Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата

Куницына Лариса

— Уже ухожу! — понятливо кивнул Эдам и исчез.

У Марка не было ни малейшего желания заниматься бумажной работой, но он знал, что стоит ему выйти из кабинета, как он тут же окажется под пристальным вниманием Мадлен. Потому он долго разбирал с Монсо поступившие за день письма, диктовал ему ответы и уже глубоко за полночь отпустил его и сам отправился в гостевую спальню, постель в которой была предупредительно расправлена. Не вникая в то, кто позаботился об этом, он разделся, лёг и уснул.

Марк не выспался, сны его были тревожными, он несколько раз просыпался и лежал в сумраке, глядя на блики на потолке от пробивавшихся сквозь неплотно задёрнутые гардины лучей света. На душе было тяжело, он не мог избавиться от ощущения приближающейся

беды, которую никак не мог предотвратить. Ему уже не хватало Мадлен, хотя он понимал, что скоро потеряет её навсегда. Он снова и снова прокручивал в голове то, что узнал за эти дни, и убеждался, что всё, что ему было известно о ней, оказалось ложью. Эта женщина не могла оставаться в его доме и носить его имя, и хорошо ещё, если она просто самозванка, а не шпионка или авантюристка. И всё же, не смотря на это, его душа, по-прежнему, тосковала о ней, о её рыжих волосах, пахнущих фиалками, ясных смешливых глазах и таких ласковых руках. Как он будет жить теперь? Когда сможет избавиться от этой тоски и боли? Сможет ли когда-нибудь снова поверить в счастье и полюбить кого-то так же страстно?

Эти размышления вгоняли его в ещё большее унынье, и он усилием запрещал себе думать об этом, и ему снова на какое-то время удавалось забыться тяжёлым сном. Он встал утром с больной головой и чувствовал себя совершенно разбитым, как после тяжёлого ранения. Слуги, чувствуя его настроение, смотрели на него настороженно, оруженосцы были обеспокоены, а Мадлен этим утром постаралась не попадаться ему на глаза.

Он уехал на службу, снова взяв с собой только Шарля. В кабинете его уже ждали Тома и Гаспар. Старший сыщик принёс ему новый список, который включал пятнадцать человек, более всего подходивших под данное им описание. Просмотрев его, Марк не увидел ни одного знакомого имени и просто приказал всех их немедленно арестовать и доставить в Серую башню для допроса, а также взять под охрану их жилища до той поры, пока там не будет произведён обыск.

Тома деловито кивнул и вышел, подсчитывая про себя, сколько людей ему понадобиться для столь масштабной операции, и придётся ли обращаться с требованием о выделении дополнительных людей из городской стражи.

После его ухода, Марк перевёл взгляд на Гаспара и хмуро спросил:

— Что ты здесь делаешь? Я же велел тебе оставаться в мастерской.

— Там сейчас Жанвье, — ответил здоровяк, неловко переминаясь с ноги на ногу. Он стоял ближе к двери и всё равно казалось, что он заполняет собой едва не половину маленького кабинета. — Хозяин мастерской вспомнил ещё кое-что. Это не связано с его делишками, но он очень хочет загладить свою вину, потому выдал мне информацию о неком мошеннике. Его зовут Лягушонок Пико, он занимается тем, что за плату распускает слухи. У него есть сеть своих людей, он приплачивает трактирщикам и слугам в гостиницах и кабаках, торговкам на рынках и приказчикам в лавках, что б они при общении с посетителями и покупателями выбалтывали им то, что напоёт им Лягушонок. Он немало берёт за свои услуги, ведь чем больше заплатит ему клиент, тем больше он сможет привлечь людей для распространения слухов, но, говорят, он уже погубил репутацию нескольких девиц и почтенных дам, а также испортил жизнь некоторым торговцам, распространив слухи о том, что у них плохой товар и они обсчитывают и обвешивают всех подряд. По словам Бонье, сейчас он распространяет слухи, которые по смыслу соответствуют содержанию напечатанных им книжонок и листовок.

— Где можно найти этого Лягушонка?

— Он не знает, но, думаю, кто-то из наших ребят должен это знать.

Марк задумался.

— Расскажи это Тома, пусть поручит поиски этого Лягушонка кому-нибудь толковому, скажи, пусть сразу берут и тащат сюда. А сам возвращайся в мастерскую. Через пару часов начнёт темнеть, и заказчик может явиться за своим заказом. Вы должны взять его при передаче тиража.

