Декалог 1: Загадка
Шрифт:
— Марджи! — воскликнул Мастер, выйдя на свет. — А ты не торопишься. Смотрю, у тебя новые послушники.
Она выпустила облачко дыма:
— Ты что, не читаешь газеты, Дук? Аль Капоне посадили за уклонение от уплаты налогов. В «Следователе» только об этом и пишут.
— Так быстро? Надо же, как падают великие!
— Кому, как не тебе, это лучше знать.
Он бросил взгляд на раскачивающуюся в небе звезду и ожидающего внизу колосса.
— Что тебе нужно, Марджи? Странно, что две странствующие половинки Главы Бога до сих пор
Она поднялась на пару ступеней:
— Они не готовы, Дук.
Он нарочито засмеялся:
— Серьёзно? Знаешь, я ума не приложу, почему.
— Не хватает последнего куска.
— Ты имеешь в виду ртутный браслет?
— Нет. Он явится, когда его позовут.
Мастер немного напрягся:
— А что же тогда? Больше ничего нет. Я сам, собственными руками собрал все части.
Марджи выпустила ещё одно облако дыма:
— Предохранитель, милый.
— Какой предохранитель?
— Им нужно чьё-нибудь сознание, чтобы держать Ядро Мысли и Фокус Энергии под контролем. Как масло в бутерброде.
— А, это эти прилежные, сующие повсюду свой нос Проповедники Благодати. Они добавили это в систему. Они добавили на всякий случай мораль. Они не лучше этих Алкемэтров.
— Да ну их к чёрту. Именно поэтому Ядро заставило собрать осколки тебя.
— Меня? — скептически спросил он. — Ему нужен мой разум?
— Конечно, нужен. Ты самый умный, Дук. Я всегда это знала.
— Ты дашь мне эту власть? И я буду всё осознавать? Буду управлять? Это сделает меня Богом.
Он замолчал. Его беспокоили её улыбка и безжалостный взгляд статуи. Всё было слишком просто.
— Нет, — сказал он. — Условия будут мои, а не твои.
В её глазах блеснул свет фонаря:
— Дук, какой же ты упрямый. Ты тут единственный, у кого есть мозги. Мы, остальные, по сравнению с тобой тупицы. Так отдай ему своё сознание!
— Возможно, — сказал он. — Да. Ты права, конечно. Да, когда у меня ещё будет такой шанс!
Их разговор перебил хриплый крик:
— Всем оставаться на своих местах! Никому не двигаться! Вы окружены!
Мастеру был знаком этот голос. Он начал лихорадочно высматривать кричавшего, а Марджи с гангстерами спрятались за машины. На улице он заменил бегающих полицейских.
— Усердствующие идиоты, — пробормотал он и крикнул. — Шеф Маллиган, отзовите своих людей! Это я. Помните? У нас был договор.
Холодная улица ответила ему тишиной. Он сделал свой голос более мягким:
— Отзовите их, шеф. Вспомните, что я вам сказал. Теперь всё под контролем. Слушайтесь меня.
Он прочувствовал форму и цвет сознания Маллигана — спутанные серо-голубые мысли. В кои-то веки он улыбнулся, почувствовав уверенность в своём сознании. Иди сюда, Маллиган, — внушал он.
Раздались шаги. Он увидел тёмный силуэт шефа полиции, который брёл на середину улицы. Маллиган бормотал что-то и тряс головой, словно в неё залетела муха. Он остановился, посмотрел вперёд и крикнул:
— Мастер?
Статуя
Мастер поспешил скрыться в Мишн Холле. Вокруг него засвистели пули. С улицы донеслись автоматные очереди: гангстеры Клементи схлестнулись с отделом полиции Чикаго. Закрывая за собой дверь, он увидел, как статуя медленно поворачивается в его сторону, и в её глазах горит тот же свет, которым сиял тектит в её руке.
Мастер понял, что ему не скрыться. В его голове раздался голос, наполовину Марджи, наполовину Уэйнрайт: Ты принял обет молчания. Пусть он продолжится. Ты нужен.
Мастер поперхнулся: невидимая рука сжала его горло. У него во рту пересохло. Он не мог сказать ни слова. Он увидел, как великан взял стоявшую на его пути машину и отбросил в сторону, как игрушку. Тогда он захлопнул дверь и задвинул все засовы. Пол церкви дрожал от приближающихся шагов.
Он побежал, и в этот момент дверь обрушилась вместе с большей частью стены. Статуя протиснулась в пролом, двигаясь, словно в медленном танце, а её голова высматривала Мастера.
Мастер скрылся в нише — он не мог добежать до лестницы, не выйдя на просматриваемое пространство. Он опустил руку в карман, пытаясь нащупать часы.
С грохотом рука статуи направилась вокруг угла к нему. Она заскрежетала по каменной стене, Мастер кувыркнулся в сторону и побежал между скамьями, поражаясь собственной ловкости. Статуя не обращала внимания на препятствия, топча скамейки в щепки своими каменными ногами. В другой руке всё ярче горел тектит.
Мастер добежал до кафедры и спрятался в тени за ступенями. Он набрал что-то на кнопках часов и зазвенел будильник.
Статуя сразу направилась к нему.
Он лихорадочно менял настройки, поднимая тон звонка всё выше и выше. Каменные пальцы потянулись сквозь пролом в стене, но не смогли до него дотянуться. Тон звука стал ещё выше, и Мастер прикрыл уши.
Окна церкви раскололись и посыпались вниз сверкающим потоком стекла. Недовольная статуя схватила кафедру проповедника и целиком швырнула её на пол. Мастера отбросило в угол, и огромная рука схватила его.
Он корчился в пятерне, не в состоянии даже крикнуть. Из последних сил он прижал верещащие часы к каменному рукаву. От статуи пошла пыль. Её движения стали судорожными, а затем она замерла. Голова дёрнулась вперёд, словно хотела укусить Мастера, но улыбающийся рот не открылся. Мастер продолжал прижимать часы к рукаву.
По поверхности колосса начали разбегаться тонкие трещины. Колосс замер. Затем раскололся и посыпался на землю дождём каменных осколков.
Со стен Холла сыпалась пыль. Мастер упал на пол и кашлял. Он был настолько оглушён, что почти не слышал часы. Он отбросил их в сторону. Перестрелку на улице тоже не было слышно.