Дела магические
Шрифт:
Референт задохнулась от неожиданности, Лугальбанда тоже онемел, а Ницан, воспользовавшись паузой быстренько допил настойку и удовлетворенно улыбнулся.
– Вот теперь я чувствую себя лучше, - сказал он.
– Что же, госпожа Сарит, из вашего выразительного молчания я делаю вывод, что вы не желаете признаваться в убийстве своего начальника.
– Разумеется, нет!
– госпожа Сарит, наконец, обрела голос. Причем очень громкий и, по мнению Ницана, чересчур визгливый.
– Как вам могло такое прийти в голову?
– Видите ли, статистика утверждает, что в большинстве случаев человек, первым натолкнувшийся на труп и сообщивший об этом, оказывается убийцей, объяснил Ницан.
– Господин Лугальбанда может это подтвердить.
– Э-э... Да, в большинстве случаев дело обстоит именно так, - вынужден был признать маг-эксперт.
– Правда, иногда человека опережает дух покойника, но его вряд ли есть смысл заподозрить в убийстве собственного... э-э... физического воплощения. Хотя, помнится, бывали такие удивительные извращения, - оживился вдруг Лугальбанда, влюбленный в историю криминалистики и коллекционировавший нестандартные случаи.
– Вот, хотя бы дело о так называемой неокончательной смерти Набурри-Кудурра. Помнишь, Ницан?
Сыщик, занимавшийся тщательным исследованием опустевшей бутылки, не ответил. Но маг-эксперт уже увлекся:
– Так вот, представьте себе, душа этого самого Набурри-Кудурра настолько не любила собственное физическое воплощение, то есть, тело, что в конце концов едва сама себя не убила. Но глянув одним глазком на царство Эрешкигаль и Нергала, душа Набурри-Кудурра так перепугалась, что бросилась назад, тем самым оживив ею же самой удушенное опостылевшее тело. И вот так - вы не поверите - девятнадцать раз! Оказалось, что ее, то есть, его нелюбовь к самому себе была равна страху перед подземным царством. В конце концов Набурри-Кудурр...
– Черт знает что!
– негодующе фыркнула референт.
– Кудурр... Нудурр... Вы что тут все - с ума посходили, что ли?! Мало того, что меня держат взаперти и не позволяют никаких сношений с внешним миром, так я еще обязана выслушивать идиотские обвинения пьяного субъекта! И ваши не менее идиотские рассказы! Передайте Арам-Нимурте: если вот это, - она презрительно ткнула пальцем в сыщика, - лучший специалист, находящийся в его распоряжении, то после ближайших выборов президент Шенаара будет носить другое имя.
– Ну что вы, - детектив добродушно махнул рукой.
– Мое честолюбие не заходит столь далеко. Какой из меня президент... Или вы имели в виду другую кандидатуру? Какую, если не секрет?
Госпожа Бат-Сави готова была испепелить взглядом нахала, развалившегося в кресле напротив. Все же она ответила - после недолгого размышления:
– Думаю, следующим президентом будет Набу-Дал. После смерти господина Тукульти он возглавит оппозицию. Вы ведь это хотели услышать?
– Что вы говорите? Надо же. Значит, Набу-Дал. Кстати, а чем господин Набу-Дал занимался в тот день, когда состоялась встреча между президентом и Тукульти?
– спросил Ницан.
– Не знаю точно. Во всяком случае, его не было в Тель-Рефаиме, - Сарит Бат-Сави неожиданно успокоилась. Из ее голоса исчезли нотки раздражения и гнева, сверкавшие яростью глаза погасли. Ницан сообразил, что женщина значительно старше, чем ему показалось поначалу.
– Господин Набу-Дал три дня назад отправился в Ир-Лагаш, для встречи с тамошними представителями "Возрождения Шенаара". Должен вернуться завтра.
– Так-так-так. Очень вовремя. А каковы были отношения между вашим шефом и его преемником?
– Нормальные деловые отношения, - ответила референт.
– Они не были близкими друзьями и не были врагами.
Ницан кивнул.
– Понятно, - сказал он.
– Скажите пожалуйста, госпожа Сарит, кто, кроме вас, знал о предстоящей встрече вашего шефа с президентом?
– Никто. Только вы зря уточняете - кроме меня. Я тоже не знала. Шаррукен... Господин Тукульти не ставил меня в известность о том, куда именно мы направляемся.
– А вы не спрашивали?
– Разумеется, нет. Накануне он попросил подготовить некоторые документы и предупредил о том, что утром за мной заедет.
– Из этих документов можно было сделать вывод о цели предстоящего визита?
– Не знаю. Я, во всяком случае, даже не пыталась. Собственно, я подготовила стандартный набор бумаг, с которыми Тукульти мог проводить переговоры с любым политиком - от президента республики до главы районного муниципалитета. Программа партии, проекты законодательных актов, результаты опросов общественного мнения. Резюме газетных статей за последние полгода. Состав теневого кабинета. Вот и все.
– Ничего секретного? Или, скажем так, ничего конфиденциального подготовленные вами документы не содержали?
– По-моему, нет. Нет, ничего.
– Прежде, чем удалиться в гостевую комнату, господин Тукульти попросил принести ему бумаги, - напомнил Ницан.
– Да, верно.
– Когда вы выполнили его распоряжение, вам ничего не бросилось в глаза? Вспомните, вы же, если не ошибаюсь, в тот момент видели своего шефа живым в последний раз?
– Да, в последний... Нет, не помню ничего подозрительного. Я вручила ему папку, он поблагодарил и попросил оставить его одного. Когда я выходила, в комнату вошел целитель. Если не ошибаюсь, личный целитель президента.
– Кто-нибудь присутствовал при разговоре господина Тукульти с целителем?
– Да, Цемэх, секретарь господина Тукульти. Разговор был недолгим. Я не успела дойти до конца коридора, как и Цемэх и целитель вышли из комнаты.
Это подтверждало сказанное Думмузи-Хрэфом.
– Вам вернули документы после смерти господина Тукульти?
– спросил Ницан.
– Думаю, их вернули Цемэху. Правда, я не спрашивала у него.
Неожиданно Ницан спросил:
– Господин Тукульти всегда брал на деловые встречи свой гороскоп?