Гаспар поклонился и вышел из кабинета.

Вскоре в Серую

башню начали приводить арестованных книжников и секретарей, которых Марк допрашивал лично, а потом, не добившись никаких успехов, отправлял их в камеры до следующих распоряжений. На улице тем временем стемнело, и он всё чаще поглядывал туда, где в узком проёме маленького оконца в камере для допросов разгоралось яркой синевой небо ранней ночи. Он с нетерпением ждал известий от Гаспара, но время шло, а тот всё не спешил с сообщением об аресте таинственного заказчика.

Отправив в подземелье башни очередного перепуганного секретаря, уверявшего, что он ни в чём не виноват, Марк устало потёр затекшую от долгого сидения за столом поясницу. Наконец, появился Тома, но не с новостями из печатной мастерской Бонье. Вслед за ним в камеру втащили молодого белокурого юношу в дорогом камзоле с унизанными перстнями пальцами и с размаху бросили его на пол. Тот тут же вскочил на ноги и гордо осмотрелся, однако всё же было заметно, что он напуган.

— Разрешите представить, ваша светлость, — картинно указал на него Тома. — Господин Венсан де Байо, кавалер де Венюа, виконт Дюплесси, или просто Пьер Пико, он же Лягушонок Пико.

Марк слегка оживился, с любопытством рассматривая молодого человека. Тот был хорош собой, но невысок и щупловат. Если не обращать внимания на беспокойно мечущийся взгляд и несколько вертлявую манеру поведения, его вполне можно было принять за благородного человека.

— Я не понимаю, зачем меня сюда притащили! — обиженно воскликнул он. — Я ни в чём не виноват и требую объяснений!

— А кто вы такой, чтоб требовать объяснений от тайной полиции? — уточнил Марк, откинувшись на спинку жёсткого кресла, и скрестил руки на груди. — Как ваше имя?

Взглянув на него, тот слегка замешкался и, видимо, не решившись присвоить себе титул, выпалил:

— Венсан де Байо! Из Отфора…

— Северного или южного? — невозмутимо уточнил Марк.

— Северного.

— Чем докажете?

— Простите? — слегка растерялся юноша.

— Вот стоит человек, которого я хорошо знаю и которому доверяю, и он утверждает, что вы — Лягушонок Пико. А вы называете себя иначе. Почему я должен верить вам, а не ему? Впрочем, у нас есть два варианта выхода из этой двусмысленной ситуации: я отправляю вас в камеру и запрашиваю сведения о вашей персоне в северном Отфоре, или прямо сейчас отправляю вас на дыбу и добиваюсь ответов, которые не будут противоречить тому, что говорит о вас мой подчинённый. Впрочем, учитывая, что вы можете оказаться достойным человеком, я оставляю выбор за вами.

Тот какое-то время размышлял, глядя на сидевшего перед ним дворянина, наряд и драгоценности которого являлись вполне убедительным подтверждением того, что он обладает достаточной властью, чтоб исполнить свои угрозы, а потом осторожно спросил:

— Могу я узнать, с кем говорю, ваша милость?

— Ваша светлость, — рявкнул Тома и с размаху дал ему подзатыльник. — Это барон де Сегюр.

— Вот невезуха… — пробормотал юноша и низко поклонился, потирая ушибленный затылок. — Моё имя Пьер Пико, я незаконнорожденный сын графа де Ренье из северного Отфора, и если вы запросите оттуда сведения, боюсь, то, что сообщит вам магистрат города, вряд ли улучшит ваше мнение обо мне. Не спорю, что я бездельник и иногда играю в притонах, но это вовсе не делает меня преступником. Я ни в чём не виноват.

— Но ведь ты распускаешь клеветнические слухи по заказу своих клиентов.

— Вовсе нет, — нагло взглянув на барона, заявил Пико. — Я иногда делюсь с приятелями некоторыми сплетнями в приватной беседе, но исключительно, чтоб поддержать разговор. И если они потом кому-то пересказывают их, это уже не моя вина. Разве кто-то обратился с жалобой на меня из-за клеветы? Или теперь тайная полиция короля занимается такими делами?

— Меня не интересуют сплетни, пока они не касаются короля. Ты распространял слухи о нашем государе и его приближённых?