Шрифт:
Владимир Высоцкий
Дельфины и психи. Записки сумасшедшего.
Все ниженаписанное мной не подлежит ничему и не принадлежит никому.
Только интересно, бред ли это сумасшедшего или записки сумасшедшего и имеет ли это отношение к сумасшествию?
Утро вечера мудренее, но и в вечере что-то есть. Бедная Россия, что-то с ней будет. Утром...
Давали гречневую кашу с сиропом. Хорошо и безопасно. А Далила блудила с Самсоном. Одна сторожиха доложила, что Самсона спать уложила. Далила его подсторожила, взвалила, поносила, поголосила и убила Дездемону.
Про каннибалов рассказывают
Доктор! Я не хочу этого лекарства, от него развивается импотенция. Нет развивается, нет развивается, нет развивается! Нет, нет, нет! Ну, хорошо, только в последний раз! А можно в руку?! Искололи всего, сволочи, иголки некуда сунуть.
Далее и везде примечания.
А что вы читаете. А! Понятно! А вы знаете, как поп попадью извел? Что значит извел? Убил, то есть. Ну! Развод по-итальянски. Вот. Он ее подкараулил и спустил на нее икону Спасителя. Тройной эффект. Во-первых, если уж Спаситель не спас, а убил, значит, было за что.
На прогулку я не пойду - там психи гуляют и пристают с вопросами. Один спросил вчера, нет, сегодня... вчера... вчера...
– вы, - говорит, - не знаете, сколько время?
– Не знаю, - говорю, - и вам не советую, потому что время - деньги, и время - пространство. А вы, - говорю, - паразит. И живете, небось, по Гринвичу!
У Эйнштейна второй его постулат гласит: скорость света не зависит от скорости движения источника. Проще говоря, это у него. А на практике у космонавтов все наоборот, и крысы у них мрут даже раньше, чем люди, потому что людям дают по 10 g, а крысам, мышам и преступникам - по 40, проще говоря.
Я стал немного забывать теорию функций. Ну, это восстановится. Врач обещал... врет, наверно. Но если не врет - господи, когда же ужин?
В кабинет профессора Корнеля, или нет, Расина, тогда ладно. В кабинет некоторого профессора лингвиста-ихтиолога развязной походкой вошел немолодой уже дельфин. Сел напротив, заложил ногу на ногу, а так как закладывать было нечего, то он сделал вид, что заложил. И произнес:
– Ну-с?
– Я вас не вызывал, - профессор тоже сделал вид, что ничуть не удивлен, но не так-то легко обмануть умное даже животное, с подозрением на разум.
– Я сказал только "ну-с!" А дальше вот что: сегодня дежурный по океанариуму, фамилию забыл, во время кормления нас, - я имею в виду дельфинов, а также других китообразных и даже китов, во-первых, тухлой рыбой, во-вторых, ругал нецензурно.
– В каких выражениях?
– спросил профессор и взял блокнот.
– Я уверяю вас, что в самых-самых. Там были и "дармоеды", и "агенты Тель-Авива", и что самое из самых - "неразумные твари".
– Я сейчас распоряжусь и его строго накажут.
– Не беспокойтесь, он уже наказан, но вы должны были бы попросить извинения за него, ведь вы той же породы и тоже не всегда стесняетесь в выражениях! Население требует! Иначе будут последствия!
Только здесь оскорбленный профессор вспомнил, что дельфины еще не умеют говорить, что работе, конечно, еще далеко до конца и что, как это он сразу не понял, - ведь это сон, переутомление.
– О, господи, - он ткнул себя в подбородок хуком слева и закурил сигару.
– Господь не нуждается в том, чтобы его поминали здесь. Ему достаточно наших вздохов и обид. К тому же он сейчас спит. Вот его трезубец.
– Здесь дельфин довольно бесцеремонно вытащил изо рта сраженного профессора сигару и закурил, пуская громадные кольца изо рта в сраженного профессора.
– Фу! Какая гадость!
– раздавил сигару, впрочем, нет, давить ему было тоже нечем, но он сделал что-то такое, от чего сигара зашипела и перестала существовать.
– А теперь идемте, - пропищал он тоненьким голосом, именно голосом, который так над...
Профессор сплюнул, поиграл трезубцем и встал.
Дельфины вообще любят резвиться. Они от людей отличаются добротой, выпрыгивают из воды, улыбаются и играют с детьми дошкольного возраста.
Но этот дельфин, кажется, вовсе не собирался играть с дошкольниками. Во всяком случае, так показалось профессору, и он покорно встал на шатающиеся ноги.
А сегодня мне нянечка сказала: "Красавчика ты нашего" и еще, что я стал дисциплинированнее самых тихих (помешанных).
Хорошо это или плохо? Вот в чем вопрос. Пишу латынью, потому что английского не знаю, да и не стремился никогда, ведь не на нем разговаривал Ленин, а только Вальтер Скотт и Дарвин, а он был за обезьян.
В 3 часа 30 минут ночи молодой идиот сунул мне локтем в бок и сообщил, что трамваи не ходят, и последний, 47-й прошел 2 часа назад, видимо развозя кондукторов, работников парка и случайных прохожих. Последний троллейбус мчит и т. д. Эх! Все-таки замечательная эта штука - жизнь!
Доктор, я не хочу этого лекарства, от него бывает импотенция! Нет бывает! Нет бывает! Да бывает, черт возьми! Ну ладно, в последний раз! Ну зачем опять! Прошу же в руку!
Вчера мне снилась кто-то средняя между Бриджит Бардо и Ив Монтаном. Это, наверное, началась нимфомания. Говорят, что Бриджит не живет со своим мужем, потому что не хочет. Грандиозно! У них все так: не хочет и все! Не живет! А здесь, попробуй! Нет! И думать нечего! Выйду отсюда - заставят! Они все могут заставить. Изверги! Немцы в концлагерях, убийцы в белых халатах, эскулапы, лепилы! Гиппократы, и все! Ах, если бы не судьбы мира! Если бы не это! Если бы...
Шестым чувством своим, всем существом, всем данным господом богом разумом уверен я, что нормален. Но, увы! Убедить в этом невозможно, да и стоит ли?!
И сказал Господь: - да восчешутся руки мои, да возложатся на ребра твои и сокрушу я их! Так и с недугом будет моим - мне врач обещал, что к четвергу так и будет.
Все пророки - и Иоанн, и Исаак, и Соломон, и Моисей, и еще кто-то правы только в одном, что жил Господь, распнули его, воскрес он и ныне здравствует, царство ему небесное. А все другое, насчет возлюбления ближнего, подставления щек под удары оных, а так же - не забижай, не смотри, не слушай, не дыши, когда не просят, и прочая чушь - все это добавили из устного народного творчества. Да, вот еще: "не убий!" - это правильно. Не надо убивать. Убивать жалко, да и не за что.