Дегустатор
Шрифт:
Такой выбор — а его сделала почти вся команда «Белого и красного» — оказался решающим. Сигара эта привела нас — и прежде всего абсолютного чемпиона — к победе, и она же принесла успех и нашим соперникам, занявшим вторые-третьи и прочие места. Я не говорю сейчас о том, у которой из предложенных был лучший вкус (вкус — дело личное), но по ровной, уверенной тяге ей не оказалось равных.
После краткого совещания вся наша команда обрезала сигару на всю толщину, решив не рисковать с пробиванием небольших дырочек и прочими тонкостями. Над столом поплыл нежный дым «пятисотки» и более пряный — «фуэнте», выбранной одним
Незажженная V Centennial 500, с ее очень светлым покровным листом, нежно пахнет осенним березовым лесом, скошенным пшеничным полем, но с экзотическими нотами. Первые струйки дыма напоминают о кедровых орешках и густых сливках, но очень быстро аромат становится ровным, слаженным, в нем начинают звучать тона тлеющих сандаловых палочек и горячей лошадиной кожи. Однако тона эти еле различимы, в принципе это очень нежная сигара, она вся построена на оттенках вкуса, при этом легко и хорошо курится до самого конца. Пепел, как и сама сигара, светлый, почти белый, ложится ровными кольцами.
Сначала время легко бежало за обсуждением достоинств нашей сигары, а также того, где же похоронен Колумб, принесший в Европу табак, и как хорошо было бы сейчас выпить чего-нибудь приятного для поддержания сил. Коньяк принесли как раз тогда, когда душа возжаждала его уже всерьез. Это был пряный Hennessy, и только сейчас, под эту сигару, я понял, что же такое свойственный ему эффект «таяния во рту». Он таял и таял, оставляя ароматы меда и поджаренных орешков, и сейчас я могу сказать точно: если бы не этот коньяк, многие не дождались бы финиша.
Правда, сочетаемость Hennessy и V Centennial 500 вызвала много вопросов: сигара была уж чересчур нежной, и многие предпочли бы к ней портвейн, а один экспериментатор долго рассуждал о крымских десертных винах, которые еще не дождались своей сигары.
И все это было очень хорошо и очень мило. Так миновал час.
А затем — еще несколько минут, еще, на табло уже значился 1 час 32 минуты от момента начала соревнования. Зал выглядел как-то по-другому, напоминая Гайдна с его «Прощальной симфонией», где в финале музыканты уходят один за другим, гася свечи. Мы вдруг отчетливо поняли, что большинство народа уже отсеялось, а мы — мы остаемся на ринге.
За столами, правда, было шумно, там еще был народ, но он уже, выйдя из соревнования, отдыхал, откровенно наслаждаясь своими заново раскуренными сигарами. Результаты отдыхающих уже были замерены рефери с линейками и секундомерами.
А пепел наших сигар держался. Сами сигары тоже. Повернуться и осмотреть зал невозможно, рука с сигарой неподвижно стоит на столе, и в ней начинается нервная дрожь. Взять сигару в другую руку означало почти наверняка уронить пепел. «С трясущимися руками на сигарные чемпионаты не ходят», — донеслось откуда-то сбоку, кажется, там сидели лучшие люди из команды радиостанции «Серебряный дождь».
Жюри было в недоумении: никто не ждал, что сигару формата «корона» можно курить полтора часа. Вот отсеивается еще один очевидно грамотный мастер с соседнего столика: ему просто нечего уже курить, от окурка остается сантиметр, он слишком спешил. За нашим столиком тоже остаются только двое, прочие поддерживают их морально. Еще через несколько
Но не упал пепел и не погасла сигара у неподвижного человека с пронизанной седыми прядями бородой библейского пророка. Чемпионат был открыт для всех, но человек этот, представившийся независимым обозревателем по информационным технологиям Николаем Наумовым, по идейным соображениям не зарегистрировался, поэтому не может вроде бы претендовать на призовые места — но… вышел ведь в финал! Пепел его сигары дрожит, но стоит, курить еще есть что. (Скажем сразу, Наумов оказался на втором месте в личном зачете и получил-таки награду в виде бутылки «Хеннесси», от которой его суровое лицо заметно просветлело.)
Но какая же невероятная картина предстает тем, кто собрался возле столика «Белого и красного»! Вся команда уже отдыхает, изо всех сил поддерживая кандидата в лидеры — Александра Чепуркина. Чепуркин держится, как неистовый Роланд в Ронсевальском ущелье. Он еще не знает, что богиня победы Ника уже простерла над ним свои крыла.
С ним произошло невероятное: Чепуркин или забыл, или не захотел вовремя снять бант со своей сигары. А далее делать это было поздно, пепел был уже весьма неустойчив. Товарищи мрачно предупредили его: ну вот, огонь дойдет до банта, и ты пойдешь отдыхать.
Но огонь тихо прополз под бантом — который остался в неприкосновенности, лишь чуть-чуть обгорел — и двинулся ниже, а бант держал столбик пепла в самом чувствительном месте. До конца сигары оставалось сантиметра два с чем-то, но она отлично горела. В целом она напоминала почему-то то ли елку, то ли пальму — пепел начал отходить от нее странными чешуйками. По всем законам природы, справедливости и земного тяготения, а также закону Ломоносова и Курвуазье, всего этого не могло быть — но ведь было же.
Наш столик окружила толпа. Появилась, верная обещанию, ангел редакции Ксения, не верящая своим глазам. Ведущий с микрофоном уже не отходил от героя, который иногда подносил губы снизу к вертикально стоящей в его руке сигаре, и комментировал происходящее в несколько северокорейском духе: смотрите, он уже не чувствует свою руку! Окурок уже обжигает губы! Но он держится до конца!
Однако конец приходит всегда: сигара героя погасла. Причем пепел к этому мгновению так и не упал, что поразило всех. Два часа с минутами держал герой свое вечное пламя, и окурок его составил 2,2 сантиметра. Два других претендента курили примерно столько же, но… у них давно уже не было такого пепла. И поэтому личная победа чемпиона была предрешена. Более того, после сложения очков всей команды оказалось, что у «Белого и красного» — победа еще и коллективная. Хотя, признаем, если бы не необломившийся пепел чемпиона, эффект не был бы таким ярким…