Дегустатор
Шрифт:
А раз так — не вернуться ли к нашим почти забытым двум очевидным подозреваемым. Есть такая хорошая штука, как телефон. Когда у меня еще был свой журнал, все международные звонки я делал оттуда, от Ксении. Хотя деньги в итоге все равно были моими, но тогда я как-то это не воспринимал. Итак…
— Мануэла, дорогая, как вам там всем живется? Ну, я-то отлично. Но вы ведь знаете, что произошло с Россией. Нет, пока все хуже и хуже. А кругом люди, которые и не понимают, что с нами сделали… вот когда я вспомнил, как вы тогда себя ощущали, после Зоргенштайна. Да, да. Но ведь все позади? Ну да. Кстати, мне интересно: полиция вас спрашивала, в каком порядке стояли бокалы? Я имею в виду, в котором было белое, то есть первое вино, в котором — следующее… Начинали ведь с белого? Ну да. Ах, вот как. Ну что же мы тогда можем сделать…
Так. Хорошие новости. Дело все равно что закрыто, а точнее — расследование зашло в тупик, арестов не производили. И никто, никто не спрашивал у Мануэлы, сидевшей справа от погибшего, насчет порядка бокалов. А зачем спрашивать? Полиция и так знала, где был яд.
Не спрашивали. Ну и отлично. А то было бы обидно, если бы все сделали без меня.
— …ужасное время, — привычно жаловался в трубке голос Мануэлы, с характерным акцентом английского. — Это была звезда виноделия. А теперь о них и не слышно.
Ах, вот как. Зоргенштайн продан. Ну еще бы. Зря, что ли, старались? И ведь несложно установить, кому продан. До свидания, дорогая Мануэла. Мы еще увидимся, кто знает…
Проклятый немецкий язык. Но вот и он, сайт винодельни Зоргенштайн. На сайте производятся работы. Ладно, продолжайте производить… А мы тогда позвоним еще кое-кому. Как живет наш второй подозреваемый, сидевший от Тима Скотта слева? Как там наш Монти Уотерс?
Металлический голос сообщает: номер не существует. Ладно, Монти, далеко ты от меня не убежишь, как не убежит еще кое-кто. Всегда ведь есть кто-то третий, которого никто не подозревает, правда? По крайней мере тетушка Агата Кристи — которая травила своих персонажей в том числе чистым никотином — никогда не забывала об этом третьем. Который и на месте преступления якобы не был…
Ну а пока мы будем выяснять, куда девался Монти, на какие виноградники уехал, какой у него теперь номер мобильного — что надо сделать?
Какой же я идиот. Ведь с этого надо было начинать.
Так, через русский Яндекс это не делается. Надо выйти, например, на сайт лондонского журнала Wine… он-то небось не закрылся, в отличие от его российского клона «Виноманьяка»… и… Тимоти Скотт. Отсюда — и по английским поисковым системам. Кто такой был, собственно, этот Тимоти Скотт? Кроме того, что он проходит по десяткам сообщений насчет смертельного отравления в замке Зоргенштайн.
А, как ни странно, вот же он. Биография.
И тут мои брови поползли вверх.
Да если бы я догадался залезть на эти страницы тогда же, пока сидел у Альберта в пустом гостиничном крыле. Как же все просто. Никаких больше загадок. Вот, значит, как все это было.
Может ли детектив разгадать загадку, просто сидя дома и читая газеты? Да еще как. Огюст Дюпен, или как его звали, этого героя первого в истории детективного рассказа — «Убийства на улице Морг», — вот он посидел, почитал газеты и понял, что убийцей на самом деле была большая страшная обезьяна. М-да.
Яростно-безнадежное завывание мотора под окном — кто-то старается соскочить с размокших, как серая губка, ледяных бугров.
А ведь это совсем весна. Это апрель. Скоро лед по углам исчезнет, а потом в воздухе, где-то среди голых ветвей, появится существующий как бы сам по себе намек на нежно-зеленый цвет. Потом будет май, когда… когда люди уже начинают купаться в Средиземном море.
Европейскую визу мне раньше помогала делать либо Ксения, либо те, кто меня приглашал. Что ж, пора менять привычки. Включая привычку путешествовать по миру за чужой счет. Новая жизнь. И отличная, наверное.
Пока я научусь брать штурмом посольства, проходя туда по телам турагентов, пока подам — с третьей попытки — анкету, пока получу визу, как раз будет уже настоящая весна. Почти лето. Море согреется.
Пора поехать в одно очень приятное место отдохнуть. Или почти отдохнуть.
21. Король мира
«Рено», который я взял, был мне неприятен, прежде всего потому, что гудок там странный: надо особым образом нажать ручку, включающую дворники. И почему все эти арендные лошадки — тускло-серого цвета?
Но я успел испытать эту клячу на прочность вчера: прогнал ее на недозволенной скорости до самой Валенсии, города цвета золотого песка, до главного собора. Побродил, смущаясь, под низкими сводами приделов, а потом все-таки задал проходившей монахине самый идиотский вопрос на земле:
— Не подскажете ли, сестра, где Святой Грааль?
— Конечно, вон он, за поворотом…
И я, пройдя очередной черный туннель и завернув за угол, минуты три смотрел, не шевелясь, на маленький металлический бокал за толстым, пуленепробиваемым стеклом. Луч одинокого фонарика лежал на его чуть помятом боку.
Ватикан уполномочен официально заявить, что это и есть Грааль, единственный и неподдельный, стоит именно здесь, в Валенсии. Вот этот.
Почему же тогда не только я не верю, что это правда, а и мало кто, видимо, верит? Потому, что Святой Грааль вообще нельзя находить, он так и должен оставаться подобным недоступной весне?
А на другой день я, отоспавшись, отправился уже в куда более близкое и понятное место.
Вилафранка дель Пенедес.
Теплый ветер, сухой ветер, пахнущий хвоей и невидимыми отсюда цветами. Посыпанный шуршащим гравием круг, где прижимаются друг к другу круглыми боками ушастые туристические автобусы.
Стеклянная стена, за которой отсвечивает и угадывается что-то вроде библиотеки, правда, не с книгами, а с бутылками. В общем-то, магазин. И голова быка на щите над входом.
Торо. Вход к дону Мигелю Торо.
Стоячая дегустация для туристов в углу, организованная — по предварительному заказу — сотрудницей этого магазина; потный мужчина опускает, как все другие, нос в бокал и пытается понять — что происходит, почему люди так задумчиво нюхают вино, и когда же ему нальют еще. В другом углу, у полки, серьезный покупатель клюет пальцем клавиши калькулятора, как будто и так не ясно, что дешевле, чем здесь, не будет нигде.