Дело о колокольчиках

Гарднер Эрл Стенли

Они выбежали в коридор и, наспех посовещавшись, бросились наверх.

Роб лежал неподвижно, прислушиваясь к малейшему звуку; глаза его были закрыты; он дышал спокойно и ровно.

Двое оставшихся с ним тихо спорили.

– Мы увязнем по уши...
– взволнованно говорил один из них.

– Теперь-то уже ничего не поделаешь.

– Мы начали с наркотиков, а это киднеппинг. Сечешь, чем это пахнет?

– Ладно, заткнись! Жди, пока тебя поймают, - с сарказмом отозвался второй.
– Не мне тебя учить.

Сейчас надо сделать так, чтобы нас никто не нашел.

– Если мы смоемся, нас точно не найдут.

– Говорю тебе, это конец. Но сперва надо закончить начатое и прихватить с собой кое-что. У тебя когда-нибудь была ломка? Раз уж я принимаю порошок, мне нужен запас. А теперь шевелись! Пора сматываться.

Дверь захлопнулась. Роб услышал, как в замке повернулся ключ. На палубе началась какая-то возня, раздавались громкие команды.

Затем на палубу поднялся еще один человек. Роб отчетливо слышал его шаги. Спустя секунду человек прошел мимо иллюминатора, закрыв собой на миг полуденное солнце... Минут через пять по палубе не спеша прошел еще один человек. Потом торопливо пробежали двое.

Роб открыл глаза, стараясь осмыслить ситуацию.

Его руки были привязаны за спиной к лодыжкам.

Выпрямиться он не мог, колени приходилось держать согнутыми, чтобы веревка не впивалась в запястья.

Правда, он сумел перевернуться на живот и встать на колени, но это ничего ему не дало - через несколько секунд затекли колени, удерживавшие на голом полу вес тела. Роб присел, упираясь бедром в пол, и тут же завалился на бок.

У него было достаточно времени, чтобы рассмотреть каюту, в которой его держали. Это было нечто вроде кладовой, стены которой были увешаны полками, где хранились консервы; из мебели там были лишь стол и пара стульев.

Роб начал было крутить руками, стараясь освободиться от пут, но он был связан прочным морским узлом, и чем больше двигался, тем туже затягивались веревки.

Лежа на боку, он старался согнуть колени и дотянуться руками до узлов на лодыжках, но ему удалось коснуться веревки лишь кончиками пальцев, а этого было явно недостаточно, чтобы распутать туго затянутые узлы. Роб поменял несколько поз и, найдя самую удобную, приготовился ждать.

За окном опустились сумерки и вскоре начали сгущаться.

Роб услышал, как кто-то бежит по причалу, к которому была пришвартована яхта. На палубе снова поднялась суета, потом все надолго стихло.

Когда совсем стемнело и Роб через иллюминатор разглядел звезды на небе, снова послышались шаги. Казалось, несколько человек тащили что-то очень тяжелое.

Когда они ступили на борт, яхта накренилась и прямо над головой Роба раздался шум борьбы. Топот ног, крики, брань, удары, и вдруг наступила тишина. Роб слышал, как они что-то волокут по настилу; топот - и снова долгая тишина.

Глава 12

Здоровяк Эд Уоллингтон, которому коллеги-полицейские дали кличку Лось, ерзал на вращающемся стуле перед пишущей машинкой и огромными ручищами выстукивал краткий рапорт о своем последнем дежурстве.

Время от времени Уоллингтон останавливался и разминал пальцы - он никак не мог привыкнуть к клавишам пишущей машинки.

Рядом сидел его сослуживец, который любил поболтать, но отнюдь не был слабаком в составлении письменных рапортов. Он заметил заминку и посетовал:

– Погрязли мы в этой бумажной работенке. Пора внести в список профессиональных заболеваний "машинописный спазм".

– Угу, - пробурчал Эд, разминая затекшие пальцы.
– Прошлой ночью у меня колесо прокололось.

Шина вроде размягчилась. Хлопнула здорово. Никогда не знал, что шины так нагреваются на ходу. Ей-богу, я едва смог к ней прикоснуться.

Он опять склонился над машинкой и начал печатать имена в графе "Проверка документов". Дошел до фамилии "Трентон, 25 лет, Нунвиль". Внеся данные в список, он вдруг остановился, положив средний палец на клавишу с буквой, которую собирался нажать.

– В чем дело?
– спросил его коллега.
– Пальцы свело? А может, вдохновение посетило?

– Похоже, что и впрямь вдохновение...
– задумчиво произнес Уоллингтон.

– И что же?

– Нагретые шины.

– Что?

– Вчера на дороге я проверял одну машину, - начал рассказывать Уоллингтон.
– Она стояла на обочине.

Водитель сказал, что менял колесо и собирается ехать дальше. Покрышка была и впрямь дырявой... но что-то мне не давало покоя всю ночь. Что-то было не так. Я никак не мог понять. И только сейчас меня осенило.

– Не понял?

– Водитель положил колесо на крышу и убрал домкрат. Когда я подъехал, он собирал инструменты и готовился уезжать. Но что-то было не то. Интуиция подсказывала мне... черт, он у меня из головы не шел.

– Как он выглядел?

– Да не в том дело. Просто странная какая-то ситуация. Знаешь, Дон, я вернулся и пару раз тронул колесо, которое спустило. Покрышка действительно была дырявая. Я осмотрел прореху и не мог понять что к чему. А дело было в той шине. Она была холодная как лед.

Полицейский за соседним столом вопросительно взглянул на него.

– Ну и что ты сделал?

– Да ничего, - честно признался Эд Уоллингтон.
– Я же не сразу заметил... вернее, я заметил, но не понял.

Когда я ткнул в ту шину, то подумал, что-то тут не так... но мне и в голову не пришло такое.

– Ты проверил у него водительское удостоверение?

– Угу.

– Главное, чтобы лейтенант Тайлер не узнал. Запиши в графу проверки документов. Ведь парень мог ехать не спеша, ночью прохладно и...