Дело иллюзорной удачи
Шрифт:
– Верно. Ходили упорные слухи, будто Маргарет Нили знала, где находятся деньги, и, может быть, хранила их для Коллистера Гидеона, как спасение от сокрушительных действий правительства. Между прочим, полиция очень, очень хочет знать… и ФБР очень, очень хочет знать, где сейчас Маргарет Нили и где это я раздобыл отпечатки ее пальцев. На меня сильно давили.
– Ладно, – успокоил его Мейсон. – Ты же ничего не знаешь!
– Но давили сильно, – возразил Дрейк. – Даже намекнули, что я помогаю и содействую преступнице.
– А где здесь преступник? – усмехнулся адвокат. – С Маргарет Нили сняли все обвинения в
– Ну, она очень постаралась, чтобы исчезнуть, – пояснил Дрейк. – Полиция думает, что им удастся выйти на нее через органы социального обеспечения или что-нибудь в этом роде, но Маргарет Нили просто исчезла. А из того, что нам известно, легко сложить два и два. Вероятно, вскоре после этого она и встретила Хораса Уоррена. Тогда ее звали Лорна Нили, и она, очевидно, уехала в Мехико-Сити. В те дни Уоррен был упорным молодым бизнесменом, полным амбиций и обладающим некоторой собственностью. Тогда он еще не достиг крупных успехов. Это случилось два года спустя, когда он нашел на своей земле нефть, и с тех пор умело направляет инвестиции в этот бизнес.
– А ты сплетничаешь, Пол, – с улыбкой заметил Мейсон.
– Я просто слушал.
– Так, говоришь, никто не догадывается, откуда у тебя ее отпечатки пальцев?
– Этого я гарантировать не могу, – ответил Дрейк. – От меня никто ничего не узнал, но, возможно, я где-то наследил.
– Каким образом?
– Связавшись вчера со службой поставок.
Мейсон задумался.
– Понимаю, Пол… Но все равно я думаю, полиция хочет жить сама и давать жить другим. Государство судило Маргарет Нили и оправдало ее. Что им еще надо?
– Они ищут Коллистера Гидеона.
– Они же его получили.
– Они получили пустую камеру, – возразил Дрейк. – Гидеону намекнули, что если он выложит сорок семь тысяч долларов, то получит сокращение срока, а может быть, и полное освобождение.
– Гидеон отказался?
– Он упорствовал, что ему ничего не известно о деньгах. Настаивал, что сейф ночью взломали.
– Гидеон считал, что это работа постороннего?
– Он страстно утверждал, что это дело рук кого-то из своих. Комбинация сейфа была приклеена снизу на донышко ящика его стола. Полицейские обнаружили, что ящик из стола выдвигали, а его содержимое выбросили на пол. Взломщики, очевидно, нашли комбинацию к сейфу, открыли его и взяли деньги.
– Есть еще доказательства того, что офис взломали?
– Немного, насколько я понимаю. К замку на двери кто-то приложил руку. Пропали примерно двадцать долларов, которые Маргарет Нили держала в своем столе, деньги из маленького ящика-кассы, около сорока семи тысяч долларов из сейфа и даже деньги из коробки со штампами – все эти десятицентовики и пенни, уплаченные теми, кому ставили штампы для личной корреспонденции.
– Значит, Гидеон не пошел на сделку и отказался от освобождения?
– Он заявил, что не может отдать деньги, потому что ничего о них не знает.
– Сколько же он пробыл в заключении?
– Его освободили в прошлую пятницу, – сообщил Дрейк.
Мейсон задумался.
– Полагаю, полиция глаз с него не спускает?
– Об этом мне ничего не известно, – ответил детектив. – Но вот что я тебе скажу. Это адская работа – следить за человеком, который понимает, что к чему, и не желает, чтобы за ним ходили по пятам. Рано или поздно он оторвется.
– Так и случилось с Гидеоном?
– Мне ничего не известно о Гидеоне, – ответил Дрейк. – Полицейские не слишком-то со мной откровенничают, сообщили лишь, что мне лучше с ними сотрудничать, иначе… – И он выразительно провел пальцем по горлу.
– Не уступай, – посоветовал Мейсон. – Если они окончательно раскроют карты и станут угрожать тебе лишением лицензии, можешь им сказать, что отпечатки пальцев дал тебе я, а результаты своих расследований ты доложил мне. Свяжи их со мной, а я уж все им расскажу.
– Они по-прежнему ищут сорок семь тысяч баксов, – заметил Дрейк.
– Значит, все еще хотят возместить ущерб? – предположил Мейсон.
– Ну, по-моему, они хотели бы снова прижать Гидеона к ногтю за дачу офицерам ложной информации.
– Срок давности за это нарушение уже давно прошел.
– Нет, не прошел, – возразил Дрейк. – Они ребята с головой. Вспомнили заявление Гидеона об ограблении сейфа и заявили ему, что продолжают расследовать это преступление. А когда Гидеон напомнил, что срок давности преступления прошел, ему пояснили, что дело возобновили, и попросили снова рассказать, как был взломан сейф в офисе и как пропали сорок семь тысяч долларов. Есть закон о даче ложной информации офицерам, расследующим преступление, и…
Мейсон с досадой воскликнул:
– Гидеон отбыл свой срок! Он заплатил долг обществу!
– Но обществу не нравится, когда мошенник крадет сорок семь тысяч долларов, а отбывает заключение только несколько лет.
– Понятно, – произнес адвокат. – Что ж, теперь полиция знает, что тебе что-то известно о Маргарет Нили. Тебе придется поддерживать с ними связь, чтобы завести их в тупик.
– Я прекращаю с ними все дела! – возмутился Дрейк. – Мне от них вообще ничего не нужно! Я умываю руки!
Мейсон покачал головой:
– Нет, тебе не удастся это сделать.
– Что ты хочешь этим сказать, Перри? На кон поставлена моя лицензия! Я не могу утаивать информацию, которая требуется полиции для расследования преступления.
– Никого и ни за что полиция преследовать не будет, – заявил Мейсон. – Они хотят получить сорок семь тысяч долларов. Вот и все. Я охотно отпустил бы тебя и связался с другим детективным агентством, но не осмелюсь иметь дело ни с кем больше! Подумай только, какой поднимется шум, если станет известно, что Лорну Уоррен когда-то судили за мошенничество! Мы не можем этого допустить. Мы не можем допустить, чтобы эта информация стала достоянием гласности.