Деликатнее нельзя!

Вихрев Александр Ефимович

Али БОБОДЖОН

КОМПРОМИСС

— Что лучше:

блюдо плова опростать

иль всласть поспать,

с постели не вставая? —

спросили мы

отпетого лентяя.

— Ни то ни се, —

ответил он, зевая. —

Хотел бы я

за пловом подремать!

С таджикского

Басир РАСО

ИНВАЛИД

В собес приплелся квелый инвалид —

Спина дугой, кряхтит, едва стоит…

К нему инспектор придвигает стул.

Спешит его взбодрить и обласкать:

— Хоть вас недуг безжалостный согнул.

Но ведь по паспорту

вам только сорок пять!

Курорт, леченье и посильный труд

Ваш позвоночник живо разогнут!

Вздыхает безнадежно инвалид

И, в пол уставясь, сумрачно молчит…

Тут виноват не возраст и не стаж —

Согнул его дугой…

подхалимаж.

ПРОСТОЙ ВОПРОС

— Ты что грустна? Что, собственно, случилось? —

Спросил жену, домой вернувшись, муж. —

Попала к парикмахеру в немилость

Иль не достала для ресничек тушь?

— Ни то, ни это, — молвила печально

Красавица жена ему в ответ. —

Всё пустяки, и ничего не жаль, но

Страшит меня гряда грядущих лет.

В предгорьях — зной, а на вершинах — снежность…

Скажи, но только правды не таи,

Ты сохранишь ко мне любовь и нежность,

Коль побелеют волосы мои?

— Смешной вопрос! — ответил муж на это. —

Опять проблема локонов твоих!

Да я уж думал — нет такого цвета,

В какой ты не окрашивала их.

Они бывали медными, льняными,

И рыжими, как пламя, и черней,

Чем уголь, и нелепо голубыми…

И всё за модой вслед! И всё за ней!

Капризы, блажь… Но я тебя ни словом

Не попрекаю за пристрастье к ним,

И если станешь ты седоголовой,

Изволь, не буду против я,

рискни!

С таджикского

Ганоз ШАВЕРЗАШВИЛИ

КАК ПОСМОТРЕТЬ

В пантомиме выступать бы мог

Проповедник НОТа в нашем тресте:

Кажется — летит, не чуя ног,

Приглядишь — топчется на месте.

* * *

С ВЕТЕРКОМ…

Когда, одурев от вина, тамада

«Москвич» свой отважно седлает.

Кричит: «Д-довезу с ветерком хоть к-куда!.»

И взглядом джигита сверкает,

Я думаю: ты довезешь и туда,

Где тостам твоим не греметь никогда,

А ветра вовек не бывает.

* * *

ИЛЛЮЗИЯ

С потаенной завистью взираю

На тщедушных франтов и франтих:

То ль они в нарядах щеголяют,

То ль наряды сами носят их?

* * *

ЯРМО

Как тяжко это — тяготы прозрений.

Борений груз, противоречий кладь,

И глыбы нерастаявших сомнений,

И бремя дум, которых не унять…

Но если так уж повелось от века.

Пусть нас утешит вещая молва:

Ничто не тяжко так для человека,

Как тяжела пустая голова.

<