Дело Ливенворта (сборник)
Шрифт:
И не обращая внимания на мой изумленный и недоверчивый взгляд, он развернулся и повел меня наверх.
Обычно мы с ним разговаривали в комнате наверху первого лестничного пролета, но он пришел в некое помещение, похожее на мансарду, а оттуда после нескольких призывающих к осторожности жестов сопроводил меня в комнату весьма необычного и настораживающего вида. Во-первых, там было темно, единственный свет проникал в нее сквозь мутный и грязный стеклянный проем в потолке. К тому же там было пугающе пусто: сосновый стол, пара стульев со спинками на его торцах – вот и вся обстановка. И последнее: ее окружали несколько закрытых дверей с заросшими паутиной, призрачными вентиляционными отверстиями, которые своей круглой формой напоминали пустые глазницы мумий. В общем, вид эта комната имела довольно мрачный, и у меня, в моем нынешнем душевном состоянии, возникло ощущение, что нечто потустороннее и зловещее притаилось здесь в самом воздухе. И когда я сидел там в холоде и одиночестве, мне не верилось, что снаружи светит солнце, а улицы внизу полны жизни, красоты и удовольствия.
Ощущение это, вероятно,
– Надеюсь, вы не против этой комнаты, – произнес он так тихо, что я его едва услышал. – Это очень унылое место, я знаю, но людям, занятым такими делами, не стоит быть переборчивыми с помещениями, в которых они проводят переговоры, если они не хотят, чтобы весь мир узнал то, что известно им. Смит… – Тут он предостерегающе покачал пальцем и голос его сделался более четким. – Я сделал свое дело. Вознаграждение мое. Убийца мистера Ливенворта найден и через два часа будет за решеткой. Хотите знать, кто это? – подавшись вперед, с азартом в лице и голосе спросил он.
Я воззрился на него в полнейшем недоумении. Стало известно что-то новое? В его выводах произошли какие-то серьезные изменения? Не может быть, чтобы все эти приготовления нужны были для того, чтобы сообщить мне то, что я и так уже знаю, хотя…
Мистер Грайс прервал мои догадки тихим, выразительным смешком.
– О, это была долгая погоня, – сказал он, повышая голос. – Непростое дельце. К тому же не обошлось без женщины. Да только всем женщинам в мире не провести Эбенезера Грайса, когда он вышел на след, поэтому убийца мистера Ливенворта и… – тут его голос от возбуждения превратился в настоящий вопль, – …Ханны Честер найден! Тс… – продолжил он, хотя я не издал ни звука и не пошевелился. – Вы не знали, что Ханна Честер убита? Да, в каком-то смысле она не была убита… Но в другом смысле – была, причем той же рукой, что отправила на тот свет старика. Откуда я знаю? А вот смотрите. Эта бумажка была найдена у нее в комнате на полу. К ней прилипло несколько крошек белого порошка. Вчера этот порошок исследовали, и было установлено, что это яд. Но вы говорите, что девушка сама приняла его, и это было самоубийство? Вы правы, она действительно сама его проглотила, и это самоубийство, но кто запугал ее так, что она решила уничтожить себя? Да тот, у кого было больше всего причин бояться ее показаний, разумеется. Но вы спросите: а где доказательства? Что ж, сэр, эта девушка оставила признание и в нем возложила ответственность за преступление на человека, который считается невиновным. Это признание – фальшивка, на что указывают три факта: во-первых, бумага, на которой оно было написано, не была доступна Ханне там, где она находилась; во-вторых, использованные там слова были написаны грубыми, кривыми печатными буквами, тогда как благодаря урокам женщины, которая приютила Ханну после убийства, она научилась очень хорошо писать прописью; и, в-третьих, история, изложенная в признании, не совпадает с рассказом самой девушки. Итак, тот факт, что поддельное признание, обвиняющее невинного человека, было найдено у этой наивной девушки, убитой с помощью яда, вместе с тем фактом, что утром в день самоубийства эта девушка получила от кого-то, явно прекрасно знакомого с привычным укладом жизни семьи Ливенвортов, письмо достаточно большое и толстое, чтобы в нем находился сложенный лист с признанием, почти не оставляет у меня сомнений в том, что убийца мистера Ливенворта послал этот порошок и так называемое признание девушке именно для того, чтобы она сделала то, что сделала, желая направить подозрение на ложный след и одновременно избавиться от нее, ибо, как вы знаете, мертвые не говорят.
