Дела семейные (сборник)
Шрифт:
То ли Вася заподозрил, что его будут встречать любопытные, то ли привык аккуратно водить свою трехтонку с «живым грузом», но он вернулся в Лангур уже в полночь, черную азиатскую полночь, когда огни стройки горят, как глаза зверя, затаившегося в остывающих камнях.
…Вася не сразу узнал среди пассажиров свою тетку, которую не видел уже лет десять. У Полины было еще свежее, хотя и бледное, большое лицо, прямая спина и полная грудь. Но Васе бросилось в глаза, как выражением лица, движением губ,
– Здравствуй, Васенька, – жалобно улыбнулась Полина. – Ты уж меня извини. Если бы не обстоятельства…
– Да что вы, тетя Поля, – пробасил Вася. – Живите. Тут у нас скоро хорошо будет. Вот дома сдавать начнут, комнату получу. Будете у меня за хозяйку.
Они уже садились в машину, когда к Васе подошла девушка. Маленькая, в черном свитере и брючках. В руках у нее был совсем небольшой саквояж.
– Вы не подвезете меня до Лангура? – спросила она, отодвинув со лба прямые черные пряди. Вася увидел большие, удлиненные краской глаза. Зрачки цвета пива пристально и ласково целились в Васю. – Я вам заплачу.
– Еще чего!.. – смутился Вася. – Садитесь так.
Девушка шмыгнула на заднее сиденье и замолчала, будто уснула. Зато тетка говорила и говорила.
– Я Валю после армии на обувную фабрику устроила. По щетинно-щеточному профилю. Место хорошее, но какие уж, Вася, щетки, когда парень мечтал морским офицером быть! И еще, я тебе признаюсь, Вася, девчонки его с толку очень сбивали. Ведь сейчас в девушках совсем серьезности нет.
– Ну, разные есть девушки, – осторожно сказал Вася и оглянулся на вторую свою пассажирку.
Маленькая черноволосая голова ее лежала на саквояже, но глаза пристально смотрели из-под подкрашенных ресниц. Она улыбнулась Васе, и он, ободренный, заявил громко:
– Сейчас через перевал поедем. Вы, тетя Поля, если голова закружится, по сторонам не глядите.
Но тетка настолько была погружена в свое, что и перевал ее не удивил. Она только крепче взялась рукой за скобку впереди сиденья. А Вася затылком чувствовал, как замерла позади него девушка с красивыми глазами, и, взглянув в зеркальце, увидел ее матовое, яичком лицо.
Они еще не миновали грозного места, укутанного серыми предвечерними облаками, а Вася уже услыхал от тетки дальнейшие подробности: все бы еще ничего, хотя последнее время жили они с Валентином малоденежно, но вот этой зимой он сошелся с одной женщиной, привел ее к себе, и мать стала не нужна.
– Лет на восемь она старше Вали, уже разведена была. А комнатка у нас, Вася, маленькая… Ну куда деваться? И женщина такая попалась нескромная, распущенная. Ты уж извини, Вася, что я тебе, неженатому мальчику… Ох, Васенька, берегись ты этих женщин!..
Вася немножко смутился,
– А чего бояться-то? – как можно небрежнее и веселее сказал Вася. – Пусть они нас боятся!
Но тетка сразу угадала всю его несостоятельность и улыбнулась слабой улыбкой.
– Ах ты мой золотой! Разные вы с Валей. Тот – кавалер!
Им обоим показалось, что сзади прозвучал совсем тихий смешок. Но больше ни слова.
– Я извиняюсь, – сказал Вася, – вы к кому едете?
– К мужу, – ответила девушка.
– А как фамилия?
– Чураков.
Вася мало знал Славку Чуракова. Слыхал от ребят, что тот веселый, компанейский парнишка. А встречался только на комсомольских собраниях. Один раз был свидетелем, как Славку прорабатывали за какую-то пьянку, и он стоял перед собранием, очень смешной, шустрый, и неостроумно оправдывался, ссылаясь на то, что он еще «мал, соплив и глуп». Соплив-то соплив, а вот, оказывается, уже жениться успел…
Вася включил фары. Они осветили узкую полосу дороги, свивавшуюся, как змея. То черное низкое дерево попадало в полосу света, то оторвавшийся от скалы белый грозный камень.
– Подъезжаем, – сообщил Вася.
Он бесшумно подкатил к стройуправлению и стукнул в окошко сторожихе. На ее попечение он решил оставить тетку до утра.
– А вы как же? – спросил он девушку.
Она стояла в нерешительности, маленькая и вся черная. Волосы ложились на лицо и плечи.
– Может быть, вы меня проводите? – попросила она. – Вы, наверное, знаете, где Слава живет…
Вася взял у нее саквояж, повел темным проходом между глиняных полуразломанных кибиток, остатков былого кишлака.
– Вас Васей зовут? – спросила за спиной девушка.
– Точно, – обернулся он.
– Ну, а меня Галкой.
Они долго шли в темноте по сухой, скрипучей глине. Вася подвел Галку к одной из палаток с неприкрытым лазом, откуда слышался перебойный храп.
– Здесь, кажется, – сказал Вася.
Галка присела перед лазом и позвала громким шепотом:
– Славик!
А Вася уже шагал прочь, к своей палатке. Товарищи его спали, и он избавился от расспросов. Но утром, только ребята проснулись, они начали донимать Васю, подозревая, не хочет ли он замахорить свадьбу.
Какое же наступило всеобщее разочарование, когда Вася сказал сонно и сердито:
– Да какая вам еще невеста мерещится? Это тетка моя родная. – И как бы между прочим добавил: – Это вон к Славке Чуракову жинка пожаловала.
– Хо! – заметил кто-то из ребят. – Нашлась бабушкина потеря!.. А говорил, что развелся.