Делла-Уэлла (Странствие королевы)
Шрифт:
– Гуен, - повторил мальчик укоризненно и раскинул руки.
Исполинская белая тень зависла над ним, мелко трепеща крыльями, точно жаворонок, и стало очевидно, что размах этих крыльев несколько шире, чем раскрытые руки его хозяина. Затем последовало неуловимое пике, и вот уже пернатое чудище заняло явно привычное место на подставленном ему плече.
– Она будет телохранителем ваших птиц, - чуть грассируя, звонко и властно проговорил мальчик.
– И на нее можно положиться.
И все джасперяне склонились перед ним так почтительно,
И тут только мона Сэниа поняла, что никакой это не мальчик, а девушка.
Совсем юная девушка.
И недопустимо прекрасная.
III. Ущелье медового тумана
Первым из естественного шока начал выходить Юрген.
– Стамен показывал мне голограмму, - пробормотал он, - но я и представить себе не мог...
Было совершенно непонятно, относится ли это к девушке или к птице. Командор встряхнулся, как мокрый петух:
– Знакомьтесь: Таира Сиянова, в ряду немногочисленного пока Потомства доктора Стамена - дочь младшая, любимая. Прямо как в сказке...
– Старшая, - мягко поправила его докторская дочь.
– Тем не менее любимая. А теперь мне нужно, чтобы здесь собрались все - и люди, и птицы.
Старшие дружинники, чьи крэги отдыхали в каютах, пока их хозяева осваивали свои офиты, бросились к кораблю, спотыкаясь и налетая друг на друга. Через секунду они уже мчались обратно с крэгами на сгибе локтя.
Девушка повернулась на каблуках и очутилась нос к носу с моной Сэниа.
– Все!
– повторила Таира.
Принцесса не двинулась с места.
– Сэнни, принеси Юхани, - сказал Юрг.
Мона Сэниа словно окаменела. Ей приказывали. Ей приказывали на глазах всей дружины, не говоря уже о собственном муже. И она должна повиноваться ради Джаспера. Ради Джаспера, черт побери, королевой которого она рана или поздно будет!
Мимо протюхал Юрг, направляясь за сыном. Мона Сэниа так и стояла не шевелясь, потрясенная теперь уже не происходящим, а той нелепой, невесть откуда взявшейся мыслью, только что промелькнувшей в ее мозгу.
Да на кой черт ей королевская корона?
Кукушонок беспокойно завозился - видно, прочитанная им принцессина мысль привела и его в смятение. Но и остальные крэги вели себя, мягко говоря, нетрадиционно: они встряхивались, охорашивались, бесцеремонно разглаживая себе клювами перышки, а фиалково-голубой красавец Скюза даже по-павлиньи развернул хвост, явив до сих пор не виданные никем черные глазки с лимонными лунками.
– Пожалуйста, встаньте вокруг меня, - попросила Таира, тихонечко оглаживая свою питомицу.
– Так. Так...
Подбежал Юрг с малышом. Тот выгибался, потягиваясь, - не вовремя разбудили; уже знакомые с его манерами островитяне приготовились услышать трубный рев.
– Ой, - сказала Таира, увидев сморщенную рожицу, - Юрий Михайлович, а как его зовут?
– Юхани, - сказал гордый отец.
– Можно - Юшка. Девушка наклонила голову к правому плечу (на левом восседала Гуен), по-соловьиному щелкнула и показала представленному ей джентльмену кончик языка.
– Ю-ю!
– позвала она.
Ненаследный принц дрыгнул голыми пятками и засмеялся.
"Если она возьмет его...
– пронеслось в голове у моны Сэниа.
– Хотя - что тогда?"
– А теперь постойте немножечко спокойно, - велела укротительница сов. Все замерли.
– Ррыжикррыжикррыжик...
– Казалось, в горле у Таиры одновременно перекатываются хрустальная горошина и шершавый абрикос. Продолжая издавать эти странные звукосочетания, она медленно поворачивалась на каблуках, так что зоркие немигающие глаза белоснежной птицы попеременно останавливались на всех присутствующих - как на людях, так и на крэгах.
– Вот и все, - сказала девушка.
– Гуен запомнила вас и будет служить любому прекрасной охраной, днем и ночью. Для того она и создана.
Было заметно, что ей уже не раз приходилось демонстрировать способности своей подопечной. Хотя - кто под чьей опекой находился?
– Может, так сразу и попробуем?
– спросил Юрг.
– Или она в сумерках уже не очень?..
– Она всегда даже очень, - высокомерно отрезала Таира.
– Гуен, мышку заработать хочешь?
Птица встрепенулась, отчего стала раза в полтора объемистее. Сейчас все беззастенчиво разглядывали ее, дивясь черным сверкающим глазам, которые словно лежали на тарелке, устланной перьями, и страшным голубоватым когтям, сжимавшим что-то вроде эполета из толстенной кожи, прикрепленного к левому плечу рыжей курточки с зеленым воротником, совсем как у стрелков Робин Гуда; но больше всего поражали три хохла на голове, образующие своеобразную корону, - два "уха", как у филина, и затылочный гребень, отличающий орла-скомороха.
Если бы кто-то из присутствующих, кроме Сияновой-младшей, разбирался в орнитологии, такое сочетание показалось бы ему просто издевательством над всем сонмом земных хищных птиц, как дневных, так и ночных. Но здесь знатоков не наблюдалось, а были только зрители в той или иной степени благоговейного изумления.
– Меня просили поторопиться.
– В голосе девушки послышался упрек, к которому примешивалась легкая насмешка, - видно, перед мощью когтей и клюва Гуен приходили в замешательство сплошь и рядом.
Все присутствующие невольно обернулись к принцессе, ожидая ее решения. Кукушонок встрепенулся и поднял хохолок, что сделало его похожим на венценосного журавлика.
Принцесса выдержала паузу.
– Скюз, ты увереннее других чувствуешь себя без крэга, - проговорила она тоном, не терпящим возражений, - отпусти своего поводыря.
Скюз тряхнул своими соломенными кудрями, тщательно уложенными поверх обруча, и подбросил вверх своего голубого пернатого спутника - тот радостно взмыл в темнеющее небо, и алые лучи наполовину скрывшегося за горизонт солнца на миг превратили его фиалковый наряд в аметистово-лиловый.