Дело командующего Балтийским флотом А. М. Щастного

Коллектив авторов

Прошение А.М. Щастного об отставке

(написанная его рукой юзограмма

от 23 мая 1918 года № 373)

в коллегию Наркомата по морским делам и начальнику Морского генштаба Е. Беренсу

Чрезвычайно сложная обстановка управления Балтийским флотом, вытекающая из внутренних бытовых затруднений, преодоления совершенно невероятных препятствий по выполнению боевых задач флота и домогательств различных организаций к торможению деятельности флота, вконец расстроила мое здоровье. Не будучи в состоянии по совести справляться с возложенными на меня обязанностями, прошу об отчислении меня от должности наморси и увольнении в 2-х месячный отпуск, после

чего готов принять любое корабельное назначение. Прошу указать, кому сдать.

Юзограмма наркома Л.Д. Троцкого

наморси А.М. Щастному от 25 мая 1918 года

Ваше ходатайство отклонено.

Нарком Троцкий.

Нарком по военным и морским делам и председатель Революционного военного совета Лев Давидович Троцкий

Стенограмма допроса А.М. Шастного,

произведенного сразу после его ареста 27 мая 1918 года

наркомом Л.Д. Троцким [64]

64

Допрос проводился с участием главного комиссара Балтийского флота И.П. Флеровского и членов коллегии Наркомата по морским делам В.М. Альтфатера и Ф.Ф. Раскольникова.

Троцкий: Начну с вопроса о необходимости выдачи<…>, по которому было сделано распоряжение [65] , и я хотел бы выслушать от начальника морских сил Балтийского флота, в каком порядке он получил это распоряжение и какие дальнейшие шаги он предпринял к его выполнению!

Щастный: Я должен заявить, мне были неизвестны мотивы, по которым меня пригласили, поэтому я счел необходимым приготовить документы соответствующие. Распоряжение было мною получено по Юзу, это был ответ на мою бумагу, которая Юзом была передана в Высший военный совет.

65

Речь, вероятно, идет о распоряжении Л.Д. Троцкого от 21 мая 1918 года, связанном с подготовкой взрывов кораблей специальными командами и выплатой им денежных сумм.

Троцкий: Вы передали полученное вами предписание главному комиссару флота?

Щастный: Это было, разумеется, сообщено главному комиссару Балтийского флота, но мы не могли дать надлежащего разрешения и решили предварительно проконсультировать совещательный орган, каковым является Совет комиссаров.

Троцкий: Какое дальнейшее движение получило это дело?

Щастный: Командование флота, то есть я и главный комиссар, по обсуждению этого дела в Совете комиссаров решили, что этот вопрос будет излишним осложнением для флота, что мы не сможем его разрешить совместно, и так как новая организация комиссаров в то время народилась и ведение этого вопроса будет находиться в зависимости от новой организации, то решили осведомиться у новой организации и ознакомиться с ее мнением.

Троцкий: Таким образом вы не приняли никаких мер к тому, чтобы не сделать это предметом агитации умов. Насколько я могу понять из ваших слов, вы это сделали, по возможности, достоянием широких слоев лиц? Предупредили ли вы их о том, что этот вопрос, вынесенный на массы, может быть ложно понят и стать предметом агитации для отдельных прохвостов?

Щастный: Это было учтено настолько, что когда мы собирались, я объявил заседание секретным, потому что, проведенное в жизнь, оно должно было получить известную огласку, а я спрашивал, как это сделать, чтобы это не имело растлевающего влияния.

Троцкий: Таким образом этот вопрос сделался известным матросским массам?

Щастный: Он был известен комиссарам и тому президиуму, который был на съезде.

Флеровский: В Совет съезда, должен сказать, что входили не только комиссары, но и лица, к комиссарам отношения не имеющие. Я вам напомню, что тов. Сакс был извещен президиумом о том, что завтра будет заседание по поводу обсуждения какой-то телеграммы, но мы не были знакомы с телеграммой. Что касается существа дела (этого самого заседания), то я не помню, что было объявлено это заседание секретным, но я должен заявить следующее, что один из представителей Совета комиссаров заявил, что преступно скрывать такие телеграммы от широких масс. Именно в ответ на это я заявил, что преступно выносить такие телеграммы в матросские массы.

Троцкий: А что в этом комитете говорил бывший начальник морских сил в связи с этим вопросом?

Флеровский: Сейчас я точно не помню, но в дальнейших беседах, которые носили уже больше политический характер и непосредственного отношения к заседанию не имели, нам говорили о том, что сейчас чрезвычайно тяжелая обстановка, в которой очень трудно скрывать такие вещи.

Троцкий: Кем говорилось?

Флеровский: Щастным и тем составом Совета комиссаров. Я смею утверждать, потому что наш Совет комиссаров, вновь избранный, был единодушен в этом заявлении, которое я сделал, что преступно такие телеграммы делать предметом агитации, даже прямо оглашать их.

Троцкий: Их оглашение может иметь единственную цель сделать их предметом агитации?

Щастный: Я хотел сказать, что одну копию я направил к адмиралу Зарубаеву [66] , начальнику морских сил в Кронштадте, и предупредил, что даю для связи, чтобы он ознакомился и подумал, но никаких шагов не делал. Я напомню вам о том, что я именно обратился с тем, что наше заседание совершенно секретное и мотивировал это. Это было до того, когда я утверждал, что мы вывезли из Гельсингфорса, я указывал, что ничто не может вынесено.

66

Зарубаев Сергей Валерьянович (1877–1921) – контр-адмирал, с мая 1918 – начальник Морских сил Балтийского флота. Расстрелян ВЧК по делу Петроградской боевой организации. Реабилитирован в 1991.

Флеровский: Это без меня, очевидно, вы делали это заявление.

Щастный: Я заявлял, что это секретно. Затем пункт 16 положения о флоте говорит: совещательным органом при начальнике морских сил является Совет флагманов и Совет комиссаров. Этот вопрос был для меня чрезвычайно существенным.

Троцкий: Кто внес в Совет комиссаров этот вопрос?

Щастный: Командование флотом по соглашению с главным комиссаром.

Троцкий: А в Совет флагманов кто вносил?

Щастный: Я потом поставил в известность о том, что получена такая юзограмма о том, что новый Совет комиссаров с главным комиссаром совершенно ко мне присоединились, и что этот вопрос чрезвычайно острый, что распоряжение не делайте, пока главный комиссар Флеровский не возвратился из Москвы.

Троцкий: Так что, вы извещали Совет флагманов, что получено распоряжение, которое не надо выполнять?