Дело о драконе-убийце
Шрифт:
— Типично, — заметил он. Он некоторое время молча курил, потом спросил неожиданно: — На какой стороне балкон и оранжерея миссис Штамм?
Лиленд взглянул на Ванса и наклонил голову.
— На северной, — ответил он.
— Так! — Ванс вынул изо рта сигарету. — На стороне бассейна?
Лиленд кивнул и после колебаний сказал:
— Он странно действует на нее. Он является основным источником ее галлюцинаций. Она часами сидит и смотрит на бассейн, немка — ее сиделка и компаньонка по фамилии Шварц — говорила мне, что она никогда не ложится спать, не бросив последний взгляд на бассейн.
— Очень
Лиленд задумчиво нахмурился.
— Точно я не могу сказать. Я знаю, что он был сооружен дедом Штамма. Он построил дамбу. Но я сомневаюсь, что он хотел что-либо реконструировать. Отец Штамма — Джошуа Штамм — облицевал стены бассейна, чтобы вода не уходила в землю. А сам Штамм устроил фильтры и шлюзы, когда начал использовать бассейн для купания. Вода была не особенно чистой, и он хотел, чтобы она фильтровалась и чтобы ее в любой момент можно было слить.
— Как называется этот бассейн? — спросил Ванс.
Лиленд пожал плечами.
— Бог знает. Местные индейцы называли его разными словами — Amangaming, Amangemokdot Wikit, и иногда Amangemokdomipek, но чаще всего, как правило, используют более короткое слово — Amangaming, что на диалекте алгокинцев означает «место водяного чудовища». Когда я был ребенком, моя мать всегда называла бассейн этим именем, хотя в то время все называли его Лужей дракона. Но это, конечно, неправильный перевод. О бассейне существует множество сказок и суеверий. Водяным драконом часто запугивают непослушных детей…
Маркхэм встал и нетерпеливо посмотрел на часы.
— Сейчас не время разговаривать на мифологические темы, — сказал он.
— Тихо, тихо, дорогой мой, — успокоил его Ванс. — Я бы сказал, что эти этнологические сведения просто очаровательны. Впервые за эту ночь мы, кажется, продвинулись вперед. Я начинаю понимать, почему все в этом доме полны сомнений и предчувствий. — Он улыбнулся и снова обратился к Лиленду. — Кстати, — продолжал он, — миссис Штамм и раньше издавала такие крики?
Лиленд кивнул.
— Да, всегда. — Затем прибавил: — Но она никогда не связывала это со своим расстройством. Я как-то присутствовал, когда Штамм пытался добиться от нее объяснения, но она никак не могла понять, о чем идет речь. Похоже, что она чего-то боится, ее что-то волнует, хотя она не может понять, что именно. Какая-то проекция ее воображения, я бы сказал. Без определенного воплощения в материальный образ…
В этот момент распахнулись портьеры и в комнату вошел обеспокоенный доктор Холлидей.
— Я рад, что вы все еще здесь, джентльмены, — обратился он к нам. — Миссис Штамм в необычном состоянии и настаивает на встрече с вами. У нее иногда бывают приступы, но, уверяю вас, ничего серьезного. Она сильно взволнована и отказалась принять что-либо успокаивающее. Я бы не стал вам говорить об этом, но при подобных обстоятельствах…
— Я уже все объяснил этим джентльменам, — спокойно сказал Лиленд.
Доктор облегченно вздохнул.
— Тем лучше, — заметил он. — Я должен вам совершенно откровенно заявить, джентльмены, что я очень обеспокоен. И, как я уже сказал, она настойчиво хочет видеть полицию. — Он помолчал. — Возможно, это к лучшему, если вы не возражаете. Поскольку она прониклась этой мыслью,
Ванс встал.
— Мы все понимаем, доктор, — сказал он. И добавил многозначительно: — Наверное, для всех нас будет лучше, если мы поговорим с ней.
Мы поднялись на третий этаж. Доктор провел нас по широкому коридору, и мы попали в ярко освещенный огромный холл, обставленный в викторианском стиле. На полу лежал темно-зеленый потрепанный ковер, а стены оклеены темно-зелеными обоями. Зеленая атласная обивка кресел выцвела и стала белесой. Такая же обстановка была и в комнате миссис Штамм. Справа у двери стояла огромная кровать. Напротив нее располагался камин. На стенах висело несколько картин.
Когда мы вошли, высокая седая женщина в переднике сделала попытку встать с кресла. Она недружелюбно разглядывала нас.
— Вам лучше остаться здесь, миссис Шварц, — сказал доктор.
В дальнем конце комнаты у окна стояла миссис Штамм. На меня повеяло странным холодом. Обеими руками она держалась за спинку кресла и с каким-то страхом смотрела на нас. Она была высокой, стройной и производила впечатление энергичной, подвижной и сильной женщины. Ее руки, лежащие на спинке кресла, больше походили на мужские. Мне пришла в голову мысль, что она легко может поднять кресло и швырнуть в нас. У нее был римский нос, а рот искажен сардонической улыбкой. В черных волосах виднелись седые пряди. На ней было длинное шелковое красное кимоно, спускавшееся до пола.
Доктор Холлидей кратко представил нас, но она, казалось, не обратила на это внимания. Она продолжала рассматривать нас и улыбаться, как будто знала что-то такое, чего нам не постичь. Потом улыбка слетела с ее губ, лицо исказилось от страха, а глаза засверкали.
— Это сделал дракон! — Это были первые слова, которыми она нас встретила. — Я говорю вам, что это сделал дракон! Вы ничего не сможете с ним сделать!
— Какой дракон, миссис Штамм? — спокойно спросил Ванс.
— В самом деле, какой дракон! — презрительно улыбнулась она. — Дракон, который живет внизу, в бассейне, под моими окнами. — Она указала рукой вниз. — Как вы думаете, почему это место называется Лужей дракона? Я скажу вам почему. Потому что это дом дракона — старого водяного дракона, который охраняет жизнь и счастье Штаммов. Когда опасность угрожает моей семье, дракон в ярости поднимается.
— А что заставляет вас думать, — голос Ванса звучал мягко и вежливо, — что дракон проявил свою ярость сегодня ночью?
— О, я знаю, знаю! — Фанатичный свет зажегся в ее темных глазах, снова таинственно-зловещая улыбка появилась на лице. — Я годами сижу здесь одна у окна, однако я знаю все, что делается. Они пытаются все скрывать от меня, но это им не удается. Я знаю все, что случилось здесь за последние два дня, я знаю обо всех интригах, которые произошли в моем доме. И когда я недавно услышала незнакомые голоса, я подошла к лестнице и прислушалась. Я слышала, что сказал мой бедный сын. Станфорд Монтегю нырнул в бассейн и не вынырнул! Он не смог бы вынырнуть! Он никогда не вынырнет! Дракон убил его — схватил его и утащил под воду, пока тот не захлебнулся.