Дефицит белка
Шрифт:
Ким смотрел в окно.
— Она двигается, Капитан. Она роет землю.
Сначала они вернулись в изгаженную комнату с пентаклем на полу — просто чтоб показать Киму. Ким задумчиво потыкал ботинком разбросанные игрушки, затем присел, разглядывая кости в углу.
— Обломались сатанисты, — цыкнул зубом Артамонов. — Превратились в зайчиков.
— А может, они для этого и пришли? — возразил Капитан.
— Нет, — покачал
Ким не ответил. Он пружинисто поднялся, опершись о гранатомет.
— Осмотрим другие комнаты?
— Осмотрим, — вяло согласился Капитан, и они вышли в коридор.
Остальные комнаты пятого этажа ничего собой не представляли. Когда под плечом Капитана падала очередная дверь, за ней оказывалась та же картина — пара аккуратно застеленных колченогих коек с подушками-пирамидками, две тумбочки, штатный пыльный графин и два стакана.
— Я сутки не спал, — сказал Артамонов в пятой по счету комнате. — Вот бы лечь и уснуть…
— Ты смог бы сейчас уснуть? — удивился Капитан.
— Смог бы.
— И проснуться осликом?
— Кстати, не факт.
— Кстати, вопрос, — вмешался Ким. — О чем говорили люди перед тем, как превратиться?
Капитан задумался.
— О чем говорил с ней Петеренко, мы, наверно, уже не узнаем… Касаев пытался войти в здание вместе с ней…
— Мамма Сонним, — подсказал Ким.
— Заболодин просто сидел на койке, о чем мы говорили?
— Вы говорили, кому принадлежала «Кукушка», — напомнил Ким.
— А сатанисты, наверно, просто песни свои пели и живого козла резали.
— Собаку, — подсказал Ким. — Шелти.
— Нет логики, — подытожил Капитан и ткнул плечом следующую дверь.
Дверь не поддалась. Капитан выругался и ударил снова. Дверь упала, за ней оказалась комната горничной, заваленная штабелями белья.
— Какая разница, о чем говорили. А вот о чем они думали перед тем, как превратиться? — спросил Артамонов, безуспешно щелкая разболтанным выключателем на стене, хотя было известно, что электричества в здании нет.
— Уж наверно, Петеренко и подростки-сатанисты думали о разном… — Капитан сосредоточенно водил по углам фонарем.
Ким вышел, зашел в соседний номер и вернулся.
— Туалет и душ, — доложил он. — Этаж пуст. Осматриваем нижние?
— Осматриваем.
Они спустились на четвертый и распахнули первую дверь. Та же картина, только номера были одноместные. Одна кровать, одна тумбочка, один стакан возле графина.
— У моего старшего, — начал Артамонов, — есть карманный компьютер.
Капитан присел на корточки и заглянул под кровать — пустота, пыль. В стене обнаружился шкаф, Ким распахнул его и посветил фонарем — пустота, запах старой фанеры, скрюченные рассохшиеся вешалки на стальных крючьях.
— Там у него компьютере есть такая игра, — продолжал
— К чему это ты? — Капитан вышел в коридор и пнул дверь напротив.
Из темного проема резко пахнуло чем-то кислым, раздался громкий визг, и вдруг из пустоты ему в лицо метнулось пятно. Капитан не успел испугаться, рефлексы сработали сами — он кинулся на пол и в тот же миг услышал тихий хлопок. Капитан перекувыркнулся, привстал на одно колено и обернулся, сжимая штурмовик. На полу билась в конвульсиях крупная летучая мышь — как раздавленная бабочка, упавшая на спину. Ким деловито прятал под мышку личный пистолет. Артамонов нервно водил штурмовиком из стороны в сторону.
Капитан со злостью расплющил ботинком останки летучей мыши и вошел в комнату. Такой же одноместный номер, лишь фрамуга в окне была распахнута, а пол и кровать завалены черным мусором и пометом. Артамонов кашлянул и опустил ствол.
— Так вот, я и говорю, — продолжил он. — Может, у человека в голове тоже так устроено? Скачут мысли, скачут, а как сложатся в одну цепочку — хлоп, и нету. Ни мыслей, ни человека. Инфаркт.
— У меня так бывает, — кивнул Капитан. — С мыслями. Если не спал долго.
— Так вот я и говорю… — продолжал Артамонов. — А если здесь тот же принцип? Может, не мысли, может, складываются жесты или там…
— Помолчи? — попросил Ким. — Работать мешаешь.
— Да, — вспомнил Капитан, — ты лучше погляди, как там Мамма Сонним?
Артамонов вошел в распахнутый номер, открыл балконную дверь, вышел на воздух и долго глядел вниз.
— Ну? — не выдержал Капитан.
— Валяется, — шепотом сказал Артамонов. — Может, подохла?
— Мамма Сонним не живая, — напомнил Ким.
— Она встает, — прошептал Артамонов и глотнул. — Мамма Сонним смотрит на меня.
— Эй! — напрягся Капитан. — Эй!
Артамонов молчал.
— Артамонов, отставить! — вдруг оглушительно рявкнул Ким. — Слушать команду! Закрыл глаза! Два шага назад! Аккуратно, порожек. Еще шаг. Закрыл балкон. Открыл глаза, вышел к нам, в коридор!
Вид у Артамонова был ошарашенный.
— Что там было? — спросил Капитан шепотом.
— У Маммы Сонним большие черные глаза… — протяжно завыл Артамонов, запрокинув голову.
Ким резко, без замаха двинул его в скулу. Артамонов отлетел к стенке, но удержался на ногах.
— Спасибо, — произнес он уже нормальным голосом, растирая скулу тыльной стороной ладони. — Там очень страшно. Когда на тебя смотрит Мамма Сонним…
Ким энергично развернулся, вскинул гранатомет на плечо и решительно направился к балконной двери.
— Отставить, — сухо произнес Капитан. — На четвертом этаже осталось четыре комнаты. Вы осматривайте их, а я спускаюсь на третий. Заболодин нашел на третьем огневой контакт Тарасова.