Дело о девяти колотых ранах
Шрифт:
На обыск не ушло много времени. Два сыщика разошлись по маленьким комнатам на первом этаже, где жили слуги, чтоб потом осмотреть кухню и крохотную гостиную, а Марк с Эдамом, Гаспаром и Шалоном поднялись на второй этаж. Барон велел оруженосцу и своему подручному обыскать кабинет хозяина, а сам направился к двери, на которой сбоку всё ещё висел жёлтый листок с печатью полиции магистрата. За ним плёлся расстроенный Шалон.
Сорвав печать, Марк для начала осмотрел повреждённый косяк двери и был вынужден признать, что засов был задвинут изнутри и выбит ударом снаружи.
— Как было расположено тело? — спросил Марк.
— Он лежал на спине с вытянутыми по сторонам руками и закрыт одеялом до подбородка, — ответил сыщик.
— Этим одеялом? Полог был поднят или опущен?
— Он был подвязан.
— Это ведь была тёмная ночь?
— Тёмная перед светлым утром, — кивнул Шалон.
— Перед светлым утром редко открывают и тем более подвязывают полог. Это тебя не смутило?
— Может, он всегда так делал?
— Ты не спросил у слуг об этой странности?
— Нет. Но что в этом необычного?
— Полог подвязывают, чтоб он не мешал, например, когда ухаживают за больным или укладывают на кровать мёртвое тело.
— Вы думаете… — встрепенулся сыщик.
— Хоть отсутствие кровотечения и имеет объективные причины, я полагаю, что он был убит не здесь.
— Значит, это слуги?
— Без них в любом случае не обошлось. Ты же допрашивал кавалера де Руа и эту булочницу. Они сказали, что покойный последнее время был при деньгах, а в доме нашлось лишь немного денег, которых едва хватило на скромное погребение. Куда делись остальные, где его драгоценности? Ты их нашёл в этой комнате?
— Я не расспрашивал соседей о его финансах, — возразил сыщик. — А слуги сказали, что он был беден и в долгах.
— Открой сундуки и достань оттуда одежду, я хочу посмотреть, что там осталось?
Шалон подчинился и принялся выкидывать из сундука тряпьё и старые сапоги.
— Нет ни бордового камзола, ни того, что пошит из голубого бархата, — констатировал Марк. — Нет и рубашек с кружевами. Вещи находились в беспорядке, словно их перерывали в поисках чего-то стоящего. Когда ты здесь осматривался, всё было так же?
— Да, но лакей сказал, что хозяин был неаккуратен, и сколько б он ни укладывал одежду стопками, вечно всё переворачивал.
Марк подошёл к камину и, присев на корточки, взялся за кочергу. Какое-то время он ворошил там золу, а потом что-то достал оттуда и, разглядывая, усмехнулся.
— Похоже, эта пуговица от того самого камзола, который был на покойном в тот злосчастный день! На нём остались разрывы от орудия убийства, и они сожгли его, совершенно позабыв о пуговицах.
— Я тоже всегда осматриваю камины, — попытался оправдаться Шалон. — Но в тот раз всё выглядело так странно…
— Даже не знаю, стоит ли мне оставлять тебя на этой службе, — проворчал Марк. — Король платит сыщикам магистрата весьма приличное жалование, а от тебя не только никакого проку, но теперь выходит, что и вреда немало. Чуть не отправил на костёр безвинную больную женщину, не провёл надлежащим
— Господин граф! — испуганно воскликнул Шалон и рухнул рядом с ним на колени, заламывая руки. — Пожалейте, я всегда всё делал правильно! Я на хорошем счету в полиции магистрата! Но эти дела с колдовством… Они такие сложные и запутанные! При короле Ричарде от нас требовали ловить больше ведьм и колдунов, даже награждали за каждую поимку, а теперь король требует совсем другого! Где ж нам разобраться с этой чертовщиной, если всё выглядит так странно, а у меня жена больная и пятеро детей!
— О своей больной жене ты думаешь, а об Агате Прежан нет? — Марк сурово покосился на него. — Я поговорю с главой полиции магистрата, он сам будет решать, дать тебе шанс или нет. Но если я узнаю, что ты и впредь будешь вести дела подобным образом, я настою, чтоб тебя выбросили на улицу без всякого сожаления! Король доверил полиции магистрата покой и безопасность своих подданных, а ты что творишь?
— Больше не повториться… — проныл Шалон, простирая к нему руки.
— Перебери всю золу в камине и достань все пуговицы, — велел Марк.
Он продолжил тщательный осмотр спальни, но больше ничего не нашёл. Какое-то время он задумчиво смотрел на сломанный дверной косяк, рассматривал всё ещё выдвинутый язычок небольшого засова, а потом направился в кабинет.
— Что здесь? — спросил он, входя.
— Не так много, — ответил Гаспар, — несколько писем, в которых он выпрашивает вспомоществование, долговые расписки с отметкой об уплате, и другие, по которым давал в долг под весьма приличный процент. И книги эротического содержания, — он сурово покосился на присевшего у окна Эдама.
Тот тут же захлопнул книгу, которую листал, и улыбнулся хозяину.
— Я смотрел, не прятал ли он там какие-нибудь секретные бумаги.
— Конечно, — проворчал Гаспар. — Ещё я нашёл вот это, — он протянул барону потёртую тетрадь. — Фамилии, перечень услуг и суммы.
Марк просмотрел первые страницы:
— Это его амбарная книга. «Получить долг», «припугнуть», «переломать ноги», «забрать товар за неуплату». Так… а это что? «Пластины из яшмы — две дюжины, кабошоны из змеевика — 15 штук», — он перевернул страницу: — «Перчатки шёлковые — 23 пары», «веера с вышивкой — 7 штук». Он что, взялся за ум и занялся торговлей?
— Сомнительно, — проворчал Гаспар. — Скорее уж, разбоем. В нижнем ящике стола я нашёл в шкатулке отрезанное человеческое ухо. Зачем ему торговля при таких талантах?
— Продолжайте, — кивнул Марк и отправился на первый этаж.
— Похоже, хозяйские камзолы и рубашки перекочевали в сундук лакея, — сообщил сыщик, обыскивавший комнату Пьера.
— Там есть голубой бархатный камзол?
— Нет. Только из бордового сукна с позументом.
— А рубашек с кружевами сколько?
— Пять. К тому же под матрасом припрятаны драгоценности и почти триста марок золотом и двести пятьдесят серебром.