Дело мелкого контрабандиста
Шрифт:
– А сам он разговаривать не умеет? – перебила Аллочка, не отрывавшая взгляда от Сейта.
– Умеет, Аллочка, умеет! – горячо заверил ее Цетлин. – Только, увидев вас, лишился дара речи!
Аллочка довольно хихикнула и вышла из палаты.
Наблюдая за ней через щелку чуть приоткрытой двери, Цетлин сделал Сейту обнадеживающий жест рукой, не волнуйся, мол, все идет по плану.
Минут через пять медсестра вернулась.
– Вот ваше мыло, – сказала она, положив на тумбочку темпоральный модулятор, завернутый в яркую
– Это бритва, – Цетлин ловко подхватил Аллочку под локоток и легко, словно заправский мастер айкидо, почти не встретив сопротивления, развернул медсестру в сторону двери. – Премного вам благодарны. Через полчаса предстанем перед вами в наилучшем виде. А пока мы занимаемся туалетом, не говорите, пожалуйста, дежурному врачу, что мы уже проснулись. Хорошо?
– Ладно, брейтесь, – снисходительно бросила Аллочка, выходя из палаты.
– Ну, что скажешь? – закрыв дверь, с гордостью глянул на своего соседа Цетлин.
Сейт молча раскрыл мыльную упаковку и показал ее начинку, состоявшую из переплетения мелких разноцветных деталек и проводков.
– Ты знаешь, что это такое?
– Радио? – предположил Цетлин.
– Нет. Это темпоральный модулятор.
Художник озадаченно почесал бороду.
– До того как я окончательно и бесповоротно решил стать художником, я проучился три семестра на физмате, но, разрази меня гром, не помню, что такое темпоральный модулятор.
– Это аппарат для перемещения во времени, – объяснил Сейт.
– То есть машина времени? – уточнил Цетлин.
– Можно сказать и так, – согласился с предложенной формулировкой Сейт.
Не так давно перенесший аппендиксотомию скульптор посмотрел на соседа по палате недобрым взглядом.
– И ты прикатил к нам прямиком от Людовика XIV?
– На соответствующем участке витка временной спирали, сопряженном с нашим временем, на престоле пока еще находится Людовик XIII, – ответил Сейт.
– А ты сам?.. – не закончив вопрос, Цетлин выполнил некий замысловатый жест рукой, смысл которого остался для Сейта непонятым.
– В XVII век я прибыл из XXII, – ответил Сейт и развел руками, как будто извиняясь за то, что все так получилось.
Окончательно утвердившись во мнении, что он имеет дело с классическим психом, тихим, но скучным, Цетлин откинулся на спинку койки.
– И этот твой темпоральный модулятор работает? – поинтересовался он, небрежно ткнув пальцем в электронную начинку мыльницы, которую держал в руках Сейт.
– Нет, – покачал головой инспектор.
– Жаль, – Цетлин с досадой цокнул языком. – А то смотались бы обратно к Людовику, винца бы хорошего попили.
Поднявшись с койки, Цетлин не спеша направился в сторону двери.
– Постой!
Цетлин обернулся.
Лицо у сидевшего на больничной койке
– Я знаю, что люди XX века имеют пока еще очень смутное представление о природе, сущности и форме временного потока, – Сейт говорил очень быстро, боясь, что Цетлин, не дослушав его, снова встанет и уйдет. – Он имеет спиральную форму. Длина каждого витка спирали колеблется в пределах от ста до ста пятидесяти лет. Преодолев зону безвременья, заполняющую пространство между витками, можно перескочить с одного витка на другой и оказаться в дне, сопряженном с нынешним. В XX веке я оказался, перескочив сразу через два витка…
– Подожди, – взмахнув рукой, остановил его Цетлин. – В теории я все равно ничего не смыслю. У тебя есть какие-нибудь реальные доказательства того, о чем ты говоришь, кроме этой неработающей мыльницы?
Сейт показал Цетлину зеленую коробочку.
– Это преобразователь пси-энергии.
– Тоже временно не работающий, – понимающе улыбнулся Цетлин.
– Надеюсь, что преобразователь в исправности. – Сдавив пси-преобразователь в руке, Сейт почувствовал, как он в ответ слегка завибрировал. – Вообще-то его трудно сломать, – улыбнулся Сейт.
– Это уже интересно, – несколько оживился Цетлин. – И на что способен этот преобразователь?
– Прибор служит для преобразования психической энергии человека в любые другие виды энергии. – Сейт взял с тумбочки карандаш. – Ты позволишь использовать его для демонстрации?
– Да ради бога! – с готовностью согласился заинтригованный скульптор.
Сейт взял карандаш за незаточенный конец и провел поперек него пси-преобразователем. Заточенная половинка карандаша с тихим стуком упала на покрытый вытертым линолеумом пол.
– Это пример преобразования пси-энергии в механическую работу, – сделал необходимое пояснение Сейт.
Цетлин поднял с пола обрезанный черенок, погладил пальцем гладкое, как будто отшлифованное, место среза и совершенно по-новому, с интересом посмотрел на Сейта.
– Впечатляет, – сказал он. – А что-нибудь потолще карандаша перерезать сможешь?
– Все, что угодно, – уверенно улыбнулся Сейт.
Цетлин нырнул под койку и выволок оттуда пудовую гирю.
– Ну-ка, попробуй! – предложил он, поставив гирю на пол возле койки.
Сейт провел пси-преобразователем по гире, и она распалась на две ровные половины, каждая из которых гулко стукнулась о пол.
– Впечатляет! – Цетлин вцепился всей пятерней в бороду так, словно собирался вырвать ее. – И человека можно точно так же, пополам?
– Нет, – отрицательно качнул головой Сейт. – Пси-поле человека блокирует работу пси-преобразователя. На человека им можно воздействовать по-иному. Покажи-ка свой шов.
Цетлин с готовностью распахнул полы куртки.
– Повязку тоже снять? – спросил он.