Дело о мастере добрых дел
Шрифт:
– "Им"?
– переспросил Илан.
– "Они"? Их было много?
– Ну... Скорее всего. Меня звал не сам пациент, кто-то из его молодых родственников, сын, племянник... Думаю, военный. Прямой и высокий, лица не помню, я не смотрел на него, спешил в посольство, был занят мыслями. Он привык приказывать. А мне приказывать нельзя, я человек свободный, я оскорбил его настойчивость словами и неповиновением... Не мог же это сделать он?.. Других причин не могу подобрать. До этого я был на родах, но... судейские выбирают другие способы для мести, с мертвеца или однорукого денег не получишь...
Илан кивал на рассказ Эшты. Какая-то хофрская прямо история: не сделай и умри. Если Илан понял ее правильно.
Потом случилась
– Разделимся, - предложил Илан, когда они вышли.
– Ты в женскую и за папенькой, а я пробегусь по платным. Фельдшера бери с собой, я справлюсь один. Если увидишь недотепу из моей лаборатории, гони его наверх работать, у него там есть дела.
Но папенька уже сам брел с Зареном под руку где-то в начале коридора, Илан услышал его голос:
– Как получается, что люди претворяют в жизнь мои мечты? Своих у них нет, что ли?..
Гагал быстро повернул туда. Илан покачал головой и пошел к Палачу. Там вместо сиделки один из операционных медбратьев, рану Илан смотрел недавно, парез кишечника благополучно разрешился, состояние стабильное. Больной поел и спит. Все хорошо, все спокойно. Обещавшая прийти и навестить дочка не пришла. Или пока не пришла, учитывая, что прошлый ее визит состоялся в начале первой ночной стражи. Подписать обход, проверить назначения. Дальше.
Теперь люди с крыльями.
Девушка их бросила. Рыжий царапает на плече во время обработки и перевязки - отпустил на ночь, вернется утром, так будет лучше для Арирана. Обморок - в состоянии мрачной ожесточенности и глухой тоски, физически плотно ощущаемых над ним в воздухе, лежит на своей кровати, отвернувшись к стене. Накрылся двумя одеялами и не шевелится. Тяжело ему так, что лучше бы закатил истерику, побил кулаками в стену, проорался и перестал, чем переживать в себе. Но он не будет. Положение, воспитание, аристократизм. Избранность, в конце концов. Нельзя же, чтобы кто-то знал, что ты тоже человек, что умеешь сходить с ума, беситься или маяться в бесконечных мыслях. Аристократ всегда лицемерно благопристоен и не показывает другим, что у него на душе.
Упасть в обморок это же совсем другое. Это не когда тебя предали свои, родные или почти родные, и за тобой теперь ответный ход. Это организм подвел, а не душа. А еще чертов госпиталь, что с Обмороком делали, лучше даже Рыжему не рассказывать. Обморок очень зол и разочарован в людях и в жизни. Даже подходить страшно, настолько он не в себе. Илан показал на него глазами и кивнул Рыжему: как? Рыжий вздохнул, безнадежно махнул рукой и отвернулся.
Тогда Илан взял Рыжего за ладонь и сам написал ему: "Вы не посольство, вы сами по себе. Ищете ходжерского Небесного Посланника. Расскажи, зачем?" Что с вами не так и почему вы вместо цели попали в неприятности, спрашивать не стал. "Как ты видишь, что я тебе киваю?" - тоже не поинтересовался. Если закрыть глаза... Угадывать жесты можно по движению воздуха. Угадывать взгляд сложнее, но можно понимать людей и их предсказывать. Илан сам закрывает глаза, когда слушает чужое сердце. Чтобы в деталях себе его представить. Чтобы не отвлекаться на то, что видит.
Посланник Мараар долго "смотрел" мимо Илана в стену. Наконец, ответил: "Остановить войну".
"Клан Белых хочет войны, - ответил Илан.
– А твой?"
"Небесные Посланники не принадлежат к кланам, снята обязанность повиноваться. Мы выше. Посольство состоит из Белых. Я здесь один".
– Я догадывался, - сказал вслух Илан.
– А дальше?
