Декамерон 2
Шрифт:
— Конкретнее! — требовал дезертир, продолжая ломать фаланги молодчику. — Адрес диктуй, мразь!
Сквозь скулёж преступника послышалось:
— Особняк Сансовини по улице Капрера. Там герб над главными воротами висит. С голубями! Не пропустишь.
«Естественно, не пропущу. А если уж эти придурки свет зажгут — уж тем более!»
— Людей у вас сколько? — продолжал Флэй, морально раздавливая бандита. Одного из тех, кто смотрел на него этим утром, как на мусор. Ему нравилось чувство, что дарует возмездие по горячим следам.
— Я не знаю! Не знаю! — верещал молодчик.
—
Альдред позволил себе пару раз огреть бедолагу пяткой по затылку. Не сильно, но и не слабо. Ровно столько, чтоб хорошо котелок варил. Эффект на лицо:
— Пара дюжин! Не больше! На тварей наткнулись.
«Всё равно много», — скривил губы в неудовольствии дезертир. Его пальцы сжались на древке молота.
— Макивер там? Сивый там?
— Оба там! — провизжал измученный браток.
«Чудесно. Я их мозги по стенке размажу!» — оживился Альдред.
Молодчик взмолился, позабыв о бандитской горделивости:
— Не надо, пацан! Хватит! Хорош! Дай дышать!
Флэй услышал достаточно. Бандит замер, почуяв неладное. Ренегат чуть расставил ноги, занося над головой молот. Квадратный боёк, перепачканный в запёкшейся чёрной крови, пикировал прямо на голову братка. Тот заверещал.
Глава 23-2. Фатум
Голова раскололась, как арбуз, упавший с телеги на мостовую. Труп. Альдред встал, глядя на учинённое месиво, и сплюнул в лужу.
От четвёрки неудачников он получил, что хотел. Взяв поудобнее молот, бегом бросился в сторону Медресе. Где находится улица Капрера, дезертир не знал. Зато знал, что на въезде в Циановые Дворцы, как и в прочие уголки Города, стоят путевые знаки.
За ливень ренегат больше не беспокоился. Он уже чувствовал себя ходячим трупом: казалось, тело едва ли принадлежало ему. Предатель будто бы сморщился до размеров собственного мозга, управлявшего вручную этой непослушной, топорной махиной. Между тем все мысли его занимали только Тринадцать.
Церковь Равновесия говорит: если ударили по одной щеке, подставь другую. Но её же адепты сплошь и рядом нарушают это устоявшееся правило о смирении. Гармонистом — тем более, праведным — Альдред себя не считал. Так что об эту поговорку он и сам готов был с радостью вытереть ноги.
Ступни стонали, натыкаясь на острые рёбра брусчатки. По крайней мере, холодная дождевая вода остужала их, нивелируя боль. Жажда возмездия подарила второе дыхание. Боевой молот — оружие не из лёгких, но в руках Флэя ощущался не тяжелее бастарда.
В конце концов, дезертир очутился на сарацинской площади у Медресе. Тогдашние хозяева Города наименовали её в честь Аль-Джазифа.
Не славный полководец, поставивший на колени гармонистов, — и только поэтому название не поменяли. Этот человек был умелым врачевателем, который привил Саргузам восточную медицину и спас тысячи жизней. Всё-таки на Западе доктора являли собой по большей части скопище коновалов. И выживаемость пациентов соответствующая.
Жители Города почитали его, как настоящего героя, а к статуе Аль-Джазифа относились с особым трепетом. Чуть согбенный старец из меди, облачённый
Именитый врачеватель ранее практиковал и преподавал религию Халифата в Медресе, образовывая юных сарацин. Те времена давно прошли, и теперь здание близ площади с финиковыми пальмами принудили под школу для богатеньких горожан. Другими словами, ничего, в сущности, не изменилось.
Просто в стенах Медресе больше не звучат хвалебные молитвы, обращённые к ифритам и Лунам. Преподаватели там набраны из величайших умов Запада, но не Востока. Да и лица учащихся — сплошь беленькие, румяные. Мораль и религиозность отошли на второй план, уступив естественным, точным и гуманитарным наукам.
Минуя стародавний дом знаний, Альдред не мог не полюбоваться им. Здание напоминало дворец эмира, или, скорее, праздничный торт со свечами.
Высокий входной портал. Минареты со сталактитовыми карнизами. Сфероконические купола на высоких барабанах, украшенных голубой плиткой. А внутри, говорят, всё, как в сказке: глазурованный кирпич, затейливая майолика, мастерски выполненная мозаика, под стать умельцам из Дельмеи.
Ренегат смыслил в мировой архитектуре не больше, чем любой другой рыбак из Кродо с грязными ногами и песком на зубах. Тем не менее, душа его тянулась к прекрасному будто бы сама собой. И она пела, зная, что у норманнов не поднялись руки сровнять с землей Медресе. Как бы гармонисты и северные язычники ни ненавидели захватчиков с Востока, только натуральный варвар посягнёт на произведение искусства.
Дорога повела дезертира в сторону Циановых Дворцов — не менее прославленной и знаковой достопримечательности Саргуз. Ходят слухи, что для их владельцев даже в самую ненастную погоду светит знойное солнце Экватора. Врут. Это не более чем миф. И увы, Чёрная Смерть это легко доказывала самым грубым образом.
Не лучшее время Флэй выбрал для посещения фешенебельного района богачей, состоявшего сугубо из роскошных сарацинских особняков. Приди Альдред сюда днём, около полудня, он увидел бы то, что на Западе наблюдают лишь безумные авантюристы, забравшиеся в чрево гор, где над златом чахнет дракон.
Сияние тысяч топазов и сапфиров — просто обман зрения, вызванный чистотой голубого мрамора. Некоторые породы напоминали лёд северных озер, другие несли в себе вкрапления золота. Что удивительно, даже примеси кровавой киновари. Выглядело это не просто красиво, но и дорого-богато. А вкупе с восточным колоритом в архитектуре, благоустройством по дельмейским лекалам для немногочисленных счастливчиков Циановые Дворцы приоткрывали врата в рай на земле.
Как правило, языческие домусы занимал чиновничий аппарат. Герцог предоставлял их в пользование своим подопечным на срок службы. Реже их населяли богатые горожане-собственники. В белокаменных стенах испокон веков тянулись их династии, ещё со времён первых луров, оголодавших варваров-завоевателей. Но все они кусали локти, с завистью поглядывая на наследие сарацин.