Дела святейшие
Шрифт:
Последний аргумент показался забавным.
— А может, сначала в постель?
— Ась? — Вид у юноши стал глуповатым. — Чего говоришь?
— Я говорю...
— Да слышал я, что ты говоришь! — Теперь гость был полон негодования. — И ушам своим не могу поверить. Чтобы юная девушка — и с таким предложением!.. Просто возмутительно.
Рогнеда с интересом поглядывала на Стаса. Она никак не могла понять, шутит он или говорит серьезно. Нет, скорее всего, снова развлекается.
— Не вижу ничего возмутительного. — Она сделала строгое лицо. — Секс — немаловажная
— Так! — Стас хлопнул ладонью по столу и встал. — Я отказываюсь говорить с тобой о сексе, тем более, наедине. Это неприлично. Мы еще слишком мало знакомы для этого.
Рогнеда всплеснула руками:
— Значит, чтобы жениться, мы хорошо знакомы, а чтобы...
— Вот именно.
Рогнеда тоже встала:
— Ладно. В таком случае будем делать все по порядку.
— Ты это о чем? — подозрительно сощурился Стас.
— Сначала я выйду за тебя замуж, а потом мы займемся сексом.
Стас опустился на стул:
— Ты серьезно?
— Более чем.
Рогнеда смотрела на собеседника в упор. Она почти не сомневалась, что Стас сейчас скажет, что пошутил, но юноша продолжал оставаться очень сосредоточенным и совершенно серьезным.
— Вот и отлично. — Он огляделся по сторонам. — Паспорт у тебя где?
— Паспорт? В сумке. А что?
— Тогда поехали.
— Куда?
— В ЗАГС, конечно.
— Даже без кольца? — спросила Рогнеда просто так, чтобы оттянуть время, она все еще не могла поверить, что ей всерьез предлагают ехать расписываться.
И тут Стас словно споткнулся. Глаза дернулись в сторону.
— Без какого кольца? — пробормотал он.
— Что значит — без какого?
Тянулась странная, ничем не объяснимая пауза.
— Не понимаю, о чем ты говоришь...
— Интересно, — Рогнеда наклонила голову, — ты зовешь девушку в ЗАГС и не понимаешь, о каких кольцах идет речь?
— Так ты имеешь в виду обручальное кольцо! — Стас опять улыбался своей бесшабашной улыбкой.
— А ты какое?
— Да никакое! — Он засмеялся. — Вот уж не думал, что ты такая формалистка. Кольца, платья! Сели на трамвай, заехали в сельсовет, председатель серпом и молотом благословил, штампы в паспорта нашлепал, и готово. Что, не согласна?
Рогнеда тоже рассмеялась.
— Знаешь, думаю, что с серпом и молотом все же стоит немного подождать. Ты сначала меня с родителями познакомь, а уж потом с председателем сельсовета. Я тебя третий раз в жизни вижу. Может, у тебя клептоманы в роду или, наоборот, все с хвостами...
— Хочешь познакомиться с моими предками? — Гость начал мяться. — А смысл?
— Так полагается. Вдруг родители не одобрят твой выбор? Что тогда станешь делать? — Рогнеда склонила голову набок.
— С плачем сбегу из дома. — Стас состроил гримасу. — И стану бродячим музыкантом… Ты за кого замуж собираешься, за меня или за моих родителей?
— Пока ни за кого. Пока я только думаю. — Девушке отчего-то стало неприятно, что он не хочет знакомить ее с родителями. — И, честно говоря...
— Все. — Стас поднял руки, словно прекращая дискуссию. — Хочешь
Сунув руки в карманы, вразвалочку, юноша дошел до двери, взялся за ручку и, помешкав, оглянулся.
— Да, должен тебя предупредить: родители на меня совершенно не похожи.
— Ты это к чему?
— Постарайся не снимать очки. Хотя бы в первый раз.
Рогнеда до боли закусила губу.
Глава 7
1
Покатые, выбеленные каменные своды хранили покой и прохладу. Пели птицы, терпко пахло цветущим хмелем. Неожиданно в дальнем конце галереи возникла фигура в темном балахоне. Софи сжала сумочку и поспешила придать лицу смиренное выражение. Монахиня двигалась быстро, но совершенно бесшумно. Было удивительно, как под этими сводами, где, казалось, и вздох имеет свое эхо, ни одно движение идущей не вызвало даже легкого шороха. Помешкав, Софи присела в легком поклоне — молодая вдова была католичкой, ей еще никогда не доводилось бывать в православном монастыре, и потому она боялась сделать что-то не так.
— Добрый день вам, сестра моя, — тихо, едва слышно проговорила она.
— Добрый день и вам. — Монахиня обратила на гостью взор, лишенный какого бы то ни было интереса. Можно было подумать, что в этих стенах цветущие, пышногрудые блондинки обычное дело. — Что привело вас в нашу обитель?
— Мне нужно встретиться с настоятельницей, — ответила Софи, головы она так и не подняла.
— Какие помыслы движут вами?
Софи наконец рискнула скользнуть глазками по бесстрастному лицу невесты Христовой.
— Мне неловко говорить об этом, но... дело, по которому я прошу об аудиенции, сугубо конфиденциальное. Боюсь, что только мать-настоятельница вправе решить, кому еще следует знать о нем. — Она снова застыла в позе, изображающей смирение и покорность.
Ни слова больше не говоря, монахиня удалилась так же бесшумно, как и пришла.
Минут десять Софи провела в нервозном ожидании. В глубине души билась неподобающая доброй католичке мысль: а не прикончат ли ее здесь святые сестры, узнав о цели визита? Может, стоит намекнуть, что в случае внезапного исчезновения найдутся люди, которые знают, где ее искать? Подумав об этом, Софи развеселилась: женский монастырь — последнее место, где ее станут искать.
2
— Это вы хотели видеть матушку-игуменью? — послышался за спиной тихий голос.
Софи обернулась. Прямо перед ней стоял монахиня. Но та же самая или другая, понять было сложно: голос, одеяние — ничто не отличало ее от первой.
— Да, я. Мне разрешена аудиенция?
— Следуйте за мной.
— Так меня примут?
— Идемте за мной, сестра.
— Но...
— Скоро вы все узнаете.
Сердце застучало часто-часто, в такт острым каблучкам. Определенно что-то недоброе крылось за этими уклончивыми фразами. Возможно, монашки догадались, что она пришла за сокровищами, и теперь размышляют, стоит ли с кем-то их делить.