Чуть пошевелился
Рыжий хлопнул ладонью по постели, решился и начал свой "рассказ". То, что Илан понял из сокращенных для удобства и скорости написания слов, ему нравилось с каждой законченной фразой все меньше и меньше. Суть он угадал правильно. Внешний конфликт должен был вызвать консолидацию внутри самой Хофры, единение сил и умов перед общим врагом. Но причины напасть на Ходжер были несколько иными. Не демонстративные и не декоративные. Прежде всего, они, если смотреть с хофрской точки зрения, действительно были.
В основе лежало расхождение мировосприятия кланов, понимания ими целей и задач цивилизации в целом. Когда-то, очень давно, Хофра и Ходжер были единым народом, делившимся на три клана: Белых, Серых, Зеленых. Их народ пришел издалека, из другого мира, откуда его выбросили некие трагические обстоятельства. И путь назад был не то, чтобы закрыт, но зависел от терпения, умения ждать и хранить традиции. Местом нового жительства избраны были острова. Не случайно. Это делалось, чтобы оградить свою цивилизацию от слияния с местной. Аборигены обитали и на Ходжере, и на Хофре, но никогда ни клан Белых, ни клан Серых не позволяли им взять от себя что-либо важное, не делились с ними, не смешивались, не подпускали к себе близко. Местные на Хофре оставались примитивными дикарями, жили в хижинах на берегу, ловили рыбу, добывали жемчуг и молились своим деревянным богам. И так веками.
Совсем иначе поступили ходжерцы. Во-первых, они поселились не в таких уж диких и недоступных местах. На Ходжерском архипелаге и до них была развитая цивилизация. Во-вторых, они ассимилировались с местным населением и, хотя не несли ему поначалу свет научного прогресса, соблюдая договор о нераспространении иномировых знаний, тем не менее, влияние их на развитие островов и ближайшего к архипелагу Ходжер берега оказалось намного более значительным, чем это возможно допустить. В их жизнь пришло много материального, вопреки поддержанию духовных ценностей, которыми, в первую очередь, дорожили на Хофре. Закономерным стал и результат - Ходжер утратил духовную связь с родным миром, с другими кланами. Зеленые потеряли чистоту крови, чистоту традиций, прижились здесь и стали не кланом Зеленых, они стали кланом Других. Чужих. Более того, они утратили преемственность знаний и даже своего Небесного Посланника. Говорят, он однажды у них просто исчез. Сказал "хватит", ушел и не вернулся. Небесные Посланники такие, они могут. А это значит, что путь назад переселенцам с Ходжера закрыт. Им не хватило терпения, умения ждать. Тем не менее, крупицы знаний у них остались, и теперь они с их помощью еще и занялись соседним государством всерьез, поднимая в нем науку, промышленность, образование. Это отступление не только от древних клятв, но и от современных договорных обязательств, согласно которым научные и технические знания остаются внутри. Каждая цивилизация должна пройти свой путь сама. И это значило, что Ходжер никуда отсюда возвращаться не собирается, Другим и здесь хорошо. Поэтому для Хофры они теперь никто. Просто конкуренты, довольно наглые соседи, которые кое-где мешают, а кое-где вредят. Отступники, к тому же, заслуживающие наказания. Одно слово - Другие. А, значит, с ними можно воевать. Кое-кто на Хофре считает, даже нужно.
Тут Рыжий сделал перерыв и попил воды, словно речь свою не выводил пальцем Илану по ладони, а проговаривал вслух, и у него пересохло в горле.
Илан думал: если все это правда, то, не будь твой, Рыжий, доктор обучен на Ходжере, и не будь в Арденне госпиталя, открытого другим доктором, обученным на Ходжере, Хофра тоже потеряла бы уже своего Небесного Посланника. И, глядишь, поколений через пять-семь одичала бы и ассимилировалась с дикарями. Как оно случается без чтения традиций и памяти родства. Так что польза от прогресса на Ходжере несомненна. А вот претензии весьма спорные. Хотя, быть может, у каждого клана Посланник свой, и Белые выиграли бы на потере Серых дважды. Интересно, что обо всем этом расскажет другая сторона. Кир Хагиннор. Илан думал, это всё, хотел подняться, сделать Обмороку укол, и уходить, потому что информации ему сдали много, следовало ее обдумать, время идет, а работа в отделении есть всегда, и думать можно на ходу. Но у Рыжего оказалось продолжение.