Дело, которому служишь
Шрифт:
– А стульев у вас не бывает?
– спросил он.
– Сейчас дам, извините, - спохватилась Маша.
Из коридора она принесла два венских стула с плетеными сиденьями.
– Садитесь и доставайте свои путевки. На столе лежала раскрытая толстая книга. Страницы ее были придавлены большим красным яблоком со свежим надкусом. Маша закрыла книгу, оставив яблоко на месте как закладку, и отодвинула на край стола. От резкого движения дрогнул и зашелестел пучок бессмертников в граненом чайном стакане.
– В порядке?
– улыбаясь,
– Не совсем...
– она взяла по одной бумажке в каждую руку и через стол протянула их Полбину и Котлову, сидевшим напротив.
– Печать забыли поставить? Нам далеко возвращаться...
– Нет, не печать. Вы просто не туда попали.
– Как не туда?
– встрепенулся Полбин и полез в боковой карман френча за спрятанной уже путевкой.
В голосе его был такой неподдельный испуг, что девушка не удержалась от смеха.
– Нет, нет, к нам. Только у нас стационар, а вам нужно в филиал.
– А где же этот филиал?
– Здесь. Около самой Десны. В доме губернатора.
– Какого губернатора?
– Бывшего, конечно. Этот дом все еще так называют. Любой мальчишка покажет.
– Разве это далеко?
– Километра два будет.
Полбин и Котлов молча переглянулись. Им не очень улыбалась перспектива нового путешествия по пыльным, темным улицам спящего города. Они и так уже ругались по дороге со станции: октябрь на дворе, морозно, а под ногами пыль...
– Положение хуже губернаторского, - низким басом сказал Федор и красноречиво зевнул.
– Нет, Мария Николаевна, мы от вас никуда не уйдем, - решительно сказал Полбин.
– Да я уж вижу, - с притворным вздохом произнесла Маша, опять рассмеялась и поднялась со стула, положив руки в кармашки халата.
Котлов тоже встал и сделал вид, что направляется к койке.
– Ложусь для обследования, - сказал он.
– До утра. Раздеваться как - до пояса?
– Шутки в сторону, - с прежней строгостью оборвала его Маша.
– Сейчас я вас устрою. Открыв дверь в коридор, она громко сказала:
– Степановна! В четвертой сегодня белье сменяли?
– А вже ж, - донесся ответ.
– И полотенца?
– Та все, как есть.
– Идите, товарищи, вас проводят в комнату. Утром пойдете в филиал. А к нам будете ходить на процедуры, если понадобится.
Поднимаясь в сопровождении Степановны на второй этаж, Котлов и Полбин обменивались впечатлениями.
– Самостоятельная, однако, - говорил Федор, зевая уже по-настоящему.
– Как это там написано - "чертова" что ли? Смешное слово.
– Да, характер просматривается, - рассеянно ответил Полбин. Сидя за столом в комнате "чертовой", он успел заметить название произведения, которое читала Маша: "Размышления у парадного подъезда". Это был однотомник Некрасова, стихи которого Полбин очень любил.
Глава VI
В первые же дни своего пребывания в "инфизмете"
Погода благоприятствовала этому. Стояли сухие морозные дни. Собственно, морозы были по ночам, а днем светило солнце, пролетки поднимали на улицах желтую пыль, и только блестящий ледок у водоразборных колонок напоминал о том, что лето прошло.
Во время прогулок роль проводника брал на себя Котлов. Вызывая легкую зависть у Полбина, он свободно говорил об истории города, о том, что в одиннадцатом веке черниговские князья во главе с Игорем Святославичем участвовали в походе против половцев; о том, что в этом городе жил и работал знаменитый украинский писатель Коцюбинский - его могилу Федор показал в первый же день; о том, что с Черниговом связана боевая слава украинского Чапаева Николая Щорса...
Слушая товарища, Полбин не раз вспоминал Вольскую теоретическую школу, в которой четыре года назад началась их дружба. Придя в школу после службы в Богунском стрелковом полку со званием командира взвода запаса, Иван Полбин не мог не чувствовать себя старшим в окружении курсантов, которые, как правило, были моложе его по годам и не имели жизненного опыта. Друзей он всегда выбирал осторожно, а тут еще его назначили старшиной школы. Надо было всем говорить "вы", не допускать сближения, которое могло быть истолковано как панибратство с подчиненными.
Но за плечами Полбина, кроме службы в армии, было еще несколько лет комсомольской работы в деревне, работы избачом, секретарем ячейки, секретарем волостного комитета комсомола. Живой и общительный по характеру, он присматривался к курсантам, ища среди них будущего друга, с которым можно делить не только пайковый армейский хлеб, но и все радости и огорчения. И как все люди, нелегким трудом добывавшие знания, он искал друга, который в чем-то был бы выше, у которого можно было бы чему-то научиться, что-то взять, а не только отдавать свое.
Так судьба свела его с Федором Котловым. Однажды в выходной день они вместе отправились в городской отпуск. Посмотрели на дневном сеансе картину "Броненосец Потемкин" и не спеша пошли домой, в часть.
Дорогой Федор стал рассказывать о восстании на Черном море, о Вакулинчуке, о том, как непокорный "Потемкин" ушел в Констанцу и был выдан царским властям. Многих подробностей, о которых говорил Котлов, в картине не было. Полбин, глядя под ноги, внимательно слушал.
В узком переулке из-за забора выскочил мальчишка с самодельным луком в руках. Он натянул тетиву, пустил стрелу и попал в окно деревянного дома, стоявшего напротив. Зазвенело стекло, мальчишка бросился наутек.