Он замолчал и посмотрел на грязный световой проем над нами. Почему воздух делался все гуще и гуще? Почему меня трясло от смутных предчувствий? Все это я знал и раньше, почему же услышанное поразило меня, как что-то новое?
– Но кто же это, спросите вы? Ах, пока это тайна! Ее разгадка принесет мне славу и богатство. Но, тайна это или не тайна, вам я могу сказать, – понизил голос мистер Грайс и тут же снова повысил: – Дело в том, что я не могу держать ее в себе. Она жжет меня изнутри, как новенький доллар жжет карман. Смит, мой мальчик, убийца мистера Ливенворта… Но нет, постойте. А что говорят люди? На кого указывают газеты, над кем качают головой? Женщина! Молодая, красивая, очаровательная женщина! Ха-ха-ха! Газеты правы, это женщина – молодая, красивая и очаровательная. Но которая? А-а, в том-то и вопрос. В этом деле не одна женщина. После смерти Ханны я слышал открытые утверждения, что это она преступница. Другие кричат, что это племянница, которую дядя обделил в наследстве. Впрочем, последних можно хоть как-то понять. Элеонора Ливенворт знала об этом больше, чем рассказала нам. Хуже то, что сейчас Элеоноре Ливенворт грозит опасность. Если вы так не думаете, позвольте показать вам, что есть у сыщиков против нее.
Первое: запачканный пистолетной копотью платок с ее именем был найден на месте преступления, хотя она утверждает, что в последний раз заходила в ту комнату за сутки до того, как было обнаружено тело.
Второе: она не только выказала страх, когда ей предъявили эту косвенную улику, но и в тот раз, и в другое время намеренно пыталась направить следствие по ложному следу, уходила от прямого ответа на одни вопросы и просто отказывалась отвечать на другие.
Третье: она попыталась уничтожить некое письмо, явно имеющее отношение к этому преступлению.
Четвертое: у нее был замечен ключ от библиотеки.
Все это, вместе с тем фактом, что в обрывках письма, которое эта леди пыталась уничтожить
Теперь вы видите, что Элеонора Ливенворт обречена, если только не будет доказано, что, во-первых, данные предметы, как-то платок, письмо и ключ, прошли через другие руки, прежде чем попасть к ней, и, во-вторых, что у кого-то другого имелись более веские, чем у нее, основания желать смерти мистера Ливенворта именно в это время.
Смит, мальчик мой, оба этих предположения выдвинуты мною. Покопавшись в старых тайнах, ухватившись за казавшиеся безнадежными ниточки, я в конце концов пришел к выводу, что не Элеонора Ливенворт, какими бы серьезными ни были улики против нее, а другая женщина, не менее красивая и такая же интересная, является истинным преступником. Короче говоря, ее двоюродная сестра, утонченная мисс Мэри, убила мистера Ливенворта и, косвенным образом, Ханну Честер.
Он выдал это заключение с таким напором и подвел к нему с таким торжествующим видом, что я вздрогнул, как будто не знал, что он хотел сказать. Мое движение породило эхо, нечто сходное со сдавленным вскриком, наполнило воздух вокруг меня, и вся комната словно задышала ужасом и смятением. Однако когда я, охваченный этой фантазией, повернул голову, чтобы понять, что издало этот звук, то не увидел ничего, кроме пялящихся на меня пустых глазниц вентиляционных отверстий.
– Вы удивлены?! – продолжил мистер Грайс. – Ничего странного. Все остальные заняты наблюдением за Элеонорой Ливенворт, и только я знаю истинного преступника. Вы качаете головой?! (Еще одна выдумка.) Вы не верите мне?! Думаете, что меня обманули?! Ха-ха! Обманули Эбенезера Грайса после месяца упорного труда! Да вы не лучше самой мисс Ливенворт, которая настолько не верила в мою проницательность, что пообещала мне – мне! – огромное вознаграждение, если я найду убийцу ее дяди. Но это не имеет значения. У вас есть сомнения, и вы ждете, чтобы я их развеял. Что ж, нет ничего проще. Для начала знайте: утром в день дознания я совершил пару открытий, о которых не сказано в отчете, а именно: платок, найденный, как я уже говорил, в библиотеке мистера Ливенворта, имел не только пистолетную копоть, но еще и отчетливый запах духов. Я сходил к туалетным столикам обеих леди и нашел эти духи в комнате мисс Мэри, а не мисс Элеоноры. Это привело меня к тому, что я обыскал карманы платьев, которые были на них прошлым вечером. У мисс Элеоноры я нашел платок, который она предположительно носила с собой в то время. Но в карманах мисс Мэри платка не было, также я не нашел его нигде в комнате. Из этого я сделал вывод, что она, а не мисс Элеонора принесла тот платок в комнату дяди, и этот вывод подтверждает то, что мне тайно сообщила одна из служанок: мисс Мэри находилась в комнате мисс Элеоноры, когда принесли корзину с чистой одеждой, в которой этот платок лежал сверху.
Однако, понимая, что в таких вопросах ошибка не исключена, я еще раз осмотрел библиотеку и нашел весьма интересную вещь. На столе лежал перочинный нож, а на полу под ним, рядом со стулом, пара-тройка кусочков древесины, недавно отрезанных от ножки стола. Все это выглядело так, словно сидевший за столом человек нервничал, в минуту забывчивости взял нож и бессознательно изрезал стол. Мелочь, скажете вы, но когда стоит вопрос, которая из двух леди – одна невозмутимая, со сдержанным характером, а вторая беспокойная и легко возбудимая – находилась в определенном месте в определенное время, подобные мелочи приобретают убийственную важность. Ни у одного человека, проведшего с ними хотя бы час, не возникнет сомнения в том, чья хрупкая ручка сделала те надрезы на столе в библиотеке мистера Ливенворта.
Но это еще не все. Я слышал, как мисс Элеонора обвиняла двоюродную сестру. Такая женщина, какой показала себя Элеонора Ливенворт, никогда не стала бы обвинять родственника, не имея на то железных оснований. Она должна была, во-первых, знать, что ее сестра находилась в отчаянном положении, из которого ее могла вывести только смерть дяди, во-вторых, что у ее сестры характер такой, что ради своего спасения она не задумываясь пойдет на крайние шаги. И последнее: у нее должны были иметься какие-то серьезные улики против сестры, подтверждающие подозрения. Смит, в случае с Элеонорой Ливенворт так все и было. А что касается характера ее сестры, есть достаточно доказательств ее честолюбия, любви к деньгам, своенравия и лживости. Это мисс Мэри, а не мисс Элеонора, как предполагалось раньше, заключила тайный брак, о котором я уже упоминал. Для понимания ее критического положения нужно вспомнить об угрозе мистера Ливенворта вписать в завещание имя ее сестры вместо ее имени в случае, если она выйдет за этого Икс, и упорство, с каким мисс Мэри цеплялась за мечты о будущем богатстве. А что касается доказательств, которые должна была иметь мисс Элеонора, – вспомните, что до того, как у мисс Элеоноры был обнаружен ключ, она какое-то время провела в комнате сестры и что именно в камине Мэри были найдены обгоревшие остатки того письма. Таким образом, вы услышали в общих чертах доклад, который через час приведет к аресту Мэри Ливенворт за убийство своего дяди и благодетеля.