Дело о хитром писателе
Шрифт:
Я кивнула. И даже заставила себя сказать:
— Вот и отлично, — ему в ответ.
Выражение нетерпеливого любопытства появилось на его лице.
— Тебе, правда, нравится? — спросил он.
— Да, я думаю, это по-настоящему хорошая вещь. Очень впечатляет, — я изо всех сил старалась, чтобы в моих словах слышался искренний энтузиазм. — Но я ведь уже говорила вам вчера.
— Говорила вчера? — с сомнением повторил он. — Что-то не припоминаю.
Как мог он об этом забыть? Он так ревностно относился к своей книге, что наверняка должен
— Для Тома она оказалась даже слишком впечатляющей, — с ухмылкой вставил Ник. — Он последовал примеру своего двойника и вчера ночью тоже заболел — колики в животе. Так что сегодня он сюда не придет.
— Какого двойника? — растерянно переспросил Эбнер. Потом лицо его прояснилось. — А-а, понял: Том — Тоби! Оба имени начинаются с «Т». Ну да, конечно.
Мы пошли вслед за ним по коридору в кухню.
— Так вы говорите, у Тома заболел живот? — переспросил он, прокашлявшись.
— Он скоро поправится, — поспешила заверить его Санни, поглядывая на меня. — Когда мы позвонили сегодня утром, его мама сказала, что он заснул. Вот увидите, он уже завтра будет на ногах.
Мы подошли к кухне. Эбнер Кейн попытался улыбнуться нам. Но улыбка получилась вымученной. Он был очень бледен.
— Но это же чистое совпадение, правда? То, что Том так разболелся, — пробормотал он.
— Все это так странно, вам не кажется? — заметила Ришель, поправляя рукой волосы и вскидывая на него округлившиеся глаза. — Сначала вы ломаете руку, как Фергис Блер в книге ломает ногу. Потом эта история с инициалами, когда все имена ребят начинаются на те же буквы, что и наши. А теперь и у Тома появляется резь в животе — совсем как у Тоби. Как будто в жизни сбывается то, о чем написано в книге.
Я заметила, как пальцы Эбнера, державшие кассету, сжались еще сильнее — так сильно, что побелели костяшки. Сухие губы приоткрылись.
— Что? Что ты сказала насчет инициалов? — глухо произнес он. Его взгляд остановился, вперившись в пространство. — Я что-то не совсем понял…
— Ну, Том — Тоби, Ник — Нейтан, Элмо — Эдвард, — пояснила Ришель.
— Элизабет — Эви, — медленно продолжила я, наблюдая за его лицом. — Ришель — Ребекка, Алиса — Анна.
— Алиса? — удивленно взглянул на меня Эбнер. — Но ведь…
— Санни — это мое прозвище, — небрежно махнула рукой Санни, словно это не имело никакого значения. — На самом деле меня зовут Алиса. Вот о чем они твердят. Но, по-моему, это все…
— Это все очень любопытно, — вставил Элмо. — Я подумал, вы не против, если я напишу об этом статью для «Пера», мистер Кейн, э-э… то есть — Эбнер?
Кейн слегка нахмурился.
— Для «Пера»? Для этой местной газетенки? Ну да, пожалуй, я не против. Во всяком случае…
— Я бы, конечно, сначала показал ее вам, — продолжал Элмо, стараясь подавить вспыхнувшее возмущение — ему не нравилось, когда «Перо» называли «местной газетенкой».
Эбнер Кейн рассеянно кивнул. Он все еще, сдвинув брови, смотрел на
— Мне не хотелось бы прерывать ваш разговор, но, может, все же приступим к работе? — с обычной ленивой небрежностью осведомился Ник.
Эбнер провел языком по сухим губам.
— Да-да, конечно, — проговорил он. — Ты совершенно прав. Ладно, тогда…
Я протянула руку за кассетой. Он нерешительно медлил. «Может, мне это только кажется, — подумала я. — Но, по-моему, ему не хочется мне ее отдавать. Так же, как мне не хочется ее брать».
— Эбнер, — вдруг выпалила я, будто меня что-то кольнуло. — Вы, случайно, не знаете здесь по соседству женщину, которая всегда одета в одно и то же красное клетчатое платье?
Санни ткнула меня кулаком в спину. Ник издал короткий стон. Им уже до смерти надоели мои разговоры о какой-то таинственной женщине, которую я будто бы видела. Должно быть, они считали, что это все мои выдумки.
— Нет, Лиз, боюсь, что я такой не замечал, — пробормотал Эбнер, моргая глазами. — Правда, я пока что не знаю всех своих соседей.
Санни подтолкнула меня сзади, и я пошла к лестнице.
— Не обращайте на нее внимания, — усмехнулся Ник. — У Лиз слишком богатое воображение.
— А-а, — попытался улыбнуться Эбнер, хотя все еще выглядел смущенным и встревоженным. — Ну, что ж, воображение пока еще никому не вредило, правда же, Лиз?
«Может и так, — думала я, осторожно спускаясь по ступенькам и держась за поручень. — Но воображение ли это? А как быть с ощущением, что здесь что-то не так? Что-то не так с этим домом, с самим Эбнером Кейном, с его „На грани срыва“?»
Элмо все еще болтался на кухне, добывая материал для своей статьи. Это его интересовало гораздо больше, чем разборка ящиков с книгами.
— А вы уже заглядывали в подвал? — услышала я, как он спросил Эбнера.
Я прислушалась — мне хотелось услышать ответ.
— В подвал? — медленно повторил Эбнер. — Нет, не заглядывал. И прежние хозяева, у которых я купил дом, тоже никогда его не открывали. Он заперт уже много лет. У меня даже ключа нет.
— Это можно сделать и отверткой, — тараторил Элмо особым, «репортерским» тоном, в котором звучало гораздо больше уверенности, чем в его обычном голосе. — По-моему, было бы очень интересно узнать, что там внутри. Особенно, если учесть, что подвал фигурирует в вашей книге «На грани срыва». Не хотите ли, чтобы мы вместе попробовали его открыть?
— Нет! — Голос Эбнера прозвучал почти испуганно.
Я резко остановилась, отчего шедшие сзади Санни и Ришель натолкнулись на меня.
— Эй, Лиз, очнись! — недовольно фыркнула Ришель.
— Нет, — продолжал Эбнер сдавленным голосом. — Спасибо, Элмо. Но я считаю, пока лучше оставить все как есть. Будем продолжать заниматься своими делами. Я должен закончить книгу. Я должен хотя бы просто…
Его голос умолк. Я посмотрела на кассету у меня в руке. Что случится там дальше в «На грани срыва»?