Дела святейшие
Шрифт:
— И когда же это он только успел? Если не ошибаюсь, вы знакомы чуть больше недели?
— Одиннадцать дней.
— Ах, простите.
Рону снова обдал фонтан сверкающих огней.
— «Одиннадцать дней»! И что же вы успели узнать о нас за целых одиннадцать дней?
Девушка все еще не оставляла попыток понравиться будущим родственникам.
— Ну... то, что вы очень хорошие родители, — примирительно улыбнулась она, — что пытаетесь своему сыну дать самое лучшее...
— Судя по всему, у нас это плохо получается.
Похоже,
— Господи, ведь живешь только ради детей, во всем себе отказываешь, а тут появляется неизвестно кто и...
Тут Рогнеда не выдержала. В конце концов, она не сделала им ничего плохого.
— А может, детям ваши жертвы просто не нужны? — вполголоса спросила она.
Тихонько звякнула двухметровая хрустальная люстра. Гостиную сковала не предвещавшая ничего хорошего тишина.
— Простите, что вы сейчас сказали?
У папы в глазах появился легкий интерес. Как у пятилетнего ребенка, приготовившегося наступить на жука. Мама, напротив, вся как-то остекленела и даже стала старше лет на десять.
— По какому, собственно, праву вы так разговариваете с нами, молодая дама? — звенящим голосом спросила она.
Рогнеда мужественно выдержала уничижающий взгляд:
— По праву будущей невестки. Кроме того, хочу обратить внимание на тот факт, что если, несмотря на все ваши жертвы, ваш сын все же собрался жениться на первой встречной...
— Это вы о себе, я так понимаю?
— Совершенно верно. — Рогнеда украдкой глянула на Стаса. Его ободряющий, хулиганский взгляд придавал ей смелости. — Если, несмотря на все это, ваш сын знакомится с девушкой в ресторане и тут же делает ей предложение, то...
— Первый встречный делает вам предложение в увеселительном заведении, а вы тут же соглашаетесь?
Нескрываемое презрение сочилось из каждого слова.
— А почему бы и нет? — Рогнеда ощущала какое-то странное чувство эйфории, такого с ней никогда не происходило. — Я живу одна, совета мне спрашивать не у кого.
Мама закатила красиво накрашенные глаза, намекая, что сейчас упадет в обморок. Папа посчитал необходимым немного сбавить накал.
— И все же мне кажется, что вы несколько поспешили, — почти сочувственно произнес он. — Станислав ведь не подарок. А если вы не сойдетесь характерами? Что тогда станете делать?
Рогнеда сделала вид, что задумалась:
— Ну... тогда, наверное, у нас будут три пути выхода из сложившейся ситуации.
— Какие же, если не секрет?
— Попробовать приспособиться друг к другу.
— Так.
— Развестись...
— Понятно. А третий?
— Отравить друг друга.
Мама тут же забыла, что хотела потерять сознание.
— У вас странное чувство юмора, — процедила она сквозь белоснежные зубы.
— А у вас странная манера задавать вопросы, — парировала Рона. — Я никогда не была замужем, откуда я могу знать, что стану делать, если супружеская жизнь не удастся?
— Может,
Папа хоть и действовал деликатнее, но с не меньшим упорством, чем мама.
— Может, сначала...
Но тут не выдержал Стас:
— Может, сначала ей попробовать выйти замуж за кого-то другого? — довольно грубо перебил он родителя. — Может, ей найти какого-нибудь кренделя, попариться с ним и уже потом...
— У тебя появилась отвратительная манера выражаться, — перебила сына Амалия Эдуардовна.
Стас согласно кивнул:
— Это она меня научила. За одиннадцать дней.
— Прекрати! — оборвал его отец. — Никто твою невесту обидеть не хочет. Просто решение создать семью в течение пяти минут выглядит несколько несерьезно, как бы ты ни старался. Никто не запрещает вам встречаться сколько угодно и где угодно. У вас у каждого собственная квартира, финансово вы тоже... — тут папа насмешливо посмотрел на Рону, — люди, насколько я понимаю, независимые. Зачем же вам формальности?
Но колкости девушку уже не задевали. С каждой репликой она чувствовала себя все увереннее.
— А под формальностями вы, я так понимаю, подразумеваете штамп в паспорте? — вежливо поинтересовалась она.
— Да. — Олег Павлович помолчал. — Именно.
— Ясно...
Чем дольше разговаривала Рогнеда с этими напыщенными, высокомерными людьми, тем непонятнее ей становилось, как им удалось вырастить такого сына. К тому же девушке нравилось злить их.
— Странно. Как же вы, взрослый человек, мужчина, отец семейства, предлагаете мне, совсем еще юной девушке, начать жизнь с незаконной связи? Да, у меня нет родителей, но я все же имею кое-какие представления о морали. И, извините, не разделяю свободы ваших взглядов.
Стас сощурился от удовольствия. Его родители стояли, не в силах произнести ни слова.
Рона вздохнула:
— Наверное, мы пойдем? Званый ужин, судя по всему, отменяется...
Стас потянул ее к выходу:
— Идем, идем, здесь нас уже точно не накормят.
Мама поправила дрожащей рукой выбившийся локон.
— Я смотрю, ты нашел себе достойную партию.
Оглянувшись, Рона сняла очки и улыбнулась:
— Вот видите, как здорово. Значит, нам не придется разводиться...
Послышался слабый вскрик.
2
В машине молодые люди рассмеялись как по команде.
— И все-таки у тебя хорошие родители, — сказала Рона, накидывая ремень.
— Чем же они тебе понравились?
— Прежде всего тем, что они живы. — Девушка посерьезнела. — А вообще, это здорово, когда о тебе кто-то так беспокоится.
— О тебе теперь тоже есть кому беспокоиться. — Стас чмокнул ее в щеку.
– — Кому?
— Мне, конечно. А потом и предки подтянутся. Ты клевая, вот увидишь, еще чуть-чуть, и они тебя будут любить больше, чем меня. С женой брата так же получилось.