Дело мелкого контрабандиста
Шрифт:
– Пока не надо.
Сейт приложил пси-преобразователь поверх марлевой повязки и замер, полуприкрыв глаза.
Вначале Цетлин абсолютно ничего не чувствовал, но спустя минуту начал тихо посмеиваться.
– Щекотно, – ответил он на вопросительный взгляд Сейта.
– Значит, пора снимать повязку, – сказал Сейт, убирая пси-преобразователь.
Очень осторожно, двумя пальцами, Цетлин начал отклеивать кусочек марли.
– Смелее, – подбодрил его Сейт.
Сняв повязку, Цетлин недоверчиво погладил рукой бледно-розовый шрам, оставшийся на месте незаживавшего шва.
– А где же ниточки? – растерянно
– Наверное, на повязке остались, – с улыбкой ответил тот.
Цетлин развернул скомканную марлю. На ней действительно лежали завязанные узелками пять шелковых ниточек.
– Нет слов! – восхищенно развел руками Цетлин.
– Шрам тоже можно убрать, – сказал Сейт. – Только для этого потребуется чуть больше времени.
– Дай-ка посмотреть, – Цетлин почти выхватил пси-преобразователь из рук Сейта и быстро осмотрел прибор со всех сторон.
На поверхности плоской коробочки, сделанной из какого-то чрезвычайно прочного пластика, не было ни кнопок, ни переключателей, ни верньеров, ни даже контрольных огоньков – вообще никаких выступающих деталей.
– От батарейки работает? – спросил Цетлин, чтобы не выглядеть полным профаном.
– Прибор работает без дополнительных источников энергии. Это же просто преобразователь.
– Ничего себе – просто!
Сосредоточенно насупив брови, Цетлин взмахнул пси-преобразователем, словно мечом, явно намереваясь рассечь койку надвое. Но, к величайшему его удивлению, койка осталась цела.
– С первого раза не получится, – покачал головой Сейт. – Для того чтобы пользоваться пси-преобразователем, требуется определенный навык.
Цетлин скорчил недовольную гримасу и вернул пси-преобразователь Сейту.
– Но теперь-то ты мне веришь? – с надеждой посмотрел на соседа по палате Сейт.
Цетлин задумчиво почесал бороду и закатил глаза к белому больничному потолку. В правом углу на потолке имелось большое желтое пятно, по форме похожее на очертания Австралии, – след от недавней протечки. Скользнув взглядом по западной оконечности материка, Цетлин вновь посмотрел на Сейта.
– На 75 процентов, – сказал он и заговорщицки подмигнул пришельцу из будущего.
– Что ж, тоже неплохо, – немного натянуто улыбнулся инспектор.
– А теперь слушай меня внимательно. – Цетлин присел на край свободной койки и посмотрел на своего собеседника серьезно, как никогда прежде. – Если расскажешь все это врачам, они тебя упекут в сумасшедший дом, и выберешься ты оттуда очень не скоро, если, конечно, вообще когда-нибудь выберешься. Если ты к тому же продемонстрируешь кому-нибудь свой пси-преобразователь, то тебя увезут в другое место, далеко и надолго, возможно, что и навсегда. Следовательно, действовать будем так: на все вопросы отвечай: «Не помню. Не знаю». Короче, прикинься, что у тебя начисто отшибло память. Потянем пока время и будем соображать, что делать. Читал Чернышевского?.. По глазам вижу, что нет. Ну, да бог с ним, сами что-нибудь сообразим.
Кто бы мог сказать, верил ли Цетлин в эту минуту тому, что рассказал ему сосед по палате? Про XVII век, про XXII век, про временную спираль? Цетлин и сам не смог бы ответить на этот вопрос. Конечно, с одной стороны, мушкетерский костюм, пси-преобразователь, затянувшаяся за одну минуту незаживающая рана, шрам на месте которой в любой момент можно было потрогать
Ну, очень скучно было в Кипешме!
Глава 6
Дверь отворилась, и в палату в сопровождении Аллочки вошел дежурный врач – высокого роста, плотного телосложения, с выступающим брюшком и наметившейся лысиной, любимец всей больницы, добрейший Александр Петрович Зимаков.
– Ну-с, как наш больной? – спросил он, подходя к кровати, на которой сидел Сейт.
Проведя обычный в таких случаях осмотр, Зимаков остался вполне доволен результатами. С его точки зрения, пациент был абсолютно здоров. Зимакова ничуть не смущал тот факт, что Сейт почти ничего не помнил из своей биографии, поскольку неизвестно было, помнил ли он что-нибудь о себе прежде, до того, как попал в больницу. Прописав больному успокаивающее и витамины, Зимаков переключил свое внимание на Цетлина.
– А как ваш шовчик? – поинтересовался он, потирая руки.
Цетлин обеими руками схватился за бок и сделал страдающее лицо.
– Ноет, – сообщил он доверительным тоном. – И по ночам дергает. Если можно, доктор, обезболивающий укольчик на ночь?
– Напомните сестре, – взглядом указал на Аллочку Зимаков. – А завтра, не забудьте, на перевязочку!
Когда врач и сестра вышли из палаты, Сейт рассказал Цетлину всю свою историю, начиная с того, как, находясь во Франции XVII века, он решил самостоятельно задержать контрабандиста Марина.
– …Мы две недели просто наблюдали за ним, и никто не мог внятно объяснить мне, для чего это нужно. В любой момент Марина легко можно было взять с поличным. Но всем остальным в нашей группе такая работа, похоже, даже нравилась: тихо, спокойно, никакой ответственности. А мне каково, если я всего лишь младший инспектор и это мое первое оперативное задание? Так ведь можно и всю жизнь просидеть на одном месте, ожидая, когда представится случай проявить себя!..
– Понятное дело, – с сочувствием кивал Цетлин. – У нас то же самое. Все самые выгодные заказы загребают старики, успевшие сделать себе имя, а остальным приходится выбирать из того, что осталось.
По мнению Цетлина, все, что он слышал, здорово смахивало на бред сумасшедшего, свихнувшегося на чтении фантастики. Однако не так просто было сбросить со счета пси-преобразователь, работу которого он лично наблюдал.
Заканчивалась история тем, как, попавшись на уловку Марина, младший инспектор Департамента контроля за временем Сейт оказался в XX веке на мостовой Кипешмы.
– И что же ты теперь собираешься делать? – спросил Цетлин, когда Сейт закончил свой рассказ.
– В Департаменте никому и в голову не придет искать меня в конце XX века. А я не имею возможности сообщить о себе, потому что не знаю здесь ни одной точки контакта. Все, что мне остается, – попытаться вновь запустить темпоральный модулятор, хотя на первый взгляд он полностью сгорел после первого же хроноброска.