Дела магические
Шрифт:
Отойдя от окна, Ницан окинул выделенные ему покои унылым взглядом. Узкая кушетка, письменный стол, два стула. Голые стены, покрытые серой неровной штукатуркой. Помещение весьма напоминало тюремную камеру - разве что без решеток. Правда, решетки вполне заменяла магическая сеть, присутствие которой Ницан ощущал постоянно. Источниками сети, считавшейся охранной, были магические печати, закрепленные по обе стороны от входа, снаружи и внутри. Такие же печати обрамляли оконную раму.
– Вот что, - сказал он.
– Тащи сюда секретаря и покончим на сегодня. Мне надоело шляться по этим зданиям, меня бесят ковры на полу и я не желаю более появляться в гостевых покоях! Хватит того, что все дни я буду лицезреть труп из окна. Так что - топай, Лугаль, тащи того типа сюда. Вместе с документами.
Лугальбанда не успел выполнить распоряжения своего друга. Раздался осторожный стук в дверь.
– Войдите!
– крикнул Ницан.
– Не заперто.
Дверь осторожно открылась. Вернее, приоткрылась. На очень маленький промежуток, достаточный разве что для тени. Но человек, вошедший в комнату, как раз и был похож скорее на тень, нежели на полноценное живое существо. И голос его походил на шелест, которым, если верить служителям заупокойных храмов, говорят именно тени - то бишь, души умерших. Правда, слова, произнесенные этим бесплотным голосом, не имели никакого отношения к потустороннему миру. Почти никакого.
– Здравствуйте, - сказал тенеобразный человек.
– Мне сказали, что именно здесь я могу найти офицера, занимающегося расследованием убийства господина Шаррукена Тукульти. Это действительно так?
– Действительно так, - ответствовал маг-эксперт.
– Оставьте в покое дверь, проходите. И назовите себя.
Человек-тень кивнул, прикрыл за собой дверь и сделал два шага в комнату. Введенный в заблуждение внушительным видом мага-эксперта, он коротко поклонился ему и сказал:
– Видите ли, господин следователь...
– Одну минутку, - прервал его Лугальбанда.
– Я не следователь, я всего лишь помощник и эксперт. Следователь - вот этот тип, - он указал на стоявшего у окна Ницана.
– Только, пожалуйста, не называйте его офицером. А то он лопнет от возмущения. Он слишком низкого мнения о способностях полицейских офицеров. Зовут его Ницан Бар-Аба и на данный момент он ведет следствие по делу об убийстве Шаррукена Тукульти и розыск преступника.
Ницан только кивнул, подтверждая сказанное, и вопросительно воззрился на гостя. Тот больше не походил на тень. Несмотря на широкий черный плащ. Тощее костлявое лицо было бледным, короткие иссиня-черные волосы тщательно напомажены. На вид ему можно было дать лет двадцать пять - двадцать восемь. Хотя глаза казались старше. Может быть, просто от усталости, сквозившей во всей фигуре.
– Меня зовут Цемэх, - представился посетитель.
– Я секретарь господина Тукульти. Увы - бывший секретарь. Госпожа Сарит Бат-Сави посоветовала мне немедленно разыскать вас и ответить на все ваши вопросы.
– Очень благородно с ее стороны, - заметил Ницан.
– Видишь, Лугаль, я сразу понял, что произвожу хорошее впечатление!
– Да, - продолжил Цемэх.
– Она велела мне сделать это немедленно. А то - простите, господин Ницан, но это ее слова - она опасается, что к концу дня вы налакаетесь так, что следствие прекратиться само собой. Еще раз повторяю, господин следователь, "налакаетесь" - это ее слова, я не позволяю себе выражаться подобным образом.
– Ты прав, - сказал Лугальбанда восхищенно.
– Она действительно не может прийти в себя от впечатления, которое ты произвел.
Ницан исподлобья взглянул на Цемэха. Тот непроизвольно поежился. И без того бледное лицо его приобрело землистый оттенок.
– Садитесь, - отрывисто бросил сыщик, усаживаясь на узкую кушетку. Вон туда, на табурет. Лугаль, ты тоже не стой столбом, сядь куда-нибудь. Итак, господин Цемэх, вы служили секретарем Шаррукена Тукульти. Скажите, когда вы узнали о том, что он должен встретиться с президентом Арам-Нимуртой?
– Вчера утром. Господин Тукульти велел мне подготовиться к этой встрече.
– Кто-нибудь еще знал об этом?
– Нет, ни в коем случае. Господин Тукульти предупредил меня, что встреча конфиденциальна.
– А госпожа Бат-Сави?
– Ей было просто сказано, что она должна нас сопровождать.
– А о том, что встреча будет происходить именно здесь, в загородной резиденции, вы знали заранее?
Секретарь отрицательно качнул головой.
– Ладно, предположим, что так. Скажите, о чем шла речь на встрече? До того, как вашему шефу стало плохо.
Цемэх смущенно кашлянул.
– Я не уверен, что вправе...
– Вправе, вправе. Мне предоставлены все полномочия. Может быть, вы предпочитаете отвечать в присутствии президента и министра полиции? Думаю, они не откажутся присутствовать.
– Н-ну...
– секретарь снова поежился.
– Вообще-то, записей я не вел...
– Да-да, мне это известно, - нетерпеливо бросил Ницан.
– продолжайте. И ради Бога, без постоянных пауз. Вы умеете говорить нормально?
– Конечно, - Цемэх неожиданно приободрился. На впалых щеках даже проступил слабый румянец.
– Речь шла о соглашении между правительством и оппозицией. Господину Тукульти было предложено войти в состав правительства. Президент предложил ему пост министра иностранных дел. Кроме того, его заместитель господин Набу-Дал должен был стать министром экономики. Это ключевые посты, так что господин Тукульти склонен был принять предложение. Собственно, речь уже зашла о некоторых чисто технических моментах соглашения. Но именно тогда моему шефу стало плохо.
– Ага!
– сыщик впился взглядом в худую нервную физиономию секретаря Цемэха.
– Вы уверены, что ему действительно стало плохо? Вы ведь давно работаете в его аппарате?
– Два года...
– Цемэх задумался.
– Сейчас я не уверен в этом, признался он.
– То есть, я сидел так, что не видел его лица. Просто господин Тукульти вдруг откинулся на спинку кресла и застонал. Все переполошились. Я подбежал к нему. Его глаза были закрыты. Когда я склонился, он прошептал: "Мне плохо..."
– А вам не показалось странным, что отправляясь на важную встречу, ваш шеф - человек больной - почему-то не пригласил своего личного целителя? вмешался Лугальбанда. Ницан с одобрением посмотрел на друга. Вопрос был в самую точку.
– Видите ли, господин Тукульти доверял только одному целителю, посвященному Сентацерру-Ишти. Сентацерр-Ишти наблюдал его в течение восьми последних лет.
– Тем более!
– встрял Ницан.
– Почему же он не пригласил его с собой? Уж кто-кто, а профессиональные целители умеют хранить тайны! Тем более личные целители политиков.