Дело Кристофера
Шрифт:
— Ты улетаешь завтра?
— К сожалению, — отвечаю я, не отводя глаз от полотенца.
— Пока ты там будешь, тебе стоит свыкнуться с мыслью, что моя сестра — не плотоядный монстр и не обручальное кольцо. К тому же, думаю, вы друг другу понравитесь.
— Ашер, ты серьезно собираешься со мной встречаться? На постоянной основе и без блинчиков?
— Да.
— Почему?
— Расскажу не раньше, чем ты согласишься познакомиться с Селией. Иначе этот разговор вообще лишен смысла.
— Мне нужно идти.
Да-да-да. Сестра Ашера — мой персональный таракан. Но, серьезно, мы с ним начали вроде как спать вместе всего лишь в субботу, а сегодня среда. Зачем мне знакомиться с его сестрой? Мы даже ни на одном свидании не побывали. Фыркаю и пристегиваю ремень безопасности. Нет, я определенно не рассматриваю эти с позволения сказать отношения как нечто серьезное. Король Сиднея и… я. Ну смешно же.
Мне нужно найти Картера, а то после фееричного вручения билета на самолетик я как-то все побаивалась зайти и спросить о цели своей поездки. Догадываюсь, что Картер бесится. Еще бы. Целовалась с ним, потом уехала к Ашеру, да там, считай, и осталась… Трезвенницей что ли заделаться?
— Мисс Адамс, Картер у себя? — спрашиваю я от дверей приемной.
— Он на собрании проректоров, но оно должно скоро закончиться, у него через час встреча в городе.
— Мне нужно с ним увидеться… — Ну да, дотянула до последнего! — Где, говорите, собрание?
Мне везет, когда я подхожу к конференц-залу, власть имущие мужи как раз выходят из дверей. Фривольно машу им ладошкой. Шон останавливается, не сводя с меня глаз говорит еще несколько фраз седовласому профессору, затем на прощание хлопает его по плечу и идет ко мне.
— Привет, — говорю я, подавляя нервоз. — Я так и не узнала цель поездки в Осаку. Она вообще есть?
Шон оглядывается на конференц-зал, а затем интересуется у застрявших в дверях проректоров:
— Ну вы там долго копаться будете?
А в подчинении у Картера, оказывается, господа очень талантливые! Одним взглядом объяснить кому-либо степень его презренности? Да я просто-таки зеленею от зависти.
— Заходи, — вполне миролюбиво говорит, наконец, Шон и закрывает за нами обоими дверь конференц-зала. Я сглатываю ком в горле. Зачем мы здесь? — Дело в том, что Такаши не просто так не участвует в нынешнем проекте. Мы с ним пишем еще один. И нам нужна твоя помощь.
Оу… а я-то было уже размечталась, что он из-за Ашера… Какая же я дура.
— Что за проект?
— Спросишь у Такаши. И никому ни слова. Понятно, Конелл?
Ох не нравится мне происходящее. Обхватываю себя руками и присаживаюсь на спинку стула.
— Я задал вопрос, — напоминает Картер.
— Во что ты меня втягиваешь? — вместо ответа спрашиваю я.
— Это просто проект.
— О котором ты боишься говорить вне закрытых дверей? — иронично интересуюсь я. — Очень похоже. Картер, скажи мне, что это за проект.
— Что было в пятницу? — вдруг спрашивает он.
— Шон, проект…
— Что было в пятницу? — невозмутимо переспрашивает он.
— Чего ты хочешь? — начинаю раздражаться я.
— Напомнить тебе о том, что было в пятницу.
— Я видела фото, — сухо отвечаю я.
— Ты рассказывала мне о том, как грустно иногда бывает здесь, в Сиднее одной.
— Я напилась, — начинаю я краснеть.
— И о том, что очень злишься на меня из-за яхты Эмилио Юнта.
— Я напилась, но это правда.
— А затем сказала, что понимаешь. Что не тебе с твоими проблемами судить, — обвиняюще тыкает в меня пальцем Шон, подходя ближе. Я сглатываю ком в горле. Все, я точно записываюсь в ряды трезвенников. — И ты меня целовала!
После этих слов я сильнее сжимаю себя руками. Боже мой. Да-да, мне совестно. А Картер, тем временем, делает еще один шаг ко мне, теперь он стоит вплотную, его губы приближаются к моим, стоит чуть вдохнуть, и они сомкнутся.
— А затем ты уехала с Ашером! — почти кричит он. — Какого. Черта?
— Я не могла сама уехать. Я даже не помню этого.
— Зато я помню! Ты уехала. Сама. В этом некого винить.
От этих слов, этой злости в его голосе я буквально повисаю на спинке стула.
— Неважно. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Я хочу снова тебя целовать.
Простота последней фразы пробирает до костей, но ее легкость не отметает проблемы. А как же Ребекка Йол, как же Эмилио Юнт и все эти интриги? А как же, в конце концов, журнальный столик?
— Я не могу. Ты абсолютно прав: спать с теми, кто для тебя ничего не значит, просто и приятно. Ашер гонит прочь чувство одиночества. А с тобой оно не исчезает. Думаю, мы и эти отношения как… как я и Франсин. То, что ходишь вокруг и жаждешь ласки не означает, что в итоге ее получишь. Шон, ничего у нас не получится. Пусть и хочется безумно…
Не знаю почему, но эти слова становится последней каплей, и мы бросаемся друг на друга. Целуемся так, будто от этого жизнь зависит. О да, я тоже хочу его целовать. Мое лицо в сильном захвате рук, и оттого больно. Но еще больнее разорвать прикосновение губ, тел…
Мозг точно наркотиком парализован. Я забываю об Ашере, с которым, вроде как, встречаюсь, я забываю обо всем на свете. Кажется, своими губами Шон отобрал мою волю, взял в плен и больше не вернет, и от меня останется лишь пустое тело, подвластное только ему. В данный момент кроме Шона мне ничего не нужно, а главное препятствие — узкая юбка… и то, что Картер вдруг пытается отстраниться.
— Я не идеальный, Джоанна, но извиняться за то, какой есть, не собираюсь. И если однажды ты перестанешь требовать от меня невозможное, то получишь все, что я могу тебе дать. А с Ашером у тебя ничего не выйдет. И очень советую тебе отказаться от этой идеи самостоятельно. Пока не начал действовать я сам, — хрипло шепчет он, а затем резко разворачивается и уходит.
Да, мне определенно есть над чем поразмыслить в Осаке.
В аэропорт я еду в гордом одиночестве, отказавшись от предложения Ашера проводить. Я оказалась меж двух огней и понятия не имею, что мне с этим делать. Шон и Ашер. Каждый хочет, чтобы я переосмыслила собственную жизнь. И мне определенно стоит это сделать, потому что несмотря на то, что я внезапно нашла почти идеального мужчину, завязывать с ним отношения не спешу. Кто в этом виноват? Брюс? Моя неуступчивость? Или все-таки не желающие поддаваться контролю чувства к Шону? Я знаю лишь одно: это ненормально. А Шон… а что Шон? Он не меняется, он точно программная директива #define. Вот он такой, и идите все к черту! А еще это правда — пока я пытаюсь сдвинуть его позицию хоть на дюйм, рискую состариться и отказаться ото всех ожиданий…