Дело №306
Шрифт:
– А мы с майором только что пообедали.
– Ах, вы майор!
– воскликнула Людмила, повернувшись к Градову и придав своему лицу выражение сугубой почтительности.
– К вашим услугам… - ответил Градов, усмехнувшись.
– Так как же это вы, Павел Ильич, оставили машину без присмотра?
– Это было какое-то наваждение, товарищ майор, - признался Иркутов, допивая свой стакан нарзана.
– Автомобиль стоял у подъезда нашего дома. Мы, то есть я и моя дочь, собирались ехать на дачу. Людмила пошла в магазин купить кое-чего. Я
– Сколько времени прошло с тех пор, как ушла ваша дочь?
– Минут двадцать. Я решил, что она уехала одна. Это с ней бывало. А тут еще мы повздорили: дочка у меня с характером!
– А когда вы вернулись домой, Людмила Павловна?
– Я не вернулась!
– ответила девушка и покраснела.
– Я увидела, что у подъезда нет машины, и подумала, что отец уехал один. И он у меня с характером!
– Людмила звонко рассмеялась.
– И все-таки она в электричке отправилась на дачу!
– воскликнул Иркутов.
– И глупо поступила!
– призналась Людмила.
– Дача оказалась запертой, а ключи у отца… Пришлось уехать обратно.
– Я одного не понимаю, Людмила Павловна, - сказал Градов.
– Почему вы решили поехать в Вешняки, не попытавшись узнать, где ваш отец?
– У нас в подъезде всегда сидит лифтерша. Конечно, у нее можно было спросить. Но, как назло, она куда-то отлучилась. Я не стала ее дожидаться.
Девушка взяла самовар и понесла его на кухню. Градов отодвинул стакан.
– Не припомните ли, Павел Ильич, в котором часу вы собрались ехать на дачу?
– Около девяти вечера.
– Я бы хотел осмотреть вашу машину.
– Прошу!
Доктор, пропустив вперед офицеров, стал медленно сходить по ступенькам. Мозарин подошел к машине, осмотрел левую сторону кузова и свистнул: вот слегка вмятое место, а на нем сре*ди облупившейся синей эмалевой краски широкая царапина. Офицер вынул лупу, тщательно исследовал ее. Несомненно, это след милицейского жезла.
– Одного этого доказательства мало, лейтенант, - тихо произнес Градов.
– Узнайте, приезжала ли сюда Иркутова двадцать восьмого, после двадцати одного часа.
Майор вздохнул полной грудью.
– А хорошо у вас тут, Павел Ильич! Наверное, не хочется каждый день ездить в город?
– У меня отпуск, а у дочери каникулы, - ответил Иркутов.
– Так что мы большей частью находимся, так сказать, на лоне природы.
– Значит, Людмила Павловна целыми днями гоняет на машине?
– Нет. Я ведь тоже вожу машину. Шофера у нас нет.
Градов, попросив разрешения у доктора, открыл дверцу автомобиля. Осмотрев шоферское сиденье, он заметил возле него, на полу, кусочек масляной краски. Градов осторожно снял краску перочинным ножом, опустил в конвертик и положил в свою коробку. Если это «Берлинская лазурь», то лучшего вещественного доказательства и желать не нужно!
– Будь я художником, Павел Ильич, - сказал майор, присаживаясь рядом с доктором на скамейку, - я нарисовал бы вас вот так - на фоне трепещущей листвы.
Доктор усмехнулся.
– Дочь пишет мой портрет маслом. Но это скорее из родственных, а не из каких-либо художественных побуждений!
– Извините, - вдруг сказал Градов, - я должен осмотреть машину снизу.
– Он снял пиджак и, открыв дверцу машины, положил его на сиденье.
– Стоит ли беспокоиться?
– Ничего, это входит в мои обязанности. То ли еще, доктор, приходится проделывать!
Майор забрался под автомобиль и, лежа на спине, исследовал через лупу ось машины и втулки колес.
На террасу вышла Людмила с перекинутым через плечо полотенцем. Увидев, что офицеров нет, девушка с нескрываемой радостью спросила:
– Давно уехали пинкертоны?
Иркутов поднес палец к губам, сердито покачал головой и показал на торчащие из-под машины ноги Градова.
Людмила закрыла рот рукой, подбежала к автомобилю, наклонилась я крикнула:
– Что вы там ищете, майор?
Лежа под машиной, Градов невольно посмотрел на ее белые спортивные туфли. На правой край носка чуть отливал синевой.
– Изучаю некоторые детали, нужные для следствия!
– отозвался Градов. Вынув из кармана перочинный нож, он раскрыл его.
– Может быть, вам помочь?
– спросила Людмила.
– Благодарю, - ответил майор и, вылезая из-под машины, осторожно соскоблил лезвием синюю полоску с носка ее туфли.
– Они у вас чем-то испачканы, - пояснил он, складывая нож.
– Пустяки!… Не хотите ли искупаться после такой грязной работы?
– Нет, - отказался Градов.
– Если считаться с нашей работой, то придется купаться раза три в день.
Людмила перепрыгнула через ноги Градова и, вбежав в беседку, выкатила оттуда мужской гоночный велосипед. Она привязала полотенце к раме, разбежалась с велосипедом и на ходу вскочила на седло.
– Вот, полюбуйтесь!
– сказал Иркутов.
Людмила уже мчалась по пешеходной дорожке, распугивая детей и взрослых.
– Если ездить на велосипеде, то обязательно на гоночном! Если кататься на коньках - только на беговых! Если сидит за рулем автомобиля - летит, как снаряд из пушки!
– Подвижная натура!
– улыбнулся майор.
– Покорно благодарю. Только я с этой натурой боюсь ездить. А когда она гонит машину сюда - еще больше боюсь за нее…
Доктор извлек из кармана пижамы коробку папирос «Люкс», раскрыл ее и протянул Градову. Майор взял папиросу. Они закурили и поднялись на террасу.
– Мне, товарищ майор, надоело спорить с моей дочерью, - признался Иркутов.
– На нее очень хорошо влияет мать. Но она уехала на лето с геологической экспедицией. И Людмила совсем от рук отбилась. Прошу вас: помогите мне, припугните ее!
– полушутливо, полусерьезно сказал Иркутов, умоляюще протянув к майору руки.