выращиваемый здесь лук, чеснок и морковку оживился. А вот и зеленуха, по которой я скучал с момента попадалова! Конечно, хотелось бы укропчику, петрушечки и особенно рукколы, но на нет и суда нет. Жаль монахи не на этот раз не угостили, темно уже было по огороду шариться.
— Ладно, — подвел черту Сигмунд, — вернулись, живые, и хорошо. Утром тинг проведем, а пока ужинайте, и спать.
Отдали должное каше. Не то что у монахов: эта была с мясом — солониной. Слегка подтухшей, но это ерунда. И обильно сдобренная сливочным маслом... правда уже прогорклым. Зато наваристая!
Принесенный хлеб Кнуд повертел в руках, хмыкнул, и кинул в сторонку. Орки хлеб пекли очень редко. А вот я с удовольствием отломил добрую краюху.
— Что ты ломаешь? Ножа нет? — напустился на меня наш кормщик-кашевар.
— Ломанный хлеб в три раза вкуснее, — с набитым ртом прочавкал я.
— А тут у нас что? — чуть ли не трясущимися руками Кнуд развязал бурдюк. — Хм, не пахнет ничем... Что вы принесли-то?
— Да я почем знаю! Мне что дали, я тому и рад, — отпарировал я.
Кнуд осторожно отхлебнул.
— О боги! Вода?! — скривился старик, — Вам дали воды?
— Монахи не пью вино, — пожал я плечами, — у них тут строго. Едят столько, чтоб ветром не качало, остальное говорят уже излишество, пьют только воду...
— Да что они такое? — взмахнул руками старик
— Не скандаль, — подошел к костру Фритьеф, — питьевой воды у нас считай, что не осталось, да и та почти стухла, так что будь благодарен. Завтра, кстати надо поискать источник.
Я только пожал плечами, уминая варево.
— Ладно, парни, ешьте и спать. Вы считай отдыхали там, пока остальные тут горбатились. С полуночи я вас в караул подниму, так что не засиживайтесь.
Блин, ну вот и выступай разведчиком! Никакого уважения, никаких преференций.
***
Ночью Фритьеф меня поставил повыше. Видимо из-за арбалета. Я сменил клевавшего носом Ойвинда на верху небольшого ровного и свободного от валунов участка, что вполне мог стать нашим лагерем. Выше склон переходил в сплошную и очень крутую скалу, фактически не проходимую. Подо мной раскинулся узкий залив, драккар у берега, пока кое-как установленная палатка и груда вещей на берегу. Большинство парней улеглось в палатке, лишь некоторые предпочли заночевать на палубе, по привычке завернувшись во всё, что нашлось. Где-то под ногами еще тлели угли костра, левее меня, у уже знакомого валуна маячила фигура Синдри, Бьярни поставили где-то справа, у противоположного края.
В обмен на вид я получил сильный ветер, временами кидавший в меня пригоршни дождя, но горячий ужин придавал сил и поднимал настроение. А еще я успел немного подсушить в монастыре сапоги, носки и обмотки, так что жизнь мне теперь казалась радужной. Мы перезимуем здесь, подлатаем корабль и по весне вернемся в Оркланд. Что дальше? Да что сейчас загадывать наперед, вот окажусь в Борге, сгоняю в одаль к Гунару... Как там Гретта? Наверно родит уже к моему возвращению. А может? ... Но я усилием воли запретил себе думать про собственный домик, тихую семейную жизнь.
Мысли сами собой перенеслись на события минувшего вечера — наше появление здесь, монахов, брата Вальтера. Его слова про то, какой путь я выбрал...
Давно задвигаемые в дальний угол сознания мысли вырвались наружу. Почему-то вспомнился рваноухий Ларс с толстяком... Как его звали? Уже не помню. И то, как легко они были готовы лишить меня жизни из-за рыбы и шмоток. ... Конечно, они думали из-за денег, но, по сути-то!
Блин, я понимаю, парни на драккаре вышли в море чтоб обеспечить семьи. Тот же Бьярни, всё время говорит, как непросто его семье. Добыча, которую он рассчитывает получить, здорово облегчит жизнь его близким. Когда на кону жизни твоих родителей, твоей жены, ребенка...
Или Синди. Тот хочет славы, это же видно. Как, кстати и Калле. Прожужжал все уши, про то, что его-то ждет пир у Одина, а не посмертье у Хелль, что ждет остальных. А внимание валькирий надо заслужить.
Но как? Убивая и грабя полунищих крестьян? Что с них взять? Или вот таких монахов, как этот брат Вальтер?
Я, конечно, дитя своего времени, на рассекающих в «Мерседесах» лоснящихся «служителей культа» насмотрелся. И про «банк Ватикана», и про педофилию... Наверно на Земле где-то есть настоящие подвижники, не за бабки или положение в обществе принимающие обеты, но мне в той жизни не повезло с ними пересечься.