Дело о детях благородных семейств
Шрифт:
— Вот чего мне никогда не хотелось, — с сомнением заметил Марк, — так это свести счёты с жизнью, да ещё подобным образом!
— Я это к тому, что на твою жизнь покушались! — резко проговорил Филбертус.
— Опять? — воскликнул вмиг проснувшийся Эдам.
— О чём ты? — подозрительно взглянул на него Филбертус.
— Молчи! — приказал Марк.
Но маг, не сводя глаз с испуганного оруженосца, с угрозой прошипел:
— Говори, щенок, или я превращу тебя в лягушку!
— На нас напали прошлой ночью. Семь человек... Едва отбились! — выпалил юноша и отчаянно взглянул на хозяина.
— Вот как? — Филбертус перевёл мрачный
— Задался, — ворчливо ответил Марк и, откинув одеяло, сел на кровати. — Но у меня нет времени заниматься этим! У меня полно других дел...
— Ты днём и ночью ходишь по городу в сопровождении двух мальчишек, забираясь при этом в трущобы и притоны, где тебя без всяких покушений может проткнуть ножом какой-нибудь головорез!
Марк не успел возразить. В гостиной хлопнула дверь, и раздался жизнерадостный голос Шарля:
— Ваша светлость, я принёс воду для умывания! Специально бегал к роднику, чтоб она была чище и холодней колодезной! Эдам, достань из сундука охотничий камзол! Я видел, как на луг ведут коней, так что после завтрака господа поедут кататься верхом. Кстати, ваша светлость, где вы потеряли перчатку?
Продолжая тараторить, он заглянул в спальню и, увидев Филбертуса, смутился.
— Какую перчатку? — удивился Марк. — Вчера весь день обе перчатки были у меня за поясом, а вечером я положил их рядом с камзолом на сундук.
— Ночью, когда мы вернулись, я осмотрел камзол, чтоб проверить, не нужно ли его почистить, — объяснил Шарль озадаченно. — И уверяю, что второй перчатки не было.
— Их было две, — настаивал Марк.
— Пять, — мрачно констатировал Филбертус. — Это, возможно, пятая попытка тебя убить на случай, если не удастся четвёртая. Шарль, подай мне оставшуюся перчатку. Её я тоже заберу с собой, а ты достань из сундука другую пару.
— Слушай, а ты не преувеличиваешь? — воскликнул Марк, но смолк под гневным взглядом придворного мага.
— Это не шутки, Марк! Раньше тебя пытались убить железом, но теперь пошла в ход магия, и это уже серьёзно! Я мог бы игнорировать обычные нападения на тебя, если б ты не был моим другом, но теперь, когда на тебя направлены магические атаки, я уже не могу оставаться в стороне. Если ты погибнешь, это принесёт не только горе твоей семье и друзьям, включая короля, это поставит под удар меня, поскольку я знал об опасности и не смог её предотвратить. Даже если убитый горем Жоан пощадит меня, бабка натянет мою шкуру на барабан и сыграет на нём марш смерти. Так что мне придётся принять меры!
— Какие меры? — с тревогой спросил Марк.
— Прежде всего, я обязан доложить обо всём Инес и королю, чтоб тебе дали охрану.
— Нет, не надо! — взмолился Марк. — Я сам в этом разберусь, обещаю! Но я не смогу этого сделать, если меня запрут или приставят ко мне каких-нибудь навязчивых болванов! Я умоляю тебя, ничего не говори Жоану!
Филбертус некоторое время хмуро смотрел на него, а потом отдёрнул рукав камзола и кружевной манжет белой сорочки, после чего снял с запястья серебряный браслет, украшенный голубыми вставками.
— Давай руку, — приказал он и надел браслет на запястье Марка, звучно защёлкнув замок. — Я даю тебе одни полные сутки, Марк, только одни. Либо ты найдёшь и призовёшь к ответу того, кто покушается на твою жизнь,
— Бирюза, — прошептал Марк, проведя пальцами по круглым голубым кабошонам, оправленным в серебро.
— Бирюза, — подтвердил Филбертус. — Она защищает того, кто её носит, от дурного глаза, оттягивая на себя энергию зла, и стареет от этого. Петля, которую подложили тебе в постель, больше не опасна. Сегодня же я проведу над ней ритуал отражения и узнаю, кто насылает на тебя проклятие. Но это лишь колдун, за которым стоит его заказчик. И то, что украдена перчатка, говорит о том, что одним заклятием он удовольствоваться не желает. То, что твоя вещь попала к нему, — это плохо, через неё на тебя может быть наведён сглаз или даже заклятие смерти. Этот браслет выкован по особой технологии, при его изготовлении проводились магические ритуалы, усилившие его свойства, знаки, выгравированные на нём, дадут тебе надёжную защиту. Смотри на камень. Если он позеленеет, значит, бирюза состарилась, приняв на себя проклятие. Немедля сообщи об этом мне. Я же пока подумаю, как с помощью второй перчатки найти похищенную, а вместе с ней и колдуна или заказчика. И в любом случае, будь осторожен, чтоб мне не пришлось расплачиваться за то, что я выполнил твою просьбу.
— Я обещаю, что едва вернусь сегодня в Сен-Марко, займусь этим делом, — заверил его Марк.
Остаток светлого дня он провёл с королём, и ему снова пришлось разыгрывать беспечность, чтоб у Жоана не возникло даже подозрения, что у него что-то неладно. Уже начало темнеть, когда в павильоне накрыли стол к обеду, но в этот раз засиживаться там никто не стал. Король торопился во дворец, где его ожидало заседание королевского совета, и хоть он вовсе не требовал от своих друзей покинуть Шато-Блуа, все кавалеры и фрейлины двора отправились вместе с ним.
Проехав по Королевской улице с кавалькадой всадников, сопровождавших золочёные кареты дам, Марк, свернул к Чёрной башне и, спешившись в узком дворике, окружённом усиленными постами стражи, велел конюхам, принявшим лошадей, отвести их в конюшни Серой башни. Отправив оруженосцев с поручениями во дворец, он поднялся к коменданту и вскоре спустился в подземелье, где тюремщик отвёл его по тёмному коридору к тесной нише, где за решёткой сидел грязный человек.
Рассмотрев его при свете факелов, Марк с сожалением подумал, что вряд ли сможет получить от него какую-нибудь ценную информацию. Крупный мужчина в каких-то обносках тупо смотрел на него, с молчаливой покорностью ожидая своей участи. Было видно, что всю свою жизнь он провёл в трущобах и в шайку попал потому, что главаря привлекла его устрашающая внешность и природная сила. Наверно он был даже рад этому, ведь став членом шайки, он мог не бояться других бандитов и был обеспечен едой и выпивкой.
— Как тебя зовут? — спросил Марк, подойдя ближе.
— Рул, — хмуро взглянув на него, ответил тот.
— Встать, когда говоришь с его светлостью! — рявкнул тюремщик и прошёлся дубинкой по ржавым прутьям решётки.
Тот нехотя, но покорно встал, и ему пришлось согнуться, потому что низкий потолок камеры не позволял распрямиться в полный рост. При этом Марк заметил, что правая рука пленника висит как плеть, а плечо перевязано, видимо, тюремным лекарем.
— Кто приказал вам убить меня? — задал следующий вопрос